Одиссея Грина - Филип Фармер

«Если Власти такие умные, — подумал Калл, — почему они не сделали города достаточно большими с самого начала? Или они хотели держать людей в постоянном страхе и ужасе, что оба Ада рано или поздно столкнутся?»

Он тронул лицо и ощутил липкую влагу. Он совсем забыл про свой порез.

Калл слизывал кровь с пальца и смаковал ее солоноватый вкус, ее красный цвет и то, что это его кровь, кровь его плоти. Здесь было мало развлечений, и порой приходилось делать странные вещи, чтобы получить хоть какое-то удовольствие. Он знал человека, который мог лечь на спину, согнуться практически пополам и… Нет, лучше не продолжать. Об этом не стоит думать. Он не хотел думать об этом не потому, что это было вульгарно или противоречило человеческому естеству. Нет, просто он ненавидел этого человека. Ненавидел его за то, что тот мог получить удовольствие, которое было недоступно ему, Каллу.

Он опять посмотрел на свою руку. Кровь продолжала капать. И хотя Калл не боялся умереть от потери крови, кровотечение следовало остановить — Биржа, где он работал, настаивала на презентабельном виде своих служащих. Кроме того, на улице было полно всяких типов, которых вид крови привел бы в слишком сильное возбуждение, и это не только принесло бы ему уйму неприятностей, но, возможно, причинило бы боль.

Он позвонил врачу, который жил в маленькой комнатке в полуподвальной квартире. (Телефон в Аду? А почему бы и нет? Это было сделано теми, кто жил здесь еще до человека — демонами. По всему городу тянулась обширная сеть проводов, они в изобилии торчали на каждом здании или же висели на ветках каменных деревьев).

Врач — типичный «дьявол» — был занят другим пациентом. Теперь нечистые были лишь малой частью населения. Большинство же должно иметь особые права. Нечисть, прежде хозяева здесь, теперь стали рабами. О, рабство это было вполне просвещенным: лишь человеческие существа имели гражданские права. А нечистые не были человеческими существами.

Поскольку Калл был важной персоной, врач, бросив предыдущего пациента, прибыл через пять минут. Доктор Б. О., как все его звали, был усталым и изможденным. Когда-то он был очень привлекательным — этакий гигант с великолепной внешностью. Но теперь он сдал и душой, и телом. Душа его, как и тело, были если не измолоты, то изрядно помяты.

Врач открыл свой маленький черный саквояж, посыпал на рану что-то для остановки кровотечения, а затем смазал рану мазью.

— Почему трясло на этот раз? — спросил Калл.

Врач ответил с нотками усталости в голосе и с искрой раздражения в навозно-карих глазах:

— Очередной катаклизм в Китае.

Полмиллиона душ, упакованных в плоть, переселились в Ад за одну ночь. И Ад раздался, чтобы вместить их. Значит, безграничная вселенная все же не безгранична. Значит, внешний мир подталкивает Город Буддистов, заставляет здания шататься, а то и падать. Тот, другой город был миражом? О, нет! Никогда!

Доктор знал, что все это означает для него и его коллег: больше работы, меньше сна. Доктор настолько вымотался, что даже осмелился пожаловаться Каллу. Конечно, он знал, что Калл либерален и, возможно, не выдаст его. Он даже считал Джека — ошибочно — членом подпольного общества упразднения.

— Не скули мне тут! — отрезал Калл. — Мы все в одной лодке.

— Да, — вздохнул демон. — Да.

Он защелкнул свой саквояж и пошел к телефону, зная, что через минуту ему будут звонить.

— Да, все мы в одной лодке, — еще раз вздохнул доктор. — Но вы в ней пассажиры первого класса лайнера люкс, а я, можно сказать, с лопатой в кочегарке.

— Были времена, когда все было наоборот, — заметил Калл.

Зазвонил телефон. Калл снял трубку. Он решил отпустить доктора Б.О. К чему все эти разговоры? В те времена, когда Ад был маленьким местечком, созданным по образцу Птолемея, дьяволы, или, как они себя звали — арганусы, числом превосходили людей. Они здесь заправляли, как повсюду заправляет сильное большинство. Затем это место было реорганизовано согласно системе Коперника, а человечество на Земле стало расти в геометрической прогрессии, дьяволы неожиданно оказались в меньшинстве.

Все наизнанку, все изменилось. Так и должно было случиться, потому что Ад был отражением Земли, правда, несколько искаженным.

Но не все изменения были к лучшему. А послушать нечисть, так и вовсе к худшему. Ясно, коль скоро дьяволы стали лишь малой частью населения. Да и вся прочая нечисть не могла относиться к человеческим существам. И даже дьяволы, отъявленные лгуны, не могли утверждать другого; была у них своеобразная честь. К тому же, будь Ад создан для нечисти, разве в нем жили бы люди?

Доктор Б. О. положил трубку телефона и выбежал из комнаты. Он был чрезвычайно возбужден.

Доктор положил трубку рядом с телефоном — оплошность, за которую он заплатит позже. Калл был довольно любопытен, и любопытства своего не сдерживал, особенно если подворачивался шанс его удовлетворить. Он поднял трубку и прислушался, надеясь услышать что-то необычное. Такое, что доставит ему удовольствие. Сперва в трубке был слышен только шум включенной линии, но затем голос со славянским акцентом сказал:

— …где-то намного глубже. Это должно быть там: это единственное место, куда мы еще не заглядывали. Посмотри в канализационной трубе.

Раздался щелчок. Калл повесил трубку на рычаг, взял свой портфель и вышел.

«Посмотри в канализационной трубе, — думал он. — Что, черт побери, таится за этими словами? И что там смотреть?»

Но потом, когда он вышел на улицу, он напрочь забыл об этом.

Улица была запружена толпой. Зеваки собрались вокруг трупа, придавленного гранитным блоком. Сама смерть никого не удивляла и не привлекала, другое заставляло их торчать здесь, хотя их ждали неотложные дела в других местах.

Калл затесался в толпу. Он уже опаздывал на службу, но не собирался пропускать такое событие, даже если бы ему грозило увольнение. Он боялся увольнения — остаться без работы было бы ужасно — но ему очень хотелось посмотреть, чем все это кончится.

Где-то вдалеке завыла сирена, и он прикинул, что он еще успеет зайти в магазин и купить себе пакет «Самокрутки». Владельца в магазине не было. Раб, огромный черный дьявол, который настаивал, чтобы его звали Дядя Том, устанавливал на полки сброшенные землетрясением коробки. Выпрямившись, он взглянул на Калла, улыбнулся, и его белоснежные клыки блеснули на фоне чернильно-черного лица. Он был намного чернее, чем любой негр, потому что даже самые темные негры не бывают по-настоящему черными, на самом деле они темно-коричневые. Его волосы были жесткими и короткими, а губы настолько толстыми, что напоминали карикатуру на конголезца.

— Здрасьте, масса Калл, — поздоровался он. — Зачем пожаловали, э-э-э, масса, Ваше Величество?

— Дядя Том, — сказал Калл. — А как тебе нравится пинок под зад?

И тут же рассердился на себя за то, что он сказал так, потому что Дядя Том сам провоцировал его на это и надеялся, что он так и сделает.

— О, смилуйтесь, масса Калл, я совсем не хотел вас обидеть, совсем не хотел. Я всего лишь бедный старый чернокожий. Пожалуйста, не бейте меня, масса Калл. Хотите, я буду лизать ваши башмаки или поцелую вас в зад? Вы же знаете, что мы, цветные, больше ни на что не способны. Я просто бедный старый чернокожий.

— Прекрати, ради бога, — прервал его Калл.

Калл расстроился. Эта нечисть научилась дразнить и подкалывать людей. А если ему сказать, что он не человек и не должен разговаривать как негр, он тут же напомнит, что многие люди не считают негров людьми.

Кроме того, он, по его же словам, и до Падения был ангелом-негром и всегда разговаривал именно так. А еще он сообщит, будто мальчиком был в услужении у самого Святого Михаила. Потом он будет смеяться, сверкая белоснежными клыками на фоне черным-черного лица, и заявит, что Падение для него вовсе не было понижением. В раю его положение мало отличалось от нынешнего. Правда, Святой Михаил был настоящим джентльменом, а здесь вот приходится прислуживать разной белой дряни.

За такое высказывание предполагался хороший пинок, от которого ему будет не капли не больно, зато клиент взвоет от боли. Если клиент совсем уж выйдет из себя и пообещает линчевать обидчика, последует очередная неприятная сцена. Дядя Том тут же упадет на колени, молитвенно вскинет руки и перейдет к сцене плача и мольбы о пощаде. Все это время дьявол будет до глубины души наслаждаться собой, а человек, зная это, не сможет ничего поделать, ему останется только ругаться и угрожать дальше. Если же человек и вправду сумеет организовать суд Линча, то в дело вмешаются Власти и инициатор будет строго наказан. Здесь, как и везде, существуют законы.

С другой стороны, Дядя Том боится остаться без работы. Закон распространяется и на него тоже.

— Где хозяин? — спросил Калл, подозревая, что Дядя Том очень доволен, просто любуется его покрасневшим лицом.