Охотники на тъёрнов - Ольга Куно

Из коридора послышались шаги, на этот раз приближающиеся и более громкие, чем у Дилана. Я немного наклонилась вперед и опустила ладони Винсенту на плечи. Он обнял меня за талию. Мы начали неспешно двигаться то вверх, то вниз, потихоньку ускоряя темп. Смотреть на дверь было нельзя, но, кажется, она легонько приоткрылась. Король периодически забывал о такой мелочи, как предупредительный стук. Винсент чуть приподнялся, вытянул руку, провел ею по моему боку, от плеча к талии, мягко обводя пальцами линию груди. Я откинула голову назад, выгибая шею, и прикусила нижнюю губу. Темп ускорился еще сильнее. Часто дыша, я жадно провела ладонью по груди и животу Винсента, спускаясь все ниже…

– Что – это – такое??? – прозвучал грозный голос над самым моим ухом.

Я взвизгнула и соскочила с Винсента, одергивая юбку. На всякий случай спряталась под одеяло и уже там принялась застегивать крючки. Винсент, в отличие от меня, суетиться не стал и только смотрел на отца мрачным взглядом.

– Что это значит? – спросил он с плохо сдерживаемой яростью.

– Это я тебя должен спросить, что это значит! – вскричал король.

Он сдерживать свою ярость нужным не считал, даже несмотря на присутствие свидетелей, а именно меня и двоих сопровождавших его слуг.

– Вот, значит, как ты ценишь мое расположение и мою опеку! Да как ты посмел?!

– В своих покоях я смею делать все, что хочу!

– Все – да, но не со всеми! – рявкнул король. – Ты – принц и обязан заботиться о том, чтобы твоя кровь не смешивалась с чьей попало!

Густав раскраснелся; лоб, пересеченный несколькими горизонтальными морщинами, стал прямо-таки бордовым. Слуги стояли на пару шагов позади и, вытянув шеи, жадно ловили каждое слово, предвкушая последующую популярность рассказываемой ими истории.

– Это не кто попало! Это моя подруга! – заступился за меня Винсент. – И я ее очень люблю!

– Так же, как и Селину Палейно? – язвительно осведомился король.

Винсент ненадолго задумался.

– Нет, не так же, – решил он наконец. – Ее я люблю по-другому.

– Отлично! – в гневе развел руками Густав. – Я иду тебе навстречу! Предоставляю в твое распоряжение все, чего твоей душе угодно! Отмазываю от казни твоих друзей! Позволяю им жить рядом с тобой во дворце, фактически делаю их твоими главными приближенными! Людей без роду без племени!

– Почему без роду без племени? – подала я голос из-под одеяла. – Вообще-то мой дедушка был поэтом.

Кстати, сказала чистую правду. Мой дедушка, граф в седьмом поколении, писал недурные сонеты.

Густав устремил на меня уничижительный взгляд, совершенно незаслуженно оскорбив моего дедушку презрением.

– Вы бы лучше помолчали, леди! – рявкнул он. – Ведете себя как падшая женщина, так хоть бы постеснялись вклиниваться в чужой разговор!

– Почему же как падшая женщина? – обиделась я. – Ваш сын, между прочим, на мне жениться обещал.

Брови короля поползли вверх, а лоб побагровел еще сильнее. Я испугалась, что хватила лишнего и с Густавом вот-вот случится сердечный приступ. Такого мне Винсент не простит. Я отлично видела, что при всей сложной специфике их взаимоотношений, отца он все-таки любит.

К счастью, обошлось без жертв. Немного помолчав, тяжело дыша и собираясь с мыслями, король мрачно заявил:

– Ну вот что. Как я понял, моя доброта ни к чему хорошему не привела. Поэтому ты завтра же отправишься домой. – Эти слова были, ясное дело, адресованы Винсенту. – И не спорь, я не желаю ничего слышать. – Тон монарха стал чрезвычайно жестким. – Я не имею возможности покинуть Линзорию прямо сейчас, но тебе здесь больше делать нечего. Отправишься в Монтарию под присмотром моих людей. А вы, – он резко повернул голову ко мне, – чтобы духу вашего не было в этом дворце! И мне плевать, что после этого сделает с вами Рамиро. Если надумает снова арестовать и казнить, туда вам и дорога.

Я для приличия попричитала, но в целом на этом представление было закончено. Нас разогнали, я собрала свои скудные пожитки и, не имея возможности попрощаться с Винсентом, покинула дворец. Дилан и Джен тоже надолго во временной резиденции Густава Четвертого не задержались.

Глава 23

Ирвин

В течение дня мы с ребятами осторожно, по капле, выведывали подробную информацию касательно завтрашнего отъезда Винсента. Время, предполагаемый маршрут, число сопровождающих. Выяснить все, что нам требовалось, удалось лишь к позднему вечеру, в большой степени потому, что и решались все эти вещи в последний момент. Как-никак отъезд принца оказался для всех полнейшей неожиданностью.

Когда же информация была собрана и из отдельных кусочков удалось худо-бедно составить полную картину, я отправилась в городской дом Ирвина. Я волновалась. Ирвин мог остаться на эту ночь во дворце, а там я бы никак не смогла с ним встретиться. Кроме того, Ирвин мог отказаться нам помогать. Но, положа руку на сердце, больше всего меня волновало другое. Я боялась, что он вообще не захочет меня видеть. Как-никак при нашем последнем общении мы расстались не слишком хорошо. Правда, уже после этого он чуть было не восстал против своего короля для того, чтобы спасти мне жизнь. Значит, я все-таки дорога ему, но… Тем сильнее могла оказаться обида.

Попасть в дом, не привлекая к себе внимания (как-никак Густав был в чем-то прав: Рамиро вполне мог казнить любого из нас теперь, когда мы были лишены иностранного покровительства), не составило труда. В этом мне помогла Эмилия. Поэтому, пройдя в дом через черный ход, кутаясь в плащ, я тихо миновала опустевший к ночи коридор и скользнула туда, куда до сих пор ни разу не заходила. В личные покои Ирвина.

Первая комната, по-видимому, предназначалась для завтрака, просмотра почты, чтения и тому подобных занятий. Ирвина там не оказалось, и я прошла дальше, в спальню. Здесь было темно, но пара свечей все-таки горела. Стараясь не шуметь, я медленно прикрыла дверь и остановилась у порога. Ирвин уже лежал в кровати и, по-видимому, спал: его дыхание было ровным. Я попыталась оглядеться, насколько того позволяло скудное освещение. Комната обставлена в соответствии со статусом, но без излишеств. Темно-коричневый комод на коротких ножках, с золотистой росписью по краям. Шкаф такой же расцветки. Низкий прямоугольный столик. На нем – кубок, содержимое которого сейчас не разглядеть, и короткий кинжал в ножнах. Меч, тоже в ножнах, прислонен к стене в углу, рядом с кроватью. При желании до него можно дотянуться, не вставая. Не думаю, что в этом доме в подобном хоть раз возникала потребность, но это – привычка, диктуемая родом деятельности. Мой взгляд скользнул по стене и остановился на канделябре – простом, без всяких фигур и изящных линий, зато функциональном.

– Это сон или я должен кого-то уволить? – хладнокровно спросил Ирвин.

Он по-прежнему лежал в кровати, только глаза были теперь открыты. И очень внимательно смотрели на меня.

– Это сон, – поспешила я дать ответ.

Еще не хватало, чтобы Эмилию уволили по моей милости.

– Допустим, – хмыкнул он, садясь на постели и откидывая одеяло. – И что заставило тебя явиться ко мне во сне?

Я не знала, что ответить. Хотелось сказать: я безумно по тебе соскучилась. Я могла бы придумать и другой способ помочь Винсенту. Но я хотела увидеть тебя – и нашла предлог. Но хорошо заметная холодность в его тоне заставила меня ответить иначе:

– Мне нужна твоя помощь.

– Вот как? – Ирвин поджал губы. – Что-то действительно серьезное?

– Да, – кивнула я.

Он еще немного помолчал.

– Хорошо. Подожди меня. Я оденусь.

Он соскочил с кровати, а я вышла в соседнюю комнату. Слева от входа обнаружилось какое-то сиденье – то ли диван, то ли кушетка. Нащупав подлокотник, обогнула его и села. Провела рукой по мягкой обивке. Прислушалась к звукам, доносившимся из спальни.

Долго себя ждать Ирвин не заставил. Он вскоре вошел, прошествовал прямиком к настенному канделябру, зажег свечу, затем еще одну. Следующими были свечи в канделябре, стоявшем на столе. Мягкое сияние разогнало темноту по углам. Теперь я смогла получше рассмотреть комнату. Стол и три стула, кажется сработанные из клена. У противоположной от меня стены – еще один стол, точнее, бюро с многочисленными ящиками и выдвинутой столешницей. На столешнице – несколько книг и пара конвертов. Над моей кушеткой – гобелен с каким-то нейтральным пейзажем.

– Я тебя внимательно слушаю, – прервал процесс созерцания Ирвин.

Развернул ко мне стул, уселся на него и закинул ногу на ногу. Взгляд вроде бы спокойный, поведение даже предупредительное, но в манерах ощущается все та же холодность. Впрочем, это и неудивительно, учитывая тот тон, в котором я общалась с ним в прошлый раз.

Однако сейчас не время кусать себе локти. Раз уж имела наглость заявиться в дом к человеку посреди ночи, имей мужество изложить свое дело и наглей до конца.

– Мне нужен отряд примерно из двух десятков воинов. Завтра утром. Ты не мог бы такое устроить? – в лоб спросила я.