Судьбой приказано спастись - Александр Александрович Берлин

надёжному, хочу признаться, как на духу, если бы не он… то… Короче, не окажись он в нужный момент в нужном месте, то от меня бы одни лишь кости остались. Хочешь – верь, хочешь – нет, но это – чистая правда. И ещё одно к этому вопросу добавлю. До самой смерти этого, как ты называешь его, лешего, я, после того, как был им спасён, жил у него в пещере; когда же он умер, я его, как полагается, похоронил. И звали его Никита. Вот всё, что я тебе хотел сказать об этом человеке. Больше ничего нового тебе не скажу.

– Выходит, ты единственный на этой земле человек, кто с ним разговаривал и даже, по твоим словам, умудрился у него побывать в гостях?

– Нет, не я один, а со своим сыном, как ты говоришь, гостил у него.

– А сын откуда? – удивился Бор Борыч.

– С неба упал…

Услышав такой простоватый ответ, Бор Борыч, отмахнувшись рукой, вскочил со своего места и заговорил, смеясь:

– Вот теперь действительно можно кое-кого назвать больным, но только не меня, а тебя, друг мой ситный… И поэтому я с этого момента решил не выслушивать дальше твой бред… так как сейчас ты такое начнёшь выдумывать и всякую ахинею нести… про своего лешего, про бога, и про всяких там инопланетян… после чего меня действительно пора будет забирать в дурдом.

В ответ на такую реакцию Бор Борыча Святославу только и осталось покачать головой, сказав:

– Я же тебе говорил, что ты никогда мне не поверишь.

– Да какой дурак в такое поверит? Если бы сказал, что, мол, видел его только чуть-чуть, то поверил бы. А то загнул – и в гостях в пещере у него был, и на его похоронах был, и даже вместе с каким-то со своим придуманным на ходу сыном, который ещё к тому же с неба, видите ли, упал. Если это, действительно, так, как ты говоришь, с сыном случилось, то как он тогда тебя не раздавил, когда на тебя с неба падал.

– Дорогой Бор Борыч, если ты такое начал выдумывать обо мне, я и вправду лучше посплю, – сказал Святослав и стал укладываться на свою койку.

– Теперь и я, думаю, скоро смогу заснуть – байки про своего лешего и про всё прочее в твоей жизни усыпят меня крепче снотворного. Какой же ты, Художник, оказывается, отменный фантазёр, – охарактеризовал собеседника слегка обиженный Бор Борыч.

Святослав улёгся на свою койку и, дождавшись, когда Бор Борыч замолчал, вполголоса тихо проговорил:

– А ты отменный получился у меня слушатель.

– Признайся честно, что всё это ты выдумал? – никак не унимался Бор Борыч.

– Ну, конечно же, Бор Борыч, это всё я действительно выдумал. Ты правильно меня понял, – решив, что ему проще согласиться с этим утверждением, чем доказывать обратное, спокойно ответил Святослав.

– Я с самого начала об этом догадывался, – обрадовался Бор Борыч.

– Теперь не будешь больше у меня ничего выпытывать? – спросил Святослав.

– Не буду, обещаю. Лучше буду книжечки про всяких там леших почитывать.

– Обязательно почитывай. Там тебе подробно истинную правду откроют, – улыбнувшись сам себе, заверил собеседника Святослав.

– Хочешь, я потом и тебе дам кое-что об этом лешем почитать, – предложил Бор Борыч.

– С огромным удовольствием прочитаю. Спасибо за интересное предложение, – поблагодарил Святослав и отвернулся к стене, показывая всем своим видом, что хочет спать.

Лёжа на жёсткой тюремной койке, Святослав, как ни странно, вспомнил сейчас именно тот случай, после которого его жизнь покатилась по наклонной.

Тогда, в молодые ещё годы, Святослав работал при церкви, реставрируя иконы. Свою работу он считал очень интересной и добросовестно выполнял её, пока однажды не познакомился с одной милой девушкой, которая ему очень понравилась и которая, как ему показалось, ответила взаимностью на его чувства. Постоянно думая о ней, он медленно терял голову, не в силах сосредоточиться на своём любимом деле и часто устраивая себе выходные. В один из вечеров она попросила Святослава помочь её братьям. Нужно было вернуть «свежесть» принадлежащим им иконам. Передавая иконы на реставрацию, братья предупредили, что иконы очень дорогие и попросили обращаться с ними как можно бережнее. Как с родственников своей, как думал наивно Святослав, невесты, он с них, конечно, не стал требовать оплаты. Его смутило только то обстоятельство, что иконы были в очень хорошем состоянии и, на его взгляд, не требовали доработки. Но он не мог отказать своей любимой девушке в её просьбе и взялся просто немного «подчистить» образа. Чтобы успеть выполнить работу в срок, он взял иконы домой. Через несколько дней они внезапно пропали. Вместе с ними исчезли и те иконы, что принадлежали церкви.

Тут объявились «братья» с требованием вернуть иконы или же заплатить за них. Такая безысходная ситуация омрачилась ещё и предательством его девушки, которая насмешливо заявила в его адрес, что эти парни вовсе ей и не братья, равнодушно признавшись Святославу, что он ей глубоко безразличен, а нужен был лишь для того, чтобы провернуть задуманное вместе с сообщниками дельце с иконами.

И даже после откровенного признания любимой девушки Святослав не мог поверить в то, что что она могла быть связана с преступниками, и поэтому не стал заявлять о краже в милицию из боязни причинить ей неприятности. Обратиться в милицию он не мог и потому, что «братья» угрожали ему расправой с его родителями. Ему ничего не оставалось, как выкрасть деньги у матери, чтобы расплатиться с ними. В итоге произошло непоправимое: нелепая гибель отца по вине Святослава и, как следствие, срок на зоне.

Глава 13

Побег из больницы

На кровати, освещённой с улицы блёклым светом фонаря, лежала женщина лет пятидесяти, забывшись в тревожном сне и держа у своей груди куклу-мальчика. В ночной тишине в ритм капель дождя за окном слышалось её прерывистое дыхание. Внезапно она застонала, крепко прижимая куклу к груди, как будто живого ребёнка, словно пытаясь всем своим телом защитить его от какой-то угрожающей ему опасности. Через некоторое время она внезапно проснулась, настороженно огляделась по сторонам, ещё сильнее прижимая к себе куклу, и тихо заплакала. Через некоторое время она успокоилась и вновь погрузилась в свой тяжёлый, беспокойный сон. Вот уже более двадцати лет, вспоминая о самом дорогом ей человеке – сыне, она начинала вести себя таким странным образом. В такие моменты она отчётливо, словно наяву, видела перед собой полные ужаса широко раскрытые глаза своего маленького сына. Такими они были буквально за мгновение до авиакатастрофы.