Боги и чудовища - Шелби Махёрин

мост, мое тело попыталось восстановиться. С сильными судорогами руки и ноги то появлялись, то исчезали. Только тело было не мое. Стиснув зубы от сосредоточенности, я посмотрела на свою незнакомую, бестелесную руку. Руку Девы.

– Черт.

Мой шепот поплыл в темноте, когда рука снова превратилась в тень.

– Что? – резко спросила Коко.

Я видела лишь ее затененную фигуру рядом с фигурой Бо. Выражения их лиц, блеск в глазах и другие мелочи в их образе стерлись из-за чар. Теперь они просто казались кусочками ночи, чуть темнее, чем остальные. Тени в форме человека. Никто не заметил бы нас, если бы не присмотрелся, и даже тогда дым скрыл бы все следы лунного света. Мы были почти невидимы.

– Ничего. Я просто… чувствую себя странно.

Хотя я была бестелесна, голова у меня все еще кружилась от величественности силы. От ее могущества. Как моя мать выдерживала такую магию? Как эта сила не сокрушила ее?

– Слишком много магии. Не могу дышать.

– Так не дыши, – предложил Рид.

Будь у меня руки, я бы придушила его. Возможно, я даже попыталась бы, не взгляни я наверх, мимо сторожки, на горы вокруг замка. Я медленно моргнула, не в силах поверить своим глазам. Там, где раньше простирался могучий лес, теперь виднелись лишь скалы и грязь.

– Где лес?

Кто-то налетел на меня. Жан-Люк.

– Ты о чем?

– Лес. – Я указала на скалистый склон над нами, забыв, что Жан-Люк не видит меня. – Раньше здесь росли деревья. Они были повсюду. Росли по всему горному склону.

– Верно. – Тяжелые шаги Рида послышались рядом со мной. – Я помню их.

Мы пошли вперед, теперь уже медленнее и осторожнее.

– Может, их срубили, – сказал Бо. – Причем недавно. Смотри – снега нет.

– Нет, – тут же возразила я.

– Откуда ты знаешь?

– Знаю и все.

– Пней нет, – заметила Коко, наклоняясь вперед. – Видишь? Хотя с землей явно что-то не так.

– Возможно, Зенна сожгла все деревья.

Бо указал на обугленные отметины на мосту и на сторожке впереди. Следы гнева Зенны. И все же волосы на шее у меня встали дыбом. Деревья не сожгли. Я была в этом уверена.

– Выглядит так, будто они просто… вырвались сами с корнем и ушли отсюда.

Рид тихо и презрительно проворчал что-то. Я не обратила на него внимания и пошла к сторожке, сосредоточившись на звуке своих шагов по дереву.

* * *

Что бы Зенна ни сделала, следов разрушений осталось мало. Замок был цел, на стенах едва проглядывали небольшие следы пожара. В этом смысле магия, конечно, весьма полезна. Вряд ли Моргане понравилась бы сажа под ногами.

Мы остановились у полуразрушенного входа и прислушались. Мороз, стоявший во внутреннем дворе, пробирал до костей, но в замке было тепло и приятно, несмотря на разрушенный зал. И замок… оживал ночью. Голоса отдавались эхом отовсюду: за парадной лестницей, в коридорах, в большом зале. Двое влюбленных пронеслись мимо, держась за руки, и сразу же появился слуга с подносом, на котором лежали ароматные пирожные с заварным кремом. Мгновение спустя мимо нас прошли несколько ведьм. Они вышли наружу и стали лепить фигуры из снега. Я никого из них не узнала, но знакомая обстановка вызвала у меня улыбку. Ничего не изменилось.

Рид, стоявший рядом со мной, вынул еще один нож, и моя улыбка померкла.

Изменилось все.

По крайней мере, Моргана не отправила ведьм в Цезарин. Во всяком случае, пока что.

– Держитесь рядом, – пробормотала я, направляясь к лестнице.

Хоть я все еще и оставалась тенью, но все же держалась у стен зала. Да, дым скрывал лунный свет снаружи, но внутри зажженные свечи истекали воском в канделябрах и отбрасывали мерцающий свет. Рисковать не хотелось.

– Моргана и Жозефина где-то здесь. Возможно, и Николина тоже.

– А сокровищница? – пробормотал Рид.

– Идите за мной.

Я провела их через узкую дверь под лестницей, за которой скрывался извилистый коридор. Этим путем добираться до башни придется дольше, и немногие его выбирали, и я… я не могла объяснить растущий страх в груди. Чем дольше я прятала своих друзей в тени, тем больше волновалась. Как будто сама моя магия… восстала против меня. Против них. В этом было мало смысла, но ведь Госпожа Ведьм должна защищать свой дом, так?

А мы вторглись сюда, намереваясь украсть священное сокровище.

Моя магия не доверяла нам, вдруг ясно поняла я.

Воздух в коридоре был затхлым и влажным, мох на камнях приглушал наши шаги. И хорошо, потому что в эту самую секунду впереди приоткрылась дверь, и в полумрак вышли трое. Я застыла на полушаге, сердце стучало в ушах. Я услышала их голоса, а потом уже увидела их лица.

Моргана, Жозефина и Николина.

Они двинулись вперед, увлеченно о чем-то беседуя. Я схватила Рида, прежде чем они успели бы нас заметить, и толкнула его в ближайшую нишу. Селия и Жан-Люк метнулись за нами следом, а Коко и Бо укрылись в другой нише напротив. Места было мало. Я ударилась щекой о грудь Рида, а Жан-Люк заехал мне коленом в бедро. Селия заметно дрожала. Я обняла ее, чтобы унять ее дрожь и успокоить. Никто не смел дышать.

– Мне все равно, что ты говоришь, – прошипела Моргана Жозефине, явно взволнованная. Она заплела белые волосы в спутанную косу, ее глаза покраснели. От усталости кожа моей матери слегка посерела. – Время пришло. Я устала от этих вечных игр. Деревья уже двинулись в путь. Мы последуем за ними и нанесем мощный удар, пока конклав совещается.

Жозефина коротко покачала головой.

– Вряд ли это разумно. Мы должны действовать по плану, как и было задумано. Твоя дочь, дети короля, они…

Моргана повернулась к ней, ее ноздри раздувались от внезапной ярости:

– В последний раз повторяю, Жозефина, у меня нет никакой дочери, и, если мне придется повторить это снова, я вырву твой несчастный язык из глотки.

«У меня нет дочери».

Сердце у меня вдруг сжалось. Я, конечно, подозревала, что Моргана забыла меня, но подозревать правду и знать ее – услышать ее – это совершенно разные вещи. Мне не должно было быть так больно, но здесь, в доме, где я провела детство, в окружении сестер, которые радовались моей пролитой крови, сердце у меня… защемило. Совсем чуть-чуть. Я вгляделась в затененное лицо Рида. Мы были так близко, что я могла разглядеть форму его глаз, очертание губ. Он свирепо посмотрел на меня в ответ.

Я отвела взгляд.

Хихикая, Николина запела:

– Мертвецы не должны вспоминать о былом, страшитесь того, что им