Игра престолов. Часть II - Джордж Мартин

– Миледи, – произнес он, поклонившись, словно не избивал ее до крови всего три часа назад. – Его светлость приказал мне проводить вас в тронный зал.

– А приказывал ли он вам ударить меня, если я откажусь идти?

– А вы отказываетесь идти, миледи? – Сир Меррин поглядел на нее без всякого выражения, даже не обращая внимания на синяк, который оставил на ее лице.

Он не испытывает к ней ненависти, поняла Санса; но и симпатии тоже. Он не испытывает к ней вообще ничего. Она для него все равно что… вещь.

– Нет, – ответила она поднимаясь. Ей хотелось бушевать, ударить его, как он ударил ее, предостеречь, что когда она станет королевой, то прикажет сослать его, если он осмелится ударить ее снова… но, вспомнив слова Пса, Санса сказала лишь: – Я выполню то, что приказывает его светлость.

– Как и я, – произнес он.

– Да… но вы не истинный рыцарь, сир Меррин.

Тут Сандор Клигейн расхохотался бы, Санса знала это. Другой обругал бы ее, велел умолкнуть, наконец, попросил бы прощения. Но сир Меррин Трант не сделал ничего. Он просто не обратил на нее внимания.

На балконе не было никого, кроме Сансы; она стояла, склонив голову, пытаясь сдержать слезы, пока внизу Джоффри сидел на своем Железном троне и вершил то, что ему нравилось называть правосудием. В девяти случаях из десяти вопросы не были ему интересны, их решения он предоставлял своему совету и только ерзал на престоле, пока лорд Бэйлиш, великий мэйстер Пицель и королева Серсея разбирали дело. Но когда он выносил решения сам, никто, даже королева-мать, не мог заставить его изменить мнение.

Перед Джоффри поставили вора, и он приказал сиру Илину отрубить ему руку, прямо здесь, при дворе. Еще были два рыцаря, поспорившие из-за каких-то земель; Джоффри приказал, чтобы утром они сразились за право владения ими и добавил:

– До смерти.

Женщина, пав на колени, просила у него голову человека, казненного за измену; она сказала, что любила его и хотела похоронить подобающим образом.

– Если ты любила предателя, значит, и ты предательница, – решил Джоффри. Двое золотых плащей утащили ее в темницу.

Лягушачья физиономия лорда Слинта маячила в конце стола совета; новоявленный лорд был облачен в черный бархатный дублет, блестящий плащ с капюшоном из золотой парчи и сопровождал одобрительным кивком каждый приговор короля. Санса с ненавистью глядела на его уродливую рожу, вспоминая, как он бросил ее отца на землю, чтобы сир Илин отрубил ему голову. Ей хотелось самой ударить его, хотелось, чтобы какой-нибудь герой бросил его на пол и отсек голову. Но голос в душе ее шептал: «Героев не бывает». И она вспомнила, что говорил ей лорд Петир здесь, в этом самом зале.

– Жизнь – не песня, моя милая, – сказал он тогда. – Однажды ты это узнаешь, к собственной скорби.

«В жизни побеждают чудовища», – напомнила она себе и теперь услышала уже голос Пса, холодный скрежет металла о камень. «Пожалей себя, девочка, и дай ему то, что он хочет»

Последним было дело пухлого певца из таверны, которого обвиняли в том, что он сложил песню, высмеивающую покойного короля Роберта. Джофф приказал принести его арфу и велел певцу спеть для придворных. Тот плакал, клялся, что никогда не будет петь эту песню, но король настоял. Это была в своем роде забавная песенка о схватке Роберта со свиньей. Свиньей назывался вепрь, убивший его. Санса знала это, но в некоторых куплетах речь будто бы шла о королеве. Когда песня закончилась, Джоффри объявил, что он решил проявить милосердие. Певец может сохранить либо пальцы, либо язык. У него будет день на раздумья. Джанос Слинт кивнул.

Санса с облегчением поняла, что это последнее решение. Однако испытания не закончились. Когда герольд отпустил двор, она торопливо спустилась с балкона лишь для того, чтобы обнаружить ожидающего ее Джоффри у подножия витой лестницы. Его сопровождали Пес и сир Меррин.

Король критически осмотрел ее с ног до головы.

– Ты выглядишь намного лучше, чем прежде.

– Спасибо, ваша светлость, – ответила Санса. Пустые слова, однако же он кивнул и улыбнулся.

– Пойдем со мной, – повелел Джоффри, предлагая ей руку. И ей не оставалось ничего другого, как принять ее. Когда-то одно прикосновение привело бы ее в восторг, теперь по коже побежали мурашки.

– Скоро день моих именин, – сказал Джоффри, когда они вышли из задней части тронного зала. – Будет великий пир и подарки. Что ты собираешься подарить мне?

– Я… не думала об этом, милорд.

– Ваша светлость, – резко напомнил он. – Ты действительно глупая девушка, не так ли? Моя мать утверждает это.

– В самом деле? – После всего, что случилось, слова эти не должны были ранить ее, но каким-то образом получилось иначе. Ведь королева всегда была добра к ней.

– Ах, да. Она волнуется о наших детях, не окажутся ли они такими же глупыми, как ты. Но я сказал ей не беспокоиться. – Король повел рукой, и сир Меррин открыл перед ними дверь.

– Благодарю вас, ваша светлость, – пробормотала она. «Пес был прав, – подумала Санса. – Я всего лишь птичка, повторяющая слова, которым меня научили».

Солнце опустилось за западной стеной, и камни Красного замка словно обагрились кровью.

– Я сделаю тебе ребенка, как только ты созреешь для этого, – произнес Джоффри, ведя ее через тренировочный двор. – Если первый окажется глупым, я отрублю тебе голову и возьму себе жену посмышленей. Когда, по-твоему, ты сможешь рожать детей?

Санса не могла поглядеть на него, так ей было стыдно…

– Септа Мордейн утверждает, что… большинство знатных девушек расцветают в двенадцать или тринадцать лет.

Джоффри кивнул:

– Сюда. – Он повел ее в караульный дом, к подножию лестницы, ведущей на стену.

Санса отодвинулась от него, затрепетала. Она вдруг поняла, куда они направляются.

– Нет, – проговорила она, испуганно охнув. – Пожалуйста, не заставляйте меня, прошу вас.

Джоффри поджал губы.

– Я хочу показать тебе, что бывает с изменниками.

Санса отчаянно затрясла головой:

– Не надо. Не надо.

– Я могу приказать сиру Меррину тащить тебя наверх, – сказал он. – Тебе это не понравится. Лучше делай то, что я говорю. – Джоффри потянулся к ней, но Санса отодвинулась, наткнувшись на Пса.

– Сделай это, девочка, – сказал Сандор Клигейн, подталкивая ее обратно к королю. Рот его дернулся на обгорелой стороне лица, и Санса почти что услышала остальное: «Он все равно заставит тебя подняться, так что дай ему то, что он хочет».

Санса заставила себя принять руку короля Джоффри. Подъем был каким-то кошмаром, каждую ступеньку она преодолевала с трудом, словно бы ей приходилось вытаскивать ноги, по лодыжку увязавшие в грязи. Даже ступеней оказалось невероятно много – тысяча тысяч ступеней, а на стене ее ожидал ужас.

С высоких укреплений караульного дома под ними открывался целый мир. Санса увидела Великую септу Бэйлора на холме Визеньи, где умер ее отец. На другой стороне улицы Сестер находились почерневшие от пламени руины Драконьего логова. На западе распухшее красное солнце наполовину спряталось за Божьими воротами. Соленое море было за ее спиной, на юге – рыбный рынок, причалы и бурное течение Черноводной. А на севере…

Она обернулась в ту сторону и увидела лишь город, улицы и переулки, холмы и низины, новые улицы и переулки, камень далеких стен. И все же Санса знала, что за ними начинается открытый простор, селенья, поля и леса, а еще дальше, далеко-далеко на севере высится Винтерфелл.

– На что ты смотришь? – спросил Джоффри. – Вот что я хотел тебе показать, вот здесь.

Толстый каменный парапет укреплял внешний край стены, поднимаясь до подбородка Сансы, через каждые пять футов в нем были устроены бойницы для стрелков. Головы выставили между бойницами, насадив на железные пики так, чтобы они были обращены лицом к городу. Санса заметила их в тот самый момент, когда ступила на стену, но река, улицы, полные людей, и заходящее солнце были много прекраснее. «Он может заставить меня смотреть на головы, – сказала она себе, – но он не в силах заставить увидеть их».

– Эта вот принадлежит твоему отцу, – сказал Джоффри. – Вот она. Пес, поверни, пусть она увидит ее. – Сандор Клигейн взял голову за волосы и повернул. Отрубленная голова была облита смолой – для сохранности. Санса спокойно глядела на нее и не видела. Голова совсем не была похожа на лорда Эддарда Старка, она даже не казалась настоящей.

– Сколько я должна смотреть?

Джоффри казался разочарованным.

– Может быть, ты хочешь увидеть и остальные? – Головы выстроились в длинный ряд.