Кутузов - Лидия Ивченко

Но вот в жизни старого воина наступили, казалось, долгожданные перемены, оттеснившие серые будни. Весной 1799 года, помимо корпуса Суворова в Италии, Россия и Великобритания решились отправить экспедицию в Голландию с целью освободить ее от французов, а также, по словам правительства, «чтоб принудить Францию, если возможно, возвратиться в границы, которые она имела до революции»41. Предполагалось, что в этом же предприятии деятельное участие должна принять и Пруссия, но после отъезда Кутузова из Берлина надежда оказалась тщетной: пока еще не существовало в Европе такой цели, которая объединила бы в одном порыве пруссаков и англичан. К тому же и Россия вместо обещанных 45 тысяч пехоты и кавалерии могла выставить на этом театре военных действий около 17 тысяч человек. Боевые действия открылись лишь по осени и почти сразу же обернулись для союзников фатальной неудачей: 8 сентября в сражении при Бергене союзники потерпели поражение, а командир русского экспедиционного корпуса генерал-лейтенант И. И. Герман был взят в плен. С этими печальными обстоятельствами и был связан рескрипт Павла I от 23 октября 1799 года: «Господин генерал от инфантерии Голенищев-Кутузов. Заключаю из всех полученных мною из Голландии известий, что экспедиция в той земле приняла совсем неудачный оборот, предписываю Вам, если по получении сего войска мои находятся в Голландии, то Вы, приняв нужные меры с графом Воронцовым и вице-адмиралом Макаровым, перевезитесь в Англию (выделено мной. — Л. И.), где, расположась на зиму, приготовьтесь весною исполнить Вам приказанное мною при отправлении, т. е. возвратитесь обратно в Россию со всеми войсками»42. Вероятно, тогда же Кутузов мог быть неофициально извещен о подробностях, не вошедших в текст императорского рескрипта. «Назначение командира войск, составлявших вспомогательный корпус английских войск в Голландии, также не посчастливилось. Генерал Берг (автор мемуаров спутал фамилию; речь идет о генерале И. И. Германе. — Л. И.) был человек знающий свое дело, да, к сожалению, любил в стакане дно видеть; такой молодец и по сердцу был главному начальнику английско-русской армии, брату короля, если не ошибаюсь, герцогу Кумберланду (герцогу Йоркскому. — Л. И.); но кампания кончилась одним сражением: Кумберланда, пьяного, англичане увезли с поля сражения, а Берга, пьяного, по кровопролитной битве, французы взяли в плен и весь вверенный ему корпус остался также у них в плену»43. Добавим, что это был тот самый генерал Герман, о котором в армии уже ходил забавный анекдот. Однажды на маневрах Суворов посоветовал офицеру действовать более решительно, на что тот с сожалением ответил, что он не может распоряжаться в присутствии своего начальника. Посмотрев в указанном направлении и увидев генерала Германа, разъезжавшего неподалеку на лошади, Суворов сказал: «Так ведь он давно убит».

Автор мемуаров, А. М. Тургенев, основательно сгустил краски, не все было так фатально для русских войск в Голландии, поэтому, невзирая на осеннюю распутицу на суше и «противный ветер» на море, Кутузов бросился исполнять волю императора по спасению остатков корпуса Германа, но дорогой узнал, что главнокомандующий всеми союзными войсками герцог Йоркский заключил конвенцию с неприятелем, согласно которой экспедиционные силы союзников должны были очистить Голландию. Русский корпус, вверенный Кутузову, британцы увезли с собой в неизвестном направлении, о чем свидетельствует письмо генерала супруге Екатерине Ильиничне от 19 октября 1799 года: «Я, мой друг, доехал насилу в Кенигсберх, вчерась поздно, и уехал бы уже давно, ежели бы карета не испортилась; дорога была такая, что вообразить нельзя. <…> По газетам ты, я думаю, догадаешься, что мне в Голландию не ехать, а поеду в Англию, разве что узнаю в Гомбурхе, что русские еще не успели в Ермут переехать, то заеду и в Мемель. Писем твоих ближе Гамбурга нигде не увижу. <…> Здравствуйте, любезные дети, что вы делаете? <…> Я теперь в Кенигсберхе сижу у окошка на большой улице и вижу, как немки пешком на бал идут, навеся платочки, на голове наколот, и головы превеликие. Из Англии вам навезу мод аглицких»44. Не отвыкнув еще от мысли быть инспектором инфантерии Финляндской инспекции, отбросив новую мысль, что в качестве командира корпуса он направляется в Голландию, приготовившись до весны жить в Англии, по пути туда, в вольном городе Гамбурге, Кутузов вдруг узнал из очередного рескрипта от 26 октября о своем назначении инспектором инфантерии Литовской и Смоленской инспекций! Не выезжая из Гатчины, Павел I (поклонники которого в наши дни утверждают, что император был совершенно вменяем) поставил перед измотанным дорогой русским генералом очередную «простейшую» задачу: «Господин генерал от инфантерии Голенищев-Кутузов. При перевозе всех войск, под командою Вашею находящихся, в Англию, где они должны оставаться до весны, отдайте в команду их находящемуся при лондонском дворе генералу от инфантерии графу Воронцову (то есть нашему посланнику. —Л. И.), а сами отправьтесь немедленно в Россию, где вы назначены во все должности и на место генерала от инфантерии Лассия (Б. П. Ласси. — Л. И.)…»45 Это известие он получил как раз в то время, когда сообщал в письме своей супруге 12 ноября о предстоящих ему в Лондоне заботах: «Я, мой друг, вчерась приехал в Гамбург с превеликим трудом. Везде остановка была в лошадях и дорога препакостная. Здесь услышал, что российские войски перевезены на остров Жерзей, самое дорогое и самое голодное место. <…> Ежели ночью ветер переменится, то завтра поеду и должен буду заехать из Ермута в Лондон хлопотать. Я, слава Богу, здоров, но очень скучно, всякую ночь Вас во сне вижу… Окончив письмо, получил от Государя повеление с нарочным, по которому мои обстоятельства совсем переменились. Он изволит приказывать возвратиться в Россию. <…> Я думаю завтре, ежели карета, которая в починке, поспеет, выехать, и ехать прямо в Гродну. <…> Впрочем, боюсь, не мыслил ли Государь, чтобы мне приехать в Петербурх. <…> Очень не хочется жить в Гродне, где, думаю, так же скучно, как в Выбурхе. А хорошо бы в Вильне»46. Сведения, циркулирующие в Гамбурге, о том, что русские войска уже находятся в Англии, и новое назначение делали миссию Кутузова бессмысленной. Однако он опасался взыскания со стороны скорого на расправу императора за то, что он так и не добрался до Британских островов. На этот случай он доложил в письме X. А. Ливену о причинах, задержавших его в пути: «Повеление его императорского величества о возвращении моем в Россию получил я еще в Гамбурге, где три дня задержан был противным ветром; завтрашнего числа выезжаю я непременно прямою дорогою в Гродно. Отправясь прямо к своему месту, думаю я, что исполню точнее его императорского величества волю… Генерал-майор Мамаев, поручики Стахиев, Залевский и подпоручик Горяинов отправились в Англию на том судне, которое приготовлено было для меня…»47 Голландская экспедиция, как характерный эпизод, связанный с царствованием Павла I, оставила по себе не один забавный исторический анекдот. Самый яркий из них, на наш взгляд, связан как раз с персонажем, упомянутым в письме Михаила Илларионовича, генерал-майором Мамаевым. Вот что поведал современник: «При назначении Берга (Германа. — Л. И.) командиром войск, назначенных для высадки в Голландии, был вызван ген. — лейт. Мамаев, изучивший военное искусство в тактике и на практике в Гатчине. Мамаев был на славу экзерцицмейстер-дока, вот что называется у русских людей — „собаку съел“! Мамаев в целом баталионе видел: ровно ли у солдат поставлены букли, у всех ли косы указанной, 9-ти вершковой длины; никто лучше его не мог пригнать на солдате (т. е. мундир скроить), вычистить медь. Чего же хотеть еще от смертного человека? Разве мало вышепоименованных доблестей его превосходительства!.. Благоугодно было Мамаева назначить помощником Бергу, тоже что нынче начальник штаба. Мамаев был призван в кабинет е[го] величества]; географическая карта лежала развернутою на столе, государь, подозвав Мамаева, сказал:

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});