Мой галантный враг - Рексанна Бекнел

Она почувствовала себя старой и выдохшейся, и отчаяние сокрушило ее душу. Корбетт не приходил к ней — она знала это, она была уверена. Он признал ее виновной, и она не сможет переубедить его.

Лиллиана с трудом натянула на плечи тяжелое покрывало. Он не приходил к ней, и никогда больше не придет… только эта мысль стучала у нее в голове. Больше она ни о чем не могла думать — ни о том, что принесет ей утро, ни о днях, которые потянутся потом. Он знала одно: он не приходил, и она ничего не могла с этим поделать.

Ей оставалось только плакать.

Глава 19

Лиллиана задержалась у каменной балюстрады и заглянула вниз, в парадную залу. Она проснулась значительно позже обычного, и все же сон совсем не освежил ее. Напротив, она чувствовала себя вялой, утомленной и совершенно выбитой из колеи.

Что-то было неблагополучно, причем очень даже неблагополучно, и у Лиллианы появилось тяжелое ощущение, что ее гнетет нечто более опасное, чем хорошо ей известная ревнивая подозрительность Корбетта. Но в чем тут дело — она не могла понять. За те недели, что миновали со дня свадьбы, к Лиллиане пришли любовь и уважение к мужу. Корбетт был хорошим господином для Оррика, справедливым и беспристрастным. Но для нее… каким мужем он стал для нее?

Лиллиана вздрогнула, вспомнив, какое страшное у него было лицо, когда он застал ее в объятиях Уильяма. Она так надеялась, что и Корбетт полюбит ее. Но теперь ей стало казаться, что он ее возненавидел и сделал пленницей в собственном доме.

Однако этот непостижимый человек опять поставил ее в тупик: Лиллиана не сомневалась, что к дверям ее комнаты будет приставлен стражник, но, к немалому ее удивлению, за дверью не было никого. Она осторожно спустилась вниз. В зале хлопотали немногочисленные слуги, но было очевидно, что настроение у всех какое-то непривычно подавленное. Впрочем, чего же и ждать, когда хозяйка замка оказалась узницей, подумала Лиллиана, вновь закипая раздражением.

Но все-таки, что же произошло после вчерашней неистовой вспышки Корбетта? Неужели он изгнал вместе с Уильямом и Элизу? Или в ярости он убил Уильяма, и теперь бедняжка Элиза оказалась круглой сиротой?

Лиллиана спустилась в залу растерянная, взвинченная и уже не на шутку разозленная. Слуги увидели хозяйку и почтительно поклонились ей, но не прервали своих занятий. У Лиллианы даже мелькнула мысль, что было бы неплохо, если бы она умела добиваться от прислуги такого же проворства и прилежания; к тому же они почти не болтали. Увы, она понимала и то, что сегодня ими движет страх: слуги опасались гнева своего господина.

Лиллиана в досаде изогнула бровь. Ну, она-то не боится его гнева. Или, во всяком случае, уточнила она мысленно, боится не настолько, чтобы пресмыкаться перед Корбеттом.

В поисках мужа Лиллиана обошла весь замок — от парадной залы до хозяйственных пристроек, а потом и двор. Корбетта нигде не было. Подходя к кухне, она уже кипела от злости. Все находившиеся в кухне так и подскочили от неожиданности, когда туда вихрем влетела Лиллиана.

— О, миледи…

От неожиданности повар едва не лишился дара речи. Однако, овладев собой, он продолжал уже более связно:

— Вы желаете проверить список блюд на сегодня? Прошу прощения, но я взял на себя смелость…

— Да пропади они пропадом, эти блюда! Скажите мне только, где он?

В кухне воцарилась гробовая тишина, и с минуту Лиллиана пребывала в уверенности, что случилось нечто непоправимое. Молчание прервал истопник. Откашлявшись, он сообщил:

— Он уехал, миледи. Его выставили утром еще до рассвета.

— Выставили? Выставили из замка?! — Лиллиана всматривалась в лица оробевших слуг и размышляла, уж не сошла ли она с ума окончательно.

— Как могло… Но кто посмел бы выгнать владельца Оррика из его собственного замка?

— Ох, да ведь выставили-то не лорда Корбетта, — поправил дородный виночерпий. — Из замка выдворили сэра Уильяма. А хозяин, кажется, еще не вернулся: он занимается со стражниками.

В кухне сразу же поднялся гвалт: каждому захотелось немедленно сообщить Лиллиане обо всем, что произошло в замке с прошлого вечера.

Лиллиана не расслышала почти ни единого слова: она была слишком поражена тем очевидным облегчением, которое испытали слуги, поняв, что она спрашивала о муже, а не о сэре Уильяме. Неужели все они, вслед за Корбеттом, верят, что именно по Уильяму она сохнет и о нем тревожится?

От этой мысли на душе у Лиллианы стало еще тяжелей, чем прежде. Похоже, ее подозревают все. Неважно, что с Уильямом ее не связывает ничего, кроме быстро угасающей дружбы; видно, людям никак не забыть, что прежде она была влюблена в него.

Сердито хлопнув в ладоши, Лиллиана добилась тишины в кухне.

— Итак, Уильям уехал. Его дочь отослали вместе с ним?

— Нет, миледи. С ней нянчится Ферга, как всегда.

Дальше Лиллиана не слушала. Быстро выйдя из кухни, она глубоко вздохнула. Уильяма нет, но крошка Элиза осталась при ней. Она все время хотела именно этого, и теперь у нее словно камень с души свалился.

Но что же с Корбеттом?

Лиллиана остановилась под старым каштаном. Вдоль высоких гранитных стен замка свистел ветер. Лиллиана поежилась и плотнее закуталась в короткую накидку. В мыслях у нее царил полнейший сумбур, и надо было понять, что происходит.

Корбетт подозревает ее в чем-то ужасном, но напрямик ее ни в чем не обвинил. Конечно, это отнюдь не означало, что его подозрения испарились. Да самый ничтожный из слуг в Оррике, кажется, лучше разбирается в здешних событиях, чем она. Лиллиана еще раз оглянулась вокруг, радуясь, что поблизости нет никого, кто бы помешал ей думать, — у нее и так ум за разум заходил.

Вдобавок она ощущала в самом воздухе замка нечто давящее, словно стены источали угрозу.

Как бы собраться с мыслями и обдумать все как следует, грустно размышляла Лиллиана. Ее рассеянный взгляд упал на открытые ворота замка. Можно было бы прогуляться в лес. Поблизости не было никого, кто мог бы помешать ей, если бы ей вздумалось пробежать тропинкой через чащу до извилистого берега реки Кин.

Да, именно это было ей сейчас нужно; настроение у Лиллианы сразу поднялось. Правда, стоило бы надеть плащ подлиннее, но на ходу она вряд ли замерзнет, рассудила Лиллиана и тронулась в путь.

К ее великому облегчению, беглянку никто не остановил, пока она проходила под сторожевой башней и шла по узкому подъемному мосту. У нее было такое чувство, что и солнце засияло ярче, и воздух посвежел, как только перед ней раскинулись поля, топорщившиеся жнивьем, и Лиллиана бодро зашагала по дороге, словно к ней возвратились все ее былые силы.

По правде говоря, она была готова к тому, что кого-то пошлют за ней вдогонку и прикажут вернуться, но она твердо решила пренебречь любым таким приказом. В конце концов, кто теперь может ею командовать? Только муж, а ею поблизости не было.