Титаникус - Дэн Абнетт

«Амадеус Фобос» первым достиг главных восточных ворот Аргентума, и первым вступил в бой с вражескими махинами. В узком проходе ворот он пронзил воздух копьями ракет, когда два проклятых «Разбойника» попытались его остановить. «Филопос Маникс» подошла и встала рядом, приняв мощное попадание на пустотные щиты, и походя казнила одного из «Разбойников» из своего орудия. Перекрытие мощных ворот из тысячелетнего камня рухнуло, и куски разбитой кладки посыпались вниз, соскальзывая по пустотным щитам махин. Ворота, превращённые в пару изрытых воронками куч без верха, так никогда и не были отстроены заново. В последующем, их назвали Вратами Маникс, и верующие механикус совершали к ним паломничества, наряжая и украшая их израненные, побитые камни лентами, символическими шестернями и табличками.

«Маникс» и «Фобос» продолжили прокладывать себе путь через ворота, с хрустом давя под ногами боевых сервиторов. Второй «Разбойник» пал под огнём орудий «Маникс», подмяв своим пылающим корпусом сотню вражеских скитариев. Кроваво-красный «Владыка войны», визжа мусорным кодом, вышел из уровня провалов, чтобы занять место павших «Разбойников».

«Маникс» и «Фобос» выстрелили одновременно.

Борман входил на «Дивинитус Монструм» через Арку Перспективы в двух километрах севернее от главных восточных ворот. «Мститель Каликса» шагал следом, выпуская из корпусной установки ракеты. Улицы перед ними сметало катящейся взрывной волной.

Не обращая внимания на клубы пламени, к ним навстречу сквозь взметнувшуюся преисподнюю прорвались три вражеских «Владыки войны».

«Монструм» и «Мститель» выдвинули орудия ближнего боя и не прекращая огня направились к «Владыкам войны».

«Сикариец Фаэро» вошёл в Аргентум, пробив дыру во внешней стене. Наземные силы Лау хлынули следом по дымящимся обломкам. «Фаэро» убил вражеского «Боевого пса» мастерским выстрелом в брюшину, а затем пошёл на сближение с «Разбойником», осыпавшим его ракетами.

Он шагал сквозь встречный огонь гнусного врага: его щиты держались, а поднятый бластган искал цель.

«Орестес Магнификат» провёл четвёртую ударную группу через Врата Бардольфа в Сады Секвенции и внешние проходы богатых южных кварталов улья. У лодочного озера он предал смерти вражеский «Разбойник», оставив его труп гореть на некогда безукоризненных газонах. Затем повернул на север, в жилую зону верхних классов, известную как Симфония.

Через одиннадцать минут хода, с хрустом пройдя мимо вычурно украшенного публичного фонтана на площади Лира — мраморного изваяния умирающего Императора на руках его выживших примархов, о котором упоминается во всех путеводителях по Аргентуму, «Орестес Магнификат» погиб вместе со всем экипажем.

Сопровождавшие его скитарии при виде махины, убившей их головного «Владыку войны», в ужасе бросились назад.

Выступив с нижних улиц, она выкрикнула своё имя. О воя мусорного кода лопались барабанные перепонки и вскипал леденящий страх. Сжигая на ходу бегущих скитариев, махина завыла снова.

Имя ей было «Аугменавтус Рекс», и когда-то это был Титан модели «Император».

>

Крузиус следил за продвижением главного штурма по Манифольду. Краулер, вместе со своим эскортом, остановился менее чем в пяти километрах от передовой. Экипаж наблюдал сквозь обзорный купол, как под сильным вечерним ливнем пылает Аргентум.

Крузиуса не интересовало это апокалипсическое зрелище. Его больше волновало отслеживание индивидуальных передач и записей с орудийных камер, которые всплесками разворачивал перед ним Манифольд. Его мнение о штурме Аргентума шло наравне с мнением лорда Геархарта.

Приблизился Лысенко.

<Я ещё раз передал ваши сообщения адепту сеньорус и лорду-губернатору>, — прокантировал он. — <От обоих по-прежнему никакого ответа.>

<Всё ещё проблемы со связью?>

Лысенко пожал плечами:

<Надеюсь. Если нет, то их продолжающееся молчание не сулит ничего хорошего.>

<А Зонне?>

<От фамулюса тоже ничего, экзекутор.>

Крузиус кивнул, не отрывая глаз от Манифольда.

<Как настроения на борту?>

<Всё успокоилось, экзекутор>, — прокантировал Лысенко. — <Мне пришлось отчитать нескольких членов экипажа за буйное поведение и разжигающие вражду антиимперские и антикузнечные высказывания, но сейчас всё приведено к порядку. Это>, — он указал на вид горящего улья, — <привлекает всеобщее внимание больше.>

Дверь мостика открылась — Лысенко повернулся.

<Мамзель Северин, экзекутор.>

Крузиус оторвался от Манифольда и подошёл, чтобы поприветствовать Этту и её телохранителя. Он полагал, что для Северин уже достаточно безопасно покинуть её покои, однако, заметил, что Готч вооружился хеллганом. Беглое сканирование также показало, что Этта Северин прячет под курткой пистолет.

— Этта, — он грациозно склонил голову.

Северин смотрела мимо него, загипнотизированная видом Аргентума.

— Святый Трон! — пробормотала она.

— Как видите, штурм Аргентума идёт полным ходом, — произнёс Крузиус. — Я подумал, что вы будете не против увидеть. Я могу организовать подключение к Манифольду, если желаете посмотреть индивидуальные передачи ради подробностей.

— От улья ничего не останется, — произнесла она, по-прежнему глядя сквозь обзорный купол. Невозможно было различить детали — лишь размытое пятно из дыма, дождя, огня и тьмы, шевелящееся на фоне громадного силуэта улья.

— Если быть честным, то основная задумка, чтобы ничего не осталось от врага, — сказал Крузиус. — Лорд Геархарт уверен, что здесь мы стянули в одном месте все главные силы Архиврага. Я разделяю его уверенность. Возможно, сейчас вы наблюдаете за освобождением Ореста.

— Тогда освобождение Ореста — самая отталкивающая вещь, какую я когда-либо видела, — ответила Северин.

— Это война, — произнёс Готч. — У войны есть цель, у войны есть смысл. Война может быть правой и справедливой, но она никогда не бывает красивой.

— Хорошо сказано, майор, — заметил Крузиус и повернулся к Северин: — Этта, могу я оторвать вас на минуту?

Она перевела глаза на него и позволила подвести себя к другой стороне мостика. Готч стоял наготове, следя за ней внимательнее, чем за геенной огненной снаружи.

— Вы в курсе неприятных событий в улье Принципал? — тихо спросил Крузиус.

— Да, — ответила она. — Я нахожу их очень тревожными. Потенциально, они способны заставить то, что происходит с Аргентумом, показаться будничным.

— В самом деле. Могу я спросить, не вели ли вы переписку с лордом-губернатором Алеутоном с момента нашей последней встречи?

— Раз вы признались в слежке за моими передачами, экзекутор, то, полагаю, вы прекрасно осведомлены, что не вела.

Крузиус улыбнулся:

— Я хотел удостовериться. Вполне вероятно, что у вас есть устройства связи, не видимые моему сканированию. Прошу вас, Этта. Я должен знать. Ситуация слишком зыбкая для нас с вами, чтобы скрывать что-то друг от друга. Если придётся выбирать чью-то сторону, вы должны знать, что Легио Инвикта будет на вашей стороне.

— Против кузницы?

— Если придётся. Инвикта не останется в стороне, чтобы позволить еретическим убеждениям разделить Империум и Механикус.

Она не ответила.

— Вы верите мне? — спросил он.

— Я думаю, что верю вам достаточно. — сказала она. — Нет, я не имела сеансов связи с лордом-губернатором. У меня нет устройств, не видимых вашему сканированию.

— Благодарю вас. По распоряжению лорда Геархарта, я пытался связаться с ульем, точнее — с лордом-губернатором и адептом сеньорус. Лорд Геархарт желал, чтобы я заверил лорда-губернатора, что Легио Инвикта целиком и полностью на его стороне. Ответа я не получил.

— Понятно. Существует множество причин…

— И некоторые из них — нехорошие, — перебил он. — Могу я вас попросить составить сообщение и отправить ему через главный вокс краулера и ноосферную связь? Если по какой-либо причине он решил игнорировать мои сигналы, то сообщение от вас может помочь передать мои заверения. Вы должны заставить его понять, что мы полностью поддерживаем его и имперские интересы.

— Конечно, — ответила она. Крузиус отвёл её к пульту связи, и Северин принялась набирать на клавиатуре сообщение.

<Экзекутор!>

Крузиус оставил её заниматься сообщением и поспешил к Лысенко, который наблюдал за дежурными сервиторами, занимающимися тактической оценкой происходящего.

<Докладывай.>

<Съёмка с орудийной камеры катафракта в районе Симфония>, — прокантировал Лысенко. — <Выгружаю маркер передачи в ваш Манифольд.>

<Загружаю>, — ответил Крузиус, переключая зрение на Манифольд. — <О Марс! Это что — «Император»?>