Гарри Поттер и темный блеск - alexz105

— Правда? — максимально естественно обрадовался юный маг.

— Не расстраивайся. И директор за нас заступился. Слизнорт снял двести баллов, а он добавил сто пятьдесят. Потом куда–то уехал. Сейчас Макгонагал говорит, что его нет в Хогвартсе. В министерство вызвали.

Гермиона перестала присматриваться к юноше, видимо убедившись, что это Гарри. В руке она держала клочок пергамента и нервно на него поглядывала, делая это по возможности незаметно. Гарольд беспечно шел по коридору вместе с девушкой, автоматически отвечая на ее незатейливые вопросы. Когда же Гермиона спросила, не нужна ли ему помощь для выполнения задания по трансфигурации, он для вида радостно согласился.

— Сейчас и займемся, — сказала девушка, — только очки тебе надо подправить. Она развернула остановившегося подростка к себе лицом и наставила палочку ему в лоб. Гарольд скосил глаза и с удивлением отметил, что палочка совершенно новая. Красивое лицо девушки исказились, и, прежде чем Гарольд почувствовал неладное, Гермиона выкрикнула магическую формулу:

— Summa mentis home!!!

Поттер успел услышать нарастающий рев в ушах, глаза ослепила сиреневая вспышка, и юный маг без чувств упал в объятия коварной подруги.

Глава 55

Дамблдор в своем кабинете жадно глотал Укрепляющее зелье из объемистого графинчика. Вазочка с Лимонными дольками валялась на полу.

— Это он, он, — шептал маг в промежутках между глотками, — я не мог ошибиться. Да и у кого хватит мощи ставить такие магические помехи против меня. Меня! Но зачем? Бред! Где темные заклятья? Где непростительные? За них можно ловить Лорда, как кота за яйца. Ничего не понимаю.

Прошел сигнал от горгульи. Хмури заявился. Его только не хватает для комплекта. Впрочем, посмотрим. Может он еще пригодится.

Горгулья посторонилась и пропустила Аластора, который уже две минуты грубовато выражал намерение пройти к директору и в обоснование своих намерений с размаху стучал горгулью по голове посохом. Наконец, подчиняясь приказу директора, она подвинулась, открыв проход к лестнице. Она начала подъем, а горгулья лапой смахнула каменную слезу со щеки и сморщилась в плаче. Издаваемые ей звуки, правда, больше напоминали треск ломающихся кирпичей. На лбу чудовища медленно надувалась каменная шишка.

Аластор шагнул в кабинет Дамблдора и остановился у порога. Такая сдержанность всегда бесцеремонного аврора насторожила директора.

— Как дела у главы Аврората? Присаживайся, Аластор.

Хмури проковылял по кабинету и сел в кресло перед столом Дамблдора.

— Чем занимаешься?

— Пишу план работы по внеклассным предметам на первое полугодие. Помочь хочешь, Аластор?

— Да нет, ты уж как–нибудь сам. Новости слышал?

— Нет. Что–то случилось?

— Нападение на министерство. Охрана перебита и рассеяна. Труп Амбридж. Министр похищен.

Директор потер переносицу. Раз Аластор пришел сюда, а не возится лично с расследованием в министерстве — это неспроста. Кто–то видел Дамблдора в атриуме. Отпираться бессмысленно. Надо красиво признаться. И даже посоветоваться:

— Я был там Аластор, и даже пытался задержать похитителей.

— Пытался? — брови Хмури поползли вверх. — И что помешало?

— Сложно понять, что произошло. В атриуме я пытался задержать одного из нападавших. Он был в обычной мантии, худощавый на вид, на лице Маскирующие чары. Обычный маг. Соплей перешибить можно. В каждой руке по палочке. Ничего примечательного. Вяжущие чары кинул в меня невербально. Такие, что Мерлин отдыхает. Видимо, мелкий клерк министерства. Вышел посмотреть, куда министр подевался. Как я ни аппарировал вокруг него, он постоянно оказывался ко мне лицом. Наверное, шея болит у человека. Остеохондроз шейного отдела позвоночника, как говорят маглы. Чего ему головой крутить, если можно невербально использовать темное заклинание Глаз Врага!

— Вот как? Ну и что?

— Да ничего, разозлил он меня. Ударил я по нему заклинанием Кровавого Пузыря!

— Альбус! Это же…

— Молчи! Слушай дальше. Этот мелкий клерк… Эта министерская крыса легким движением левой, заметь, палочки подняла под заклинание с точностью до сотой доли мгновения твоего начальника отряда при Мунго.

— Да ну, Альбус, я не верю!

— И где оно, твое неверие, Аластор? Где твое неверие? Лопнуло! Лопнуло на моих глазах, забрызгав дерьмом и кровушкой меня и этого простенького клерка из министерства!

— Хм…

— Хмыкай, не хмыкай, а дела нехороши. Это не Лорд. Это не может быть Лорд! Мои наблюдатели сообщили, что Воландеморт со своей охраной, прихватив министра, аппарировал за пятнадцать минут до того, как мне удалось прорваться через заблокированную сеть в камин атриума.

— Какие предположения?

— Все очень противоречиво. Заклинания и стиль магии очень напоминает молодого Воландеморта. Но магическая мощь не поддается оценке. Держать два заклинания, не считая маскировки и невербально работать двумя палочками? Не знаю. В мои лучшие годы я мог нечто подобное, но не экспромтом. А он ведь меня не ждал. Я это понял по паузе — он выбирал заклинание для того чтобы меня затормозить. Выбирал! Каков же его арсенал? И способность этот арсенал применить без подготовки? Впечатляет. Но не радует. Совсем не радует, Аластор.

Директор судорожно вздохнул и замолчал. Хмури рассматривал его с непроницаемым лицом. Ему очень хотелось потолковать с Альбусом по душам, но права на это не было. Дамблдор пал в его глазах так низко, что мало что уже можно было исправить. Единственная мысль мучила Аластора — насколько давно директор списал их всех. Ладно, придет время — спросим с тебя. Спросим, нах. А то лопнешь на глазах широкой общественности, как давешний «санитар», и даже соскребать не придется. Так, из шланга смоем в канализацию и забудем о предателе.

— Что собираетесь предпринять, Аластор? Вы с Боунс теперь исполняете обязанности министра до его возвращения или… переизбрания.

— Я уже написал отказ от исполнения обязанностей в пользу главы Визенгамота.

— Вот как? Аластор, я же не просил вас…

— Альбус, вы тоже можете отказаться, вас ведь никто не заставит…

— Нет, Аластор. Вы проявили слабость, а у меня такого права нет! Я обязан позаботиться о волшебном сообществе! Это мой долг!

Дамблдор гордо вскинул голову и посмотрел на Хмури. Волшебный глаз аврора обшаривал портреты, а здоровый смотрел в пол.

— Кстати, Аластор, а что там Боунс?

— Болеет. Этот год у нее две потери в родне. Племянник погиб в стычке с Упиванцами, а зять был убит на материке в лагере наемников аврората. Она не может оправиться от удара. Даже и не знаю, как сообщить ей о ее новой обузе.

— Аластор, будем гуманны. Я пока сам справлюсь в министерстве. Пусть Амелия оправится от потерь.

— Это очень благородно, Альбус. Какие будут распоряжения?

— Я уже направлял доклад в министерство. Руфус Скримджер проявил на днях признаки явного психического расстройства. Надо подлечиться человеку, а то мы рискуем потерять хорошего специалиста и преподавателя.

— Понятно. Где ордер Визенгамота?

— Вот. Так как я уже исполняю обязанности Фаджа, то вот тебе еще и подпись за министерство.

— Будет исполнено, господин министр!

— Ну что ты, Аластор! Какие церемонии? Подними аврорат по тревоге и обеспечь охрану Хогвартса, министерства и банка «Гринготс».

— Слушаюсь, министр.

* * *

Под тяжестью тела Гарольда Гермиона опустилась на пол. Перехватив удобнее голову юного мага, она бережно уложила ее себе на колени.

— Все! Уже все! Все будет хорошо, Гарри, — бормотала девушка, гладя непокорные черные волосы. Слезы градом текли по ее лицу, а голова раскалывалась от сильной боли. Перенесенное магическое напряжение лишило ее последних физических сил.

Юноша был без сознания, но дышал ровно, и в душе Гермионы поднималась тихая радость. Все получилось. Все просто не могло не получиться. Наконец это наваждение закончилось. Эти темные чары, которые затмевали разум Гарри, уничтожены, разрушены, исчезли. Да, она поступила рискованно, но что еще можно было сделать, когда все спасовали, отдались темному обаянию запретной магии? Чего хорошего ждать от магии Снейпа, Блэков, Воландеморта? Милый добрый Гарри превратился в надменного аристократа, напичканного магией до бровей, готового голой ладонью превратить холм в яму. Она должна была его спасти! Это напомнило ей старую добрую магловскую сказку про Снежную королеву, мальчика Кая и девочку Герду. Каю в глаз попала частичка темного зеркала, он стал холодным, надменным и ушел к Снежной королеве, чтобы стать ледяной и бездушной машиной смерти. Но девочка Герда разыскала его, пройдя через страдания и испытания, и отогрела его душу своим чистым горячим сердцем. Гермиона вновь захлебнулась в слезах. Сколько вечеров и темных ночей она слушала вой ветра в трубе камина и представляла себя такой девочкой Гердой, и шептала про себя, засыпая: «Я спасу тебя, мой милый Кай!»