Созданный монстр (СИ) - "Liziel"

Подобных случайностей с МЕГ-114 не происходило, но бригада техников все равно подходила к нему иногда с опаской. Нет, они не видели с каким живым удовольствием механоид разрывает своих противников на части. Не видели, как на долю мгновения мигают красным спектром «глаза», когда манипулятор прошибает обшивку чужого истребителя и сминает кабину пилота. Они просто знали, что иногда сто четырнадцатый пренебрегает орудиями и не тратит ценные заряды, если можно обойтись голой силой. А пару раз просто вымывали с его гусеничных полотен месиво грязи и чужих внутренностей, в тех редких случаях, когда за ним присылали шаттл и забирали с поверхности.

Редко какая машина расширяет свои технические возможности столь «грязным» образом. Большинство обычно предпочитают отстреливаться, пока не исчерпается запас энергии и не иссякнет барабан боеприпасов. После чего зовут подкрепление и прячутся в укрытия.

В противовес им МЕГ-114 иногда казался просто лишенным программы самосохранения. Его могла не волновать ракета, словленная в корпус и помявшая часть бронированного покрова, если он знал, что на второй залп противнику не хватит времени. Поначалу техники считали, что этот механоид просто не знает, как пользоваться укрытиями. Его реставрировали после каждого боя, заменяли все побитые элементы брони, но… начальство сверху признало его бой особой стилистикой, а в целях экономии средств приказали техникам менять броню лишь при критических повреждениях.

Что творилось в электронных мозгах механоида не знал никто. А техники потом просто смирились с непонятным монстром, который радовал их начальство успехами.

Все знали, что главное просто не допускать осечек и всегда контролировать поддержание стазиса. На всякий случай.

Но как назло при возвращении в ангар машина вела себя стабильно и предсказуемо тихо. При этом она всегда приносила победу. Часто механоида ставили ведущим в звене, и тогда успех операции повышался, а повреждения всей группы являлись небольшими. Но вчера случилась осечка, и противник перебил почти все посланные машины «Белого шторма». Несмотря на привычное лидерство в звене сто четырнадцатый все равно потерял всех. А после, словно сорвав последние тормоза, добил оставшийся крейсер противника в одиночку непосредственно перед прыжком в гипер.

Седой крепкий семидесятилетний генерал Джареф Кенси, командующий эскадрой «Белый шторм», боялся, что в завершении боя он потеряет своего любимчика. Но МЕГ-114 уцелел вопреки мнениям всех членов экипажа на мостике, потерявшим его сигнал в вихре помех. Более того, сто четырнадцатый самостоятельно пропеленговал их флагманский корабль и вернулся, когда его уже списали со счета. Оператор даже был удивлен, как он умудрился пропустить его сигнал раньше и поймать эфир только непосредственно перед заходом механоида на посадку. Командиру Кенси от такой новости одновременно и полегчало и обдало холодком по спине. Вот как-то так они в тот момент не заметили и пропустили у себя под носом боевую машину. Пускай и свою. Но находящуюся при оружии, неконтролируемую, и хранящую радиомолчание по какому-то сбою в системе.

Машину, которая недавно у них на глазах в одиночку уничтожила вражеский крейсер, обойдя все орудия и ударив по слабым местам. Точно такой же крейсер, как у них.

Тем же вечером генерал Кенси лично заходил в ангар и долго пристально всматривался в потухшие глаза замершей машины. В установленную программу он уже переставал верить. Пусть операторы и инженеры говорят что угодно, но командующий давно решил, что Этот механоид действует по неким своим правилам. Что ему ожидать, Кенси не знал, но мог только надеяться, что машинная логика пока признавала его сторону и весь «Белый шторм» дружественной стороной. Потому что какая ему по сути разница в кого стрелять? Боевые машины строятся и существуют только для одной задачи — уничтожать свою цель. А что завтра попадет ему под прицел — пока неизвестно. Генерал Кенси мог только рассчитывать, что механоид до сих пор следует программе и уничтожает только то, что помечено в его списке. А не просто вольно следует поставленной задаче как… человек.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Эскадра «Белого шторма» для того и создавалась, чтобы исполнять порой самые странные задачи. У пилотов и экипажа здесь нет особых привязанностей к родным системам. Их не заставляли присягать Сенату и Федерации. Случись что, «Белый шторм» могут направить даже на перехват высших лиц правительства или выставить в бой против другой эскадры Объединенного Космического Флота.

Генерал Кенси со своими людьми подчинялся только Верховному канцлеру и его аппарату. Их корабли не имели серийных номеров ОКФ, не входили в состав ни одной планетарной армии, а боевые машины были освобождены от защитных протоколов, накладывающих запрет на использование оружия против «своих». Более того, для безопасного выполнения приказов и во избежание лишних накладок, механоидов не снабжали системой слежки и ликвидации со стороны ОКФ.

Как раз для таких боев как последний, когда «Белый шторм» получил приказ на ликвидацию неугодной канцлеру рокконианской эскадры. Еще вчера они входили в состав ОКФ, но их генерал в последнее время стал задавать слишком много неудобных вопросов. Кенси знал его, встречал пару раз на собраниях. Неплохой, смелый и очень умный рокконианец. Почувствовав свою силу за последние месяцы, он начал набирать сторонников среди флота и не одобрять унизительную политику Цинтерры по отношению к другим планетам. Более того, генерал подошел слишком близко к вопросу исчезновения целых военных кораблей. И оказал открытое недоверие финансовым распределениям внутри ОКФ. По его исследованию слишком много средств уходило в конструкторский отдел. Непомерно много для простого содержания штата инженеров, разработчиков, программистов и сборщиков военной техники.

Тогда Кенси получил приказ от канцлера на ликвидацию и вылетел на перехват рокконианцского флагмана с его сопровождением. Ему понадобилось всего двадцать боевых механоидов, чтобы уничтожить некрупный крейсер и его звено, пока они накапливали заряд на следующий прыжок.

Конечно, почти все машины были перебиты, и успех операции встал под угрозу. Но главное, что МЕГ-114 остался цел. Генерал Кенси и боялся его, и ценил с каждым вылетом все больше. Он знал, что механоид учится, видел это по его стилистике боя. Но слабо представлял, до чего он может доучиться дальше.

Иногда инстинкт самосохранения генерала осторожно намекал, что лучше бы эту странную машину когда-нибудь подбили. Но Кенси гнал эту мысль прочь, особенно не позволяя ей появиться, когда он стоял напротив. Суеверие в одушевленные вещи подсказывало, что стоит хоть раз за что-то невзлюбить машину — как она невзлюбит в ответ.

Почему-то Кенси казалось, что сто четырнадцатый специально восстановилсвязь непосредственно перед заходом на посадку. С него могло статься так проверить свои силы. Или испытать нервы персонала. С такой стороны все звучало так, будто машина изволила вернуться в место, где ее все удовлетворяет.

Хотя, что бы сто четырнадцатый делал, если бы вдруг не вернулся? Болтался бы в космосе до тех пор, пока не исчерпается заряд кристалла? Своих сил в одиночку долететь до ближайшей планеты ему недостаточно. Итого, все выглядело логично. Машина могла не возвращаться на корабль. Но она вернулась, чтобы починиться и выжить.

На следующий день Джареф Кенси молча смотрел, как к нему в ангар завезли новые экспериментальные машины. Техники суетливо кружились вокруг, распределяя машины по стойкам, считывая данные и пополняя базы свежими данными. А пятерка мелких и юрких механоидов истребителей покладисто грузилась на платформы, в ожидании подключения к зарядной станции.

По скептическому взгляду генерала Кенси экипаж понимал — пополнение командующему не по душе. И дело было даже не в том, что новые машины казались хрупкой мелочью, раза в два меньше массивного МЕГ-114. Генерал здраво мог оценить качество истребителей, не опираясь на их габариты. Нет, Кенси не понравилось как ему вапаривали новые машины.