Только ты - Элизабет Лоуэлл

Рассеянно хмуря брови, Ева попробовала согнуть пальцы. Сейчас они двигались гораздо лучше, чем несколько дней назад, когда Ева только приехала на ранчо Калеба. И тем не менее они еще оставались неловкими и недостаточно гибкими после того кошмарного дня в шахте, когда ей пришлось сквозь камни и щебень пробиваться к тому, что представляло ценность неизмеримо большую, чем золото.

«А эта жуликоватая девчонка оставила хоть немного золота»?

Руки Евы невольно сжались в кулаки. Затем она медленно разжала их и приложила к поверхности стола с такой силой, что не видна была дрожь в пальцах.

Ева сделала глубокий вдох и собрала карты. Она аккуратно подровняла колоду и снова начала тасовать ее. Когда выскальзывали отдельные карты, Ева не поднимала их.

Она понимала, что нужно спать, поскольку дорога в Каньон-Сити будет долгой и утомительной. Но сон не шел к ней. Как только она закрывала глаза, ей слышался скрежет и грохот горной породы, безжалостно накрывающей потерявшего сознание Рено.

Со стороны конюшни донеслись приглушенные мужские голоса. Ева прислушалась, посмотрела на серп луны и решила, что Чугунный собрался совершить свой обычный ночной обход чуть пораньше.

Ева рассеянно согнула пальцы, подобрала выскользнувшие карты и взглянула на них. Чем больше она упражняла руки, тем послушнее они становились, хотя были еще далеко не в форме. Ева поставила себе задачу перетасовать карты, не потеряв ни одной.

Из передней потянул прохладный ветерок. Она удивленно подняла голову.

На пороге стоял Рено и смотрел на Еву так же, как тогда, когда впервые увидел ее в салуне «Золотая пыль», переводя взгляд с красного платья на пронзительные золотые глаза и дрожащий чувственный рот.

Усталый после долгого путешествия, с синяками и шрамами на лице, он был еще более красив, чем обычно. А его глаза горели зеленым пламенем, и в них читалось неукротимое желание.

Когда Ева увидела того, кого больше не надеялась увидеть, карты задрожали в ее руке и рассыпались. Она попыталась их собрать, но пальцы не повиновались ей. Она сжала кисти в кулаки и спрятала в подол платья.

Рено выдвинул второй стул из-под стола и сел. Одним взмахом руки он сбросил карты со стола. Словно осенние листья, карты покружились и улеглись на полу. Рено расстегнул куртку и вынул свежую колоду карт из кармана рубашки.

— Сдается по пять карт, — сказал он хрипло, — прикуп из двух карт, кон на столе, предварительные ставки по пять долларов… Я сдаю.

Слова были знакомы Еве. Именно их она сказала Рено вечность назад, когда он сел между двумя бандитами и взял карты в руки в салуне «Золотая пыль».

Ева хотела встать, но не смогла. Она смотрела не на Рено, а на узоры теней на столе. Она не смела взглянуть на него, зная, что он скажет.

«Девица из салуна. Шулерша. Несколько растренировалась за последнее время».

— У меня нет денег для ставки, — произнесла Ева. Ее голос был высокий, резкий, незнакомый.

— У меня тоже, — сказал Рено. — Предположим, каждый из нас ставит на кон себя.

Ева невидящими глазами смотрела, как Рено раздает. Когда перед ней легли пять карт, она машинально потянулась за ними. Так же машинально она сбросила карту, которая не сочеталась с остальными. Перед ней появилась еще одна карта. Она взяла ее.

Ей в глаза смотрела дама червей.

Ева с трудом поверила в реальность увиденного. Карты одна за другой выскользнули из ее пальцев на стол.

Рено потянулся и открыл упавшие перед Евой лицом вниз карты. При свете лампы засияли десятка, валет, дама, король и туз червей.

— Это бьет все, что я имею сейчас или имел когда-либо раньше, — объявил Рено и не глядя отбросил свои карты. — Я твой, моя девочка, на такой срок, на какой ты этого пожелаешь.

Он полез в карман и вынул кольцо с изумрудами.

— Но я бы предпочел быть твоим мужем, а не любовником, — прибавил он негромко.

Он приложил кольцо к руке Евы, молча предлагая принять его. Глаза Евы наполнились слезами. Она спрятала руки под стол, чтобы не поддаться искушению и не принять кольцо и вместе с ним любимого.

— Чего ради? — прошептала она с болью. — Ты… н-не д-доверяешь мне.

— Не доверял тебе, — уточнил Рено. — Я был одурачен Саванной Мари и поклялся, что впредь ни одна женщина не будет что-либо значить для меня.

— Я шулерша и девица из салуна.

Рено показал на выигрышные карты, которые он сдал Еве.

— Я шулер и громила с ружьем, — сказал он. — По-моему, мы вполне подходящая пара.

Увидев, что руки Евы по-прежнему лежат на коленях, Рено закрыл глаза — волной накатила боль. Он медленно поднялся, присел перед Евой на корточки и положил ладони на ее холодные пальцы.

Ева продолжала упорно смотреть на стол, не желая встречаться с Рено взглядом.

— Ты не можешь даже посмотреть на меня? — шепотом спросил Рено. — Или я убил в тебе все светлые чувства ко мне?

Ева глубоко и прерывисто вздохнула.

— Я показала тебе корабли из камня и сухой дождь… но мне не удалось найти света без теней… Некоторые вещи просто невозможны.

Рено как-то тяжело, по-стариковски поднялся. Его рука дернулась, чтобы коснуться волос Евы, но остановилась на полпути. Вместо этого он потянулся к картам червовой масти, которые он сдал ей.

Когда золотое кольцо беззвучно упало на карты, было видно, как дрожат его пальцы. Рено некоторое время смотрел на свою руку так, словно никогда не видел ее. Затем он взглянул на девушку, потеря которой будет болью всей его жизни.

— Лучше бы ты оставила меня в шахте, — прошептал он.

Ева попыталась что-то сказать, но у нее перехватило дыхание.

Рено резко повернулся и направился к выходу, не имея больше сил продолжать разговор.

— Нет! — закричала Ева.

Она вскочила и бросилась за ним.

Рено подхватил Еву и прижал лицом к своей груди, закрыв руками, словно боясь, что кто-то станет отнимать ее. Когда Ева почувствовала обжигающую слезу Рено на своем лице, она задохнулась, а затем прерывающимся шепотом сумела произнести его имя.

— Не уходи. — Голос Евы дрожал. — Останься со мной… Я знаю, что ты не веришь в любовь, но я люблю тебя… Я люблю тебя!..

Руки Рено еще плотнее обвились вокруг нее. Когда к нему вернулся дар речи, он отыскал взглядом глаза Евы.

— Ты показала мне корабли из камня и сухой дождь, — прошептал Рено, нежно целуя Еву и осушая ее слезы, — а затем ты мне показала свет, который не дает теней.

Ева преодолела дрожь и вопросительно посмотрела на него.

— Любовь — это свет, который не дает теней, — просто сказал Рено. — Я люблю тебя, Ева.

Эпилог