Последний из Двадцати (СИ) - Рок Алекс

Ска схватила его за шиворот, подтянула к себе. Третий удар был слабее, но юный чародей повис в хватке механической куклы. Словно нашкодившего котёнка, не размениваясь на слова, она ткнула его в изувеченную тушку Виски.

Та уменьшалась с каждым мгновением. При жизни она была ниже юного чародея на целую голову, но сейчас она сначала усохла до размеров ребёнка, затем и младенца. Теперь уже разум говорил, что следует поверить увиденному, а глаза отказывались принимать. Сквозь бледную кожу покойницы вновь проступила шерсть. Исчезнувший хвост вновь вытянулся мерзким красным шнуром, вытянулась морда.

Перед Руном теперь лежала та самая крыса, которую он видел, едва они вышли на поле. Впалые, раздутые после смерти бока, облезшая шкура, покрытые коркой грязи струпья ран.

Его начало тошнить. Безумие, что должно было восторжествовать, взвыло от безнадёги. Стальная кукла прижала к себе хозяина, будто в объятия, на взмокшие от жары волосы чародея опустилась её ладонь.

Близость верной автоматона гнала прочь сумасшествие. Её умение быть рядом и закрыть собой вновь приняли на себя удар. Рун ощутил сначала стыд, затем злость — почему только он столь легко поддаётся во власть любого морока? Если так легко одурачить одного из Двадцати — так ли они могущественны, как говорят?

Он отстранился от её объятий не сразу, лишь спустя минуту. Ска не держала его — он был волен, как никогда.

— Ска, я… — слова оправдания не спешили лечь ему на язык. Он посмотрел в её ставшее безучастным лицо и осознал — уже в который раз! — что ей ни к чему его оправдания. Она просто принимает его со всеми ошибками и недостатками.

Подавившись словами извинений, парень закашлялся. Лишь прочистив горло, спросил.

— А остальные? Ты нашла остальных?

— Нет, господин, — в её голосе не было ни намёка на сожаление о упущении. Впрочем, упрекнуть автоматона не в чем — он для неё важней всех остальных. Её каменный взгляд будто так и спрашивал — разве нам нужен кто-то ещё?

Нужен, отвечал юный чародей. Не ей — себе.

Нужен Лий — теперь он был единственным, кто знал дорогу к озёру. Найти его самостоятельно можно — вряд ли в округе их много, но сколько на это уйдёт времени?

Нужна была Читль — виранка, бывший офицер, если верить словам Мика. Что, если её россказни о поисках — не россказни, а после удара по голове главенствующей стала чужая память? Кто их знает, этих виранцев, что у них творится под котелком?

Нужен был, в конце концов, Мик.

Парень долго не желал с этим соглашаться. Кто бы мог подумать, что разбойник, коего он собирался обратить в булыжник, может оказаться умней и хитрей? Кто знает, сколько ещё он знает? И какую игру ведёт сейчас?

Вопросы, обрядившись в платья горничных, ворвались в его разум. Поганой метлой они гнали прочь остатки обосновавшегося здесь безумия, словно коршуны готовы были разорвать последние остатки сомнений и даже призраки учителей заставили поднять ноги.

— Виранка южнее отсюда. — Не дожидаясь, когда он потребует искать остальных, доложила Ска.

— Читль? Южнее? Что значит — южнее? — парень спросил и тут же хлопнул себя по лбу. Ну да, как же можно было забыть о том, что в поле безумия из переваренной маны есть понятия направлений, но нет чего-то, что можно было принять за расстояние. Это может быть как одна ли, так и тысяча. Выбраться из подобной западни — уже удача. Выбраться в здравом рассудке — едва ли не чудо. Не потому ли мастера Рубера звали чудотворцем? Сколько же раз учитель фехтования попадал в нечто подобное? Рун спрашивал, но призрак упрямо молчал.

Парень облизнул высохшие губы. Он боролся с здравым смыслом — тот убеждал, что единственно верное решение — это бежать отсюда прочь. На Ска даже смотреть не стоило, чтобы знать, что она целиком и полностью на стороне этого решения.

Руна вдруг осенило.

Ска легко и запросто нашла его здесь. Быстро ли? Вопрос спорный, но не тот что нужен. Просто ли везение, что она оказалась рядом? Или из-за саффиритовой лазури и возможности адекватно просканировать местность это не было для неё проблемой?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Ска, ты сможешь меня провести?

— Да, господин, — теперь он слышал в её голосе разочарование. Надеялась ли она, что он спросит иное? Возможно. Но знала обратное…

Словно влюблённая по уши девчонка, она схватила его за руку, потащила за собой. Парень велел самому себе зажмуриться — он боялся, что безумие примет ещё один чудовищный облик и явится перед ним во всеоружии. Лучше, сказал он самому себе, сейчас довериться Ска — та точно знает, что делает.

Её рука оказалась мягкой, нежной и женственной. Теплый кожимит прекрасно справлялся со своей задачей. Интересно, спросил самого себя парень, а если сшить себе из подобного материала портки — они сами и сразу же будут затягивать простую прореху?

Он покачал головой, прогоняя неуместные мысли: разум, будто в тщетных надеждах одолеть шок, забивал её глупостями.

Минуло лишь пару мгновений, но чародею показалось, что в бездну небытия сгинули целые столетия. Как течёт время в этом мраке? Сомнения беспощадно грызли парня, подбрасывая жуткие догадки того, что минута здесь — тысячелетие там. Вот же, говорили они, будет забавно…

Когда Рун открыл глаза, он не сразу понял, почему Ска остановила его. Облизнул высохшие губы, огляделся по сторонам. На ладони, сжирая остатки маны зародился новый светляк — вдвое крупнее прежних.

Что он ожидал увидеть во мраке? Рун и сам не ведал ответа на этот вопрос. Прищурившись и разглядев, куда указывает пальцем автоматон он вдруг разглядел их.

Обоих.

Лий жался к ней, как к последней надежде. Виранка, расправив руки, чуть приоткрыв рот, уставившись вникуда стояла столбом. Невесть откуда взявшийся ветер играл с её волосами. Обнажённая, она словно желала отдаться всему миру и сразу.

Рун заподозрил неладное, ухмыльнулся. Неладное посреди чужого безумия? Разве так бывает?

— Бывает, — вдруг ответили ему на незаданный вопрос. Юному чародею захотелось протереть глаза. Потом ещё раз и ещё, а лучше и вовсе промыть с мылом.

Язык с трудом хранил внутри рта неуместное восклицание — такого не может быть! Может, отвечал здравый смысл. Здесь и сейчас, если явятся сами Архи — всё может быть.

Поношенное дорожное платье, остатки плаща, кожаные перевязи пояса и сумки — не хватало лишь ножен с клинком и изукрашенного мешочка с булыжниками.

На облачённой в перчатку ладони красовался дивный перстень с крупным изумрудом.

Серые глаза, красивое лицо, взбалмошные волосы — не узнать в нём самого себя чародею было трудно.

Последний из Двадцати потеребил на пальце собственный перстень, словно опасаясь, что нежданный двойник похитил у него ключ от Ска.

Нет, активатор был на месте. Юный чародей вглядывался за спину самозванцу — ему казалось, что вот-вот из-за плеча ненастоящего Руна покажется ненастоящая Ска.

— Удивлён? Напрасно, — чародей-подделка резким рывком оттолкнул Лия в сторону, развернул к себе лицо Читль, заглянул ей в глаза. Рун видел, как на мгновение ожила виранка, как её взгляд прояснился, чтобы через мгновение вновь стать таким же мутным.

Бывшая офицер могла смириться с тем, что сместилась с высокого поста до рабыни, но принять того, что над ней есть одновременно два хозяина, она была не в силах.

Или она, или загадочная виранская природа.

Рун наблюдал за двойником молча. Краем глаза он видел, как копошится в грязи Лий — тщетно пытаясь встать на ноги, мальчишка то и дело оскальзывался в последний момент, раз за разом плюхаясь в мерзкую, невесть откуда взявшуюся лужу.

Даже сквозь царящий вокруг смрад Рун чуял запах свежей маны и заклинаний.

Своих заклинаний.

Теперь они не давали Лию даже поднять головы.

Парень смотрел на самозванца, и не верил — неужели он, в самом деле, настолько манерен, мерзок и нагл?

Лже-Рун вышагивал так, будто всё вокруг принадлежит только ему одному. В каждом движении лёгкость, в каждом выдохе бравада и спешность. Он как будто всем своим видом так и говорил — действовать! Здесь! Сейчас!