В погоне за Алой - Изабель Ронин

не дай ему меня предать. Кто угодно, только не он.

«Что я тебе говорила? – насмешливо вопрошало подсознание. – Все мужики лгут, все мужики изменяют. Уйди сама, пока он тебя не извел».

Слова вырвались сами, бездумно:

– Ты с ней спал?

Калеб поднялся на ноги нарочито медленно, будто боясь напугать меня. Будто я была робким зверем, готовым тотчас сорваться с места. Когда он на меня поглядел, в его глазах отразилась мука.

– Ответь мне, Калеб. – сказала я спокойно, не выдавая панику, бушевавшую внутри.

Его лицо исказила боль.

– Не доверяешь, да? Ты мне не доверяешь.

Все равно что смотреть, как рушится здание, и находиться внутри. Я знала, что грядет, видела трещины в стенах, слышала скрежет камня о камень. И как бы я ни пыталась убежать, как ни желала бы спастись, я не могла. Все двери были заперты, я в ловушке.

А ключ – у Калеба. Он направился ко мне.

– Не смей! – рявкнула я. Я едва сдерживалась. Если бы он меня тронул, я бы сорвалась.

Я поднялась на дрожащие ноги, пошла к себе в комнату, закрыла дверь и начала паковать вещи. Руки тряслись, пока я запихивала книги и одежду в сумку.

Что я тебе говорила? Он лжец, изменник. Все мужики такие. Не будь как мама.

Да. Самой надо было догадаться… Хотелось найти в себе силы влепить ему пощечину, пнуть… но я не стала. Я себя ощущала… раздавленной. Тяжелой. Все тело обмякло от боли и предательства.

Я проглотила обиду, спрятала ее глубоко внутри. Ему я ее не покажу. Он сломил часть меня, но я не дам ему отнять гордость. Он не увидит моих слез. Он не заслужил этого. Он не… не…

Но ноги меня подвели, и я соскользнула с кровати на пол. Я закрыла руками лицо и тихо зарыдала.

Как он мог?

Не знаю, как долго я так сидела, уставившись в пространство, погруженная в свои мысли. В конце концов я заставила себя встать.

Пора уходить. Я закинула сумку на плечо.

Я задержалась, открывая дверь, и заметила, что Калеб сидит на полу за дверью моей комнаты. Когда он поднял взгляд, я заметила темные круги под зелеными глазами, в них читалось уныние. Он казался изможденным и уязвимым, но теперь я знала, как хорошо он умел притворяться. Все было ложью.

Я прошла мимо, направившись к входной двери. Надо уходить сейчас. Я стиснула зубы, когда он встал передо мной, загородив проход.

– Ты мне не доверяешь. И никогда не доверяла, да? – спросил Калеб. Он ждал, что я отвечу, но я молчала. Ничего ему не скажу.

– Что бы я тебе сейчас ни сказал, это будет неважно. Потому что ты уже все для себя решила, – продолжил он хриплым от волнения голосом. – Алая.

Зеленые глаза молили, побуждали меня остаться.

Но я не могу. Не могу. Не могу.

– Без доверия мы с тобой – ничто, – прошептал он.

Довериться ему? Чтобы он кормил меня ложью… нет, ради этого я не останусь. Моя рука потянулась к дверной ручке. Я тяжело дышала.

Тишина.

– Алая! – Он протянул руку ладонью вверх, безмолвно прося ее взять. – Не уходи.

Я заглянула ему в глаза, и мне захотелось ему поверить. Дыхание все не могло успокоиться, и я вдохнула воздух в легкие, почуяв в нем цветочные духи Беатрис-Роуз. После этого все сомнения рассеялись. Я сдержала слезы и скрепила сердце.

– Этого я сделать не могу. Прощай, Калеб, – выдавила я.

Я, не глядя, пробежала мимо него. Я теряла самообладание и не могла себе позволить разрыдаться у него на глазах. Я открыла дверь и вышла, еле сдерживаясь, чтобы не обернуться. Я забрала с собой все вещи, которые принесла, придя в этот дом…

Так почему мне казалось, что я оставила позади всю свою жизнь?

Глава 32

Вероника

Где есть ранимость, там всегда есть боль. Предательство – подобно бешеному волку, оно чует запах уязвимости. Его цель – пожирать и уничтожать слабых сердцем.

Сколько раз должны были пересечься наши пути, прежде чем я наконец это поняла?

Я показывала миру то, что он ненавидит: силу и равнодушие, но внутри так и осталась с разбитым сердцем.

Я двигалась, но не чувствовала, смотрела, но не видела. Я села на автобус до Кары и прошла пешком расстояние от остановки до ее дома. Меня настолько поглотила боль, что мне пришлось собрать все силы, чтобы не разлететься вдребезги. Я пребывала в полном оцепенении. Врезавшись во что-то твердое, я даже не отреагировала. Я упала на землю.

– Прости. С тобой все хорошо? – заговорил низкий мужской голос. Передо мной кто-то сел на колени, но я не видела лица. Перед глазами все расплывалось…

– Черт, – выругался он. – Вот, держи.

Я ощутила, как меня подняли сильные руки, а потом незнакомец сунул мне платок. Я уставилась на него с недоумением.

– Слезы вытереть, – пояснил он. – Ты плачешь, ангелочек.

Правда? Я рукой коснулась щеки и почувствовала сырость.

– Кара, – выдавила я. – Мне нужна Кара.

– Кара? Тебе не повезло. Ее тут нет, но она скоро вернется. – Он повел меня на крыльцо дома Кары. Сам он сел на белую скамейку, выжидающе на меня глядя. Я опустилась на другой ее конец, как можно дальше от него.

– Я подожду здесь, пока Кара не вернется. Ты не против? – Я кивнула, отгораживаясь от всего.

Услышав гитару, я повернула голову на звук – оказалось, это играет он. Ловкие, проворные пальцы умело перебирали струны.

Он играл песню «Let Her Go» группы Passenger.

Какая ирония, правда? Я сюда пришла, чтобы все забыть, а теперь мне сыпали соль на рану.

Его голос звучал низко и хрипло. Я закрыла глаза, чувствуя боль в груди и вслушиваясь в слова. Мы сидели, ничего друг другу не говоря. Я слушала, как он играет. Он