Отпуск на двоих - Генри Эмили

Мы пытались ему это объяснить.

– Я вовсе не возражаю, – ответил нам на это Бернард. – Кроме того, мне случайно достался номер с двумя спальнями.

Мы безуспешно пытались втолковать Бернарду, что это потому, что его номер предназначался для нас с Алексом. Честно говоря, думаю, мы слишком ему сочувствовали, чтобы активно настаивать на своем.

Квартиры у нас были современные, гладкие и белые, с блестящими металлическими поверхностями, а с балкона открывался чудесный вид на сверкающую воду. Стены, однако, были тонкими, и каждое утро я просыпалась от топота трех маленьких детей, которые бегали и вопили в квартире сверху. Дальше больше: в стене за сушилкой явно что-то сдохло. Каждый день я звонила и жаловалась на запах, и каждый день руководство гостиницы присылало какого-то паренька, чтобы он решил проблему, пока я была в городе. Судя по всему, он просто открывал настежь окна и щедро опрыскивал все лизолом, потому что каждый вечер я возвращалась в пропахшую сладким лимонным ароматом квартиру, но к ночи аромат этот медленно растворялся, а на смену ему приходил запах мертвого животного.

Я ждала, что этот отпуск будет лучшим и всех, что мы проводили вместе.

Но даже если опустить трупный запах и кричащих на рассвете детей, у нас еще оставался Бернард. После Тосканы мы с Алексом, не сговариваясь, решили сделать в нашей дружбе шаг назад. Если раньше мы переписывались каждый день, то теперь разговаривали раз в пару недель. Мне, конечно, хотелось большего, но я не могла так поступить ни с ним, ни с Треем.

Вместо этого я с головой окунулась работу, берясь за любую поездку, которую мне только предлагали, иногда даже ездила по всему миру без перерыва. Поначалу мы с Треем были счастливы, как никогда, ведь мы занимались тем, что любили больше всего. Мы ездили верхом на лошадях и верблюдах, взбирались на вулканы и прыгали с вершин водопадов. Но со временем наш бесконечный отпуск стал больше напоминать бегство – словно мы только что ограбили банк и теперь пытались получить максимум удовольствия, пока ждали неминуемого приближения ФБР.

Мы начали ругаться. Он хотел встать пораньше, а я вечно все просыпала. Я слишком медленно ходила, а Трей слишком громко смеялся. Меня раздражало, что он флиртует с нашей официанткой, а его до белого каления доводило то, что я хотела осмотреть каждый магазин, мимо которого мы проходили, даже если, на взгляд Трея, он был неотличим от десятка других магазинчиков, в которые я заглядывала ранее.

Когда до поездки в Новую Зеландию оставалась неделя, мы поняли, что наши отношения исчерпали себя.

– Нам просто друг с другом больше не весело, – сказал тогда Трей, и я рассмеялась от облегчения.

Мы расстались друзьями. Я не плакала. Последние полгода мы все больше отдалялись друг от друга, и наш разрыв просто-напросто оборвал последнюю связывающую нас ниточку.

«Что случилось? Ты в порядке?» – спросил Алекс, когда я вкратце ему об этом написала.

«Мне будет легче объяснить это при личной встрече», – написала я с трепещущим от предвкушения сердцем.

«Хорошо», – только и ответил он.

А через пару недель он написал мне, что они с Сарой снова расстались. Этого я не ожидала: они вместе переехали в Линфилд, когда он закончил свою диссертацию, и даже смогли устроиться на работу в одну и ту же школу – чудо настолько невероятное, словно сама вселенная одобрила их отношения. И, судя по тому, что Алекс мне рассказывал, им действительно было хорошо вместе, лучше, чем когда-либо. Они были счастливы. У них не было никаких проблем.

Разве что Алекс держал их в секрете, что было для него вполне естественным поведением.

«Хочешь об этом поговорить?» – спросила я, чувствуя одновременно панику и прилив адреналина.

«Как ты и сказала, – написал он в ответ, – это будет легче объяснить при личной встрече».

И я ждала нашего разговора два с половиной месяца. Я очень скучала по Алексу, и наконец-то впервые за долгое время нам должна была представиться возможность поговорить начистоту. Больше не было никаких причин сдерживаться, не было никаких тем, которые лучше было не трогать. Нам ничего не могло помешать.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Кроме Бернарда.

Он плавал с нами на лодочках на закате. Ездил с нами на экскурсию по винодельням, расположившимся далеко в глубине страны. Присоединялся к нам за ужином каждый вечер. Предлагал пропустить по стаканчику после. Он никогда не уставал.

– Бернард, – прошептал Алекс как-то мне на ухо, – вполне возможно, сам бог.

Я немедленно фыркнула в свой бокал белого вина.

– Аллергия? – участливо поинтересовался Бернард. – Могу дать платочек.

И он действительно передал мне вышитый носовой платок.

Мне очень хотелось, чтобы Бернард сделал что-нибудь поистине ужасное – например, воспользовался за столом зубной нитью, сделал что угодно, что придало бы мне мужества потребовать от него личного пространства и немножко уединения.

Это была самая прекрасная и одновременно самая ужасное поездка, в которую мы с Алексом когда-либо ездили вместе.

В наш последний вечер мы втроем пошли в ресторан с видом на море и методично напивались, наблюдая, как розово-золотое солнце таяло в воде. Затем солнце утонуло окончательно, и небо укрылось темно-фиолетовым покрывалом, отражающимся в спокойной морской глади.

Потом мы вернулись в гостиницу, уставшие и отяжелевшие от вина, и разошлись по своим номерам.

Пятнадцать минут спустя раздался тихий стук в дверь – я только-только успела переодеться в пижаму. Когда я открыла дверь, за ней стоял Алекс, ухмыляющийся и раскрасневшийся от алкоголя.

– Вот это сюрприз! – сказала я слегка заплетающимся языком.

– Правда? А то ты так активно подливала Бернарду алкоголь, что я подумал, это все часть какого-то коварного плана.

– Он отключился? – спросила я.

– Дьявольски громко храпит, – подтвердил Алекс. Мы оба начали смеяться, и он прижал указательный палец к моим губам.

– Тс-с-с, – предупредил он. – Я к тебе пытался пробраться две последние ночи, а он каждый раз просыпался и выходил из спальни еще даже до того, как я успевал открыть дверь. Я даже думал начать курить. Так бы у меня точно было железное оправдание.

Во мне снова волной поднимался смех.

– Ты правда думаешь, что он бы за тобой увязался? – шепотом спросила я. Палец Алекса все еще был прижат к моим губам.

– Я не хотел рисковать.

За стенкой раздался могучий храп, и я больше не смогла сдерживаться. Я начала хихикать так сильно, что у меня подкосились ноги и я опустилась на пол. Алекс тоже.

Мы упали вместе, превратившись в спутанный клубок из конечностей и беззвучного дрожащего смеха. За стеной раздался еще один громоподобный всхрап, и я отчаянно принялась хлопать Алекса по плечу, пытаясь не расхохотаться в голос.

– Я скучал по тебе, – улыбаясь, сказал он, когда наш смех немного поутих.

– Я тоже, – мои щеки болели. Алекс убрал с моего лица волосы, и несколько тоненьких прядей задрожали у его руки, влекомые статическим электричеством. – Но зато теперь у меня тебя целых трое. – Я ухватилась за его запястье, чтобы сохранить равновесие, и зажмурила один глаз.

– Слишком много вина? – поддразнил он меня, скользнув ладонью по моей шее.

– Нет. Ровно столько, чтобы вырубить Бернарда. Идеальное количество.

В голове у меня все приятно плыло, под пальцами Алекса кожа казалась горячей, и тепло это расходилось волной от шеи до самых кончиков пальцев ног.

– Наверное, так себя чувствуют кошки, – пробормотала я, и Алекс рассмеялся.

– Как?

– Ну, знаешь… – Я повела головой из стороны в сторону, прижимаясь шеей к его ладони. – Просто… – Мой голос оборвался: я получала слишком много удовольствия, чтобы продолжать говорить.

Пальцы Алекса пришли в движение, почесывая мою кожу, поглаживая волосы, и я вздохнула от наслаждения и прижалась к нему. Моя ладонь легла на его грудь, лбом я уперлась в его лоб.

Он положил свою руку поверх моей, и я переплела наши пальцы, наклонилась ближе, а потом еще немножко ближе, пока наши носы не соприкоснулись.