Штурм Брестской крепости - Ростислав Алиев

На вопрос переводчика «А воевать почему пошел?» пленный испуганно ответил «погнали»…

После допроса их утащили в глубь подвала и посменно охраняли.

5.00. Тересполь. КП 45-й дивизии

Офицер связи при штабе XII А.К. сообщает, что там господствует точка зрения о том, что «корпус ударил в пустоту». Одновременно он сообщает, что соседние дивизии сталкиваются с незначительным вражеским сопротивлением на одинаковой высоте с 45-й дивизией.

На дивизионный КП прибывает командующий 4-й армией, генерал-фельдмаршал фон Клюге. Получив доклад о положении, фон Клюге срочно связывается по телефону с командиром I.R.135 Фридрихом Йоном. Затем ориентирует в обстановке командование «сорок пятой». Из его замечаний можно сделать вывод, что неожиданность полностью удалась во всей полосе наступления армии. Это подтверждается, например, перехватом открыто переданной по радио радиограммой русской авиадивизии, запрашивающей, что, теперь, собственно, нужно делать[645].

Начинается паромная переправа у железнодорожного моста. Наведение второй, в районе запланированного южного моста (южная оконечность Южного острова) полоса наступления второго батальона I.R.130 (майор Гартнак) сорвалось — не удается произвести подготовленное закрепление проволочного троса (он порвался).

5.00. Восточный берег Буга. КП I.R.135. К Йону прибыл командир штурмовой группы 3/26 зенитно-артиллерийского полка лейтенант Энгельхардт. Ему поручена защита от низколетящих самолетов строящегося моста у северной пробивки реки Буг, а примерно с 8.00. введение 2-см орудия в бой в цитадели[646].

Несмотря на то что бой на Южном острове постепенно разгорается, I.R.130 в районе обоих мостов через Мухавец (непосредственно к востоку от Южного острова) занимает оборону подразделениями I батальона. II батальон, наступая по направлению к следующим мостам, прошел железнодорожную насыпь.

Ульрих уже полчаса как ведет ожесточенный бой на Южном — но поскольку это не бой, а «зачистка», то считается, что двух его рот (9 и 12)[647] будет более чем достаточно.

…Отделение станковых пулеметов Лео Лозерта в это время вело противовоздушную оборону[648] Тереспольского железнодорожного моста на открытом поле.

Налетов на мост так и не было, однако Лозерту и Гшопфу, находившемуся недалеко, пришлось наблюдать воздушные бои, начавшиеся около 5 часов утра. Гудящие массы русских самолетов направлялись к району границы, однако немецкими истребителями, уже полностью державшими воздушное пространство, встречались так стремительно, что иногда парашюты советских пилотов дюжинами парили в синеве неба.

…Внезапно Лозерт, заметив, как срывается в воздушном бою очередной «рата», увидел в воздухе 4 вражеских парашюта.

Один из них опустился примерно в 100 м перед перевязочным пунктом батальона, где находился Рудольф Гшопф: «Так как он больше не поднимался, мы предположили, что он ранен. 2 наших санитара с носилками хотели прийти на помощь противнику, но, при приближении обстрелянные им из пистолета-пулемета, были вынуждены залечь в укрытие. Русский летчик, проявляя свойственный им фанатизм, отказался от нашей санитарно-медицинской помощи с оружием в руке»[649].

В это время в роту Лерцера вернулась группа лейтенанта Шульца, принимавшая участие в бою за Цитадель. Пришли не все, некоторых принесли — двое раненых (один из них — тяжело), один погибший (ефрейтор). Это были первые потери I.R.133, еще даже не вступившего в бой[650].

Ефрейтора похоронили тут же, вероятно, надеясь в будущем перенести его на братское кладбище.

…Поднялись привязные аэростаты[651]. Их заметили не только немцы — комиссар Фомин приказал старшине Дурасову любыми путями убрать аэростат. Задача была достаточно трудной — из всего артпарка уцелело только 2 45-мм орудия, снаряды для них пришлось взять в башне броневика Матевосяна. Там оказались только бронебойные — ими Дурасов и открыл беглый огонь по аэростату. Перед этим, посоветовавшись с артиллеристами, они вырыли яму, опустив сошники орудий вниз, чтобы создать больший угол подъема ствола. «Однако попасть в цель было очень трудно, так как снаряды не имели дистанционной трубки и приходилось надеяться только на прямое попадание. Минут через десять аэростат пошел вниз: то ли действительно мы его сбили, то ли кто-то другой — это осталось неизвестным. Так или иначе, но приказ комиссара был выполнен»[652].

Но главное, что происходило в эти минуты на Цитадели и Северном острове, — это организация обороны и добыча боеприпасов их защитниками. Разгромлены подразделения Праксы, залегла пехота Ельце — каждую минуту передышки надо использовать.

Собственно, на Цитадели этим занялись еще в те минуты, когда группа Тойчлера пробивалась от Тереспольских к Трехарочным.

В 5 утра добыл первые патроны и 33-й инженерный полк[653]. «Стало известно, что есть склад боеприпасов, где-то в казармах 84 сп. В это время единого человека, который бы командовал, у нас не было, все происходило по согласованию на ходу между младшими командирами. Вот так и я, выбрав сам 10 человек, среди которых были сержанты Н. Якимов и Гордон А. и красноармеец Саркисов, отправился за боеприпасами. Под прикрытием броневиков добежали до склада. Какой-то старшина указывал, где что брать. Набив за пазухи гранат, захватив несколько коробок с запалами и взяв на плечи по ящику винтовочных патронов, двинулись обратно. Справа горели постройки нашего хозвзвода, кругом повсюду шла стрельба[654]. Упали Саркисов и Гордон, потом еще один. Все мы бросились на землю. Стреляли откуда-то сзади. Мы поползли дальше по-пластунски, волоча по двое каждый ящик с патронами. Саркисов и другой красноармеец (фамилию не помню) остались лежать убитыми. А. Гордон был легко ранен в бедро»[655].

С этого же склада раздаются патроны и бойцам 84 сп, продолжающим перестрелку с Южным островом.

Пограничникам пока не до складов — в нескольких метрах, в секторе кольцевой казармы у Тереспольских — 10-я рота. Обе стороны не прекращают бой — после того как пулеметный расчет Еремеева забросали гранатами, гранатометчика вычислили, и снайпер Голубцов уничтожил его.

Организуется оборона и в подвале 333 сп — склад боеприпасов рядом, в кольцевой казарме, но подход к нему простреливается с Тереспольской башни.

В полковой школе 44 сп и 3-го батальона 455 сп продолжают рубить стены. Только 44 сп пробивается к все сильнее разгорающемуся пожару на складе обмундирования, бойцы 455 сп, наоборот, рубятся в отсеки, примыкающие к Трехарочным, чтобы уйти от все сильнее заполняющего казематы дыма.

Здесь, в казематах у Трехарочных, становится все более многолюдно — Махнач встретил старшину, с немецким штыком и в немецкой каске, сказавшего, что убил одного или двух немцев, командиров — лейтенанта Мартыненко и неизвестного, тяжело раненного старшего лейтенанта. Третий из встреченных командиров — мл. лейтенант С., военфельдшер, только накануне прибывший в 455 сп и еще даже не сдавший документы. С., единственный медик, был назначен начальником медчасти[656].

Всего в казематах 455 сп у Трехарочных собралось около 300 человек. Большинство — заняты снабжением боеприпасами, все, что возможно, спуская в подвалы. Туда же — и раненых, большинство — через широкий проход бетонированной смотровой ямы авторемонтной мастерской 333 сп.

И, наконец, на Северном острове, продолжающем бой с батальоном Ельце, организует оборону майор Гаврилов, командир 44 сп.

…Петру Михайловичу Гаврилову лишь накануне, во вторник, 17 июня, исполнился 41 год. К концу войны сорокалетние будут командовать фронтами, а пока здесь, в крепости, татарин из деревни Альведино Гаврилов оказался одним из наиболее опытных: за его плечами финская и Гражданская (26 октября 1917-го штурм Казанского кремля, с января 1918-го — в Красной Армии: Первый социалистический татарский батальон, деникинский и колчаковский фронты, погони за бандами по Северному Кавказу…). Впрочем, сейчас он и самый старший по должности командир на Северном[657]. В 44 сп за Гавриловым утвердилась слава командира очень требовательного и строгого, называть его «Гаврилычем» рисковали не все, да и то, как правило, за глаза[658].

Гаврилов — из семьи крестьянина-бедняка, долго батрачил, служил кучером у помещицы. С 1922-го в ВКП(б). В 1939-м окончил Военную академию им. Фрунзе, был назначен командиром полка, с которым 10 марта 1940-го и наступал на Тронгсунд. Женат, очень любил приемного сына.

Гаврилов был невысок, немногим выше среднего роста, слегка сутулый, медлителен в движениях, черные глаза под густыми бровями. Черные волосы зачесывал назад. Предпочитал гимнастерку серого цвета, брюки-галифе. Китель не любил.