Дульсинея и Тобольцев, или 17 правил автостопа - Наталья Литтера

нарушила мои планы, – пронеслось ей вслед очень спокойным будничным тоном. – У меня есть предчувствие, что ты нашла очень важную информацию для Славы. Да и вообще… Я соскучился… по твоему кофе. И яблони проведал заодно.

Дуня остановилась у самой двери. Кофе, конечно. Какая же она после этого хозяйка, если даже ничего не предложила… и вообще, он ведь с работы. Наверняка устал. Наверняка ничего не ел с самого обеда. И она найдет себе безопасное занятие на этот час.

– Я сейчас сделаю кофе, конечно, прости, что сразу не предложила… или… ты, может, голодный? Ты… хочешь поужинать?

* * *

– Хочу. И кофе, и поужинать.

Она молча кивнула и ушла. Иван какое-то время еще смотрел в пустой проем французского окна. Только сейчас сообразил. Как проголодался. И соскучился. Очень просто.

До балкона донеслись звуки – аккорды готовящегося ужина: хлопнула дверь холодильника, полилась вода, стукнул ящик. Все признаки того, что на кухню явилась хозяйка. Спустя пять минут хозяйка вернулась на балкон – с обещанным кофе. Коротко кивнула на «спасибо» и быстро ретировалась. Тобольцев потер лоб и повернулся обратно к монитору. И ему тоже надо заняться своим делом. У него – у них с друзьями – чертовски важное дело.

Он прочитал и просмотрел все столько раз, что, кажется, текст выучил наизусть, а картинка отложилась в голове до мельчайших деталей. Выпил всю кружку. А потом до него добрался запах, который просто не дал Ивану сидеть на месте. Пахло умопомрачительно, живот тут же отозвался согласным урчанием. И Тобольцев отправился на кухню. А вдруг готово уже?

На кухне запах уже вполне мог свести с ума – пахло мясом и душистыми травами.

– Тебе помочь? – спросил громко, чтобы замаскировать реакцию желудка на соблазнительный аромат.

Хозяйка-кулинарка обернулась от плиты, на которой помимо мяса обнаружился рис в сотейнике.

– Я бы, конечно, предложила тебе порезать хлеб, если ты ешь с хлебом, но, помня прошлый раз… у меня, по-моему, пластыря не осталось.

Помнит. Помнит, что он порезал палец в тот, первый раз. Помнит, что было потом? До того, как за стеной включили дрель? А ведь они могли бы уже тогда…

– В этом доме пальцы режу только я?

Вопрос прозвучал странно. И Ваня пожалел, что задал его. Потому что в ответ может услышать, что еще в этом доме пальцы режет… другой мужчина.

– Остатки пластыря я извела на себя, – уголки ее губ дрогнули. Дуня поставила посреди стола глубокую тарелку с салатом из свежих овощей. – Я не знаю, как ты любишь, поэтому укроп, лук и базилик порезала отдельно, можешь добавить по вкусу. – Рядом оказалась маленькая салатница с порубленной зеленью.

– Ладно, обойдусь без хлеба, – и без вздоха облегчения тоже обошелся. А вот ответную улыбку удерживать не стал. – Можно я себе еще кофе сделаю? Это совершенно безопасно для моих пальцев. Кстати, тронут, что ты о них беспокоишься.

– Конечно, кружки знаешь где, – Дуня повернулась к плите и стала накладывать на тарелку мясо.

Тобольцев непоследовательно забыл про кофе. И просто смотрел на нее, на ее движения. Такие обыкновенные, домашние, и… ей идет простой бирюзовый сарафан с тонкими лямками, легкий, девичий. У нее красивые руки и плечи.

Прокашлялся.

– Нет, я лучше потом кофе попью. Пахнет уж очень вкусно.

Дуня кивнула и принялась добавлять к мясу рис. А потом быстро сервировала столовые приборы, почему-то не глядя на Ивана.

– Приятного аппетита.

А дальше он снова получил шанс любоваться ее силуэтом на фоне стекла – Евдокия прошла к окну и уставилась во двор.

– Что там интересного? – Тобольцев разрывался между желанием сесть за стол и потребностью любоваться.

– Просто смотрю, насколько все заставлено машинами, – она пожала плечами, и Ваня окончательно залип, переводя взгляд от одной лямки к другой. Гадая, легко ли они спускаются. – И найдет ли твой друг место для парковки.

По повороту головы было видно, что смотрит она куда-то вдаль, а отнюдь не вниз, где дорога и тротуары. Акции ужина резко пошли вниз. Иван сделал шаг вперед.

– Тебя что-то беспокоит?

Она молчала. Молчал и он, встав за ее спиной. Лямки совсем тонкие. И ключицы тонкие. А вот дальше все полновесное, женское, красивое и…

– Места для парковки есть, – собственный голос прозвучал вороньим карканьем. Понял это, когда увидел, что говорит ей почти на ухо. А еще увидел, что кожа на плече – правом – покрылась мелкими пупырышками, как от холода. А ведь жарко. Даже душно.

Дрель никто не включил. Просто приехал Тихий. Его машину они заметили одновременно.

– Пойду я дверь открою, – Дуня неловко шагнула в сторону.

– Ага, – согласился. – Пока Тихий паркуется, я успею быстренько все съесть. Спасибо, Дуня.

Она молча ушла в прихожую. А Тобольцев отдал должное ужину. Почти все умял к тому моменту, когда тренькнул дверной звонок, а потом послышалось Тихоновское: «Ради бога, Дуня, извините за такое вторжение», – и Дунино ответное едва слышное: «Ничего страшного, Тихон Аристархович, – и после паузы: – Добрый вечер, Ростислав Игоревич». Иван с сожалением посмотрел на то, что не успел доесть, и встал.

В прихожей было тесно, потому что там помимо Дуни были оба – и Тин, и Ракета. И собой они заняли все пространство.

– Привет, – по очереди пожал друзьям руки. А потом уже не им: – Дуня, спасибо, все было очень вкусно, – и не соврал ни одним словом.

– Пожалуйста, – тихо ответила Дульсинея. Ей было явно не по себе. И Тобольцев принял командование на себя. Повел всех в гостиную – и Тихого с округлившимися от удивления, но привычно проницательными глазами, и чуть не подпрыгивающего от нетерпения Ракитянского. Дуня прошла последней, словно и не хозяйка.

А потом все повторилось по второму кругу – фото, видеоролик, файл с собранной информацией, краткие пояснения. Полный комплект заинтересованных лиц в балкон-кабинет не влез, только Дуня и сам Иван. Он сидел за компьютером, а она стояла за его спиной, иногда что-то добавляя в рассказ. Тихий заполнил собой проем открытого французского окна, а Ракета наматывал круги по гостиной. Специально для него говорить приходилось громко. На моменте с фальшивомонетчиком Тихий не выдержал и встрял в монолог, возбужденно помогая себе жестами:

– Что-то я такое смутно припоминаю! Мне бухгалтер говорила про то, что была засвечена крупная партия фальшивых денег. И что потом накрыли изготовителя. Что-то там еще с банкоматами было связано – не помню точно, – он раздраженно махнул рукой, едва не опрокинув кактус. – Значит, это знакомец нашего «клиента»? Любопытно…

– А когда его взяли? – из-за плеча Тина показался, как