Моя исповедь. Невероятная история рок-легенды из Judas Priest - Роб Хэлфорд

юным металхэдам есть что послушать. Именно на это я и рассчитывал.

Честно говоря, я не ожидал, что альбом доберется до хит-парада, но он попал в Billboard 200, и по всему миру было продано свыше 250 000 экземпляров. Грех жаловаться! А теперь настало время ехать в тур в его поддержку.

Мой давний любовник и любитель «тройничков» из Пендлтона, Стив, больше не был морпехом. Он не знал, чем себя занять, поэтому я взял его на гастроли в качестве личного помощника, охранника… И просто ради компании.

Мы с ним по-прежнему отжигали, но он был женатым бисексуалом, которого больше интересовали женщины. Да, прямо мой типаж! Но он был лишь временным вариантом, поэтому было здорово, когда ни с того ни с сего Томас снова мне написал. Он плыл на теплоходе в Африку!

Оказалось, что его заслали в Сомали. У моряков есть поговорка: «Язык мой – враг мой». Изначально это был слоган во время Второй мировой войны, и означает он, что нельзя говорить гражданским, чем ты занимаешься.

А-ха! Теперь понятно, почему он так долго молчал.

Томас дал мне свой армейский адрес в Сомали, но подчеркнул, что нужно быть крайне осмотрительным, поскольку у них на корабле практически никакого личного пространства. Боюсь, я как бы проигнорировал его инструкцию и отправил свой обычный поток непристойных писем.

«Из-за таких, как ты, в армию не берут геев! – ответил он мне в ужасе. – Ты совершенно собой не владеешь!»

Вскоре Томас вернулся в США – на мою любимую военную базу в Пендлтон! Не терпелось увидеться с ним с глазу на глаз. Похоже, он отнесся к этому с большим подозрением, но в итоге согласился.

Мы договорились пообедать в ресторане Оушенсайда. Томас предложил, чтобы каждый из нас пришел с другом – я полагаю, компаньонов захотел? – но я не собирался его слушать. Зато сексуальный аппетит нагулял будь здоров!

Перед встречей Томас отправил мне свое фото. Он мне понравился с первого же взгляда, но в жизни был еще лучше. Спортивный, потрясающий рыжеволосый красавчик. В жизни он был таким же остроумным, как и по телефону. К тому же его приятель тоже был накачанным!

Я флиртовал с ними как ненормальный – игнорируя тот факт, что Томасу, похоже, крайне некомфортно. Как только мы поели, я предложил снять номер и отвел их в отель на набережной.

Мы вошли в номер, и я попытался их соблазнить. Ну, друг Томаса оказался натуралом, да и Томас, безусловно, этого не хотел! Он придумал отмазку и сказал, что ему надо уходить, и они смотались. «Как жаль! – сказал я им вслед. – А могли бы "тройничок" замутить!»

По дороге домой я чувствовал себя глупо. Твою же мать! У члена нет совести – по крайней мере, у моего точно никогда ее не было, – и я снова проебался. После этого фиаско Томас мне больше не звонил. Очень жаль. Он мне реально понравился.

Но теперь… Настало время ехать с Fight на гастроли.

Мы дали пару разминочных концертов в Mason Jar в Финиксе и Whiskey a Go Go на Сансет-Стрип, но по-настоящему наш первый тур стартовал в Европе в октябре 1993-го. И пока мы колесили по континенту, я осознал, насколько сильно изменились правила игры.

В странах, где Priest легко собирали арены на 10 000 человек, мы играли в клубах на 500 человек. Priest всегда собирали аншлаги в мюнхенском Олимпийском зале; теперь же я едва собирал рок-бары вроде Rockfabrik в Людвигсбурге, который выглядел, как немецкий Уолсолл.

В Великобритании я мог забыть о многочисленных вечерах в Birmingham Odeon и Hammersmith Odeon. Мы отыграли два концерта: в Rock City, клубе средних размеров в Ноттингеме, и в лондонской «Астории», модном клубе, но Priest в таком скорее бы зависали после выступления на крупной арене.

Снова вспомнились разваливающиеся фургоны и концерты в пабах Сент-Олбанса. Больше никто не будет подвозить тебя к сцене на гольф-карах, приятель! Я начинал с чистого листа, в совершенно новой группе, которая должна была многое доказать, и снова предстояла долгая и упорная работа.

Было приятно среди старожилов увидеть новых молодых фанатов в футболках Priest. Постоянно орали с просьбой исполнить «Breaking the Law» и «Hell Bent for Leather», но я не слушал. Я был решительно настроен исполнять только песни Fight. Нравилось им или нет!

Было занимательно, но приходилось вкалывать, и было очевидно, что, если мы хотим вывести Fight на более широкую аудиторию, нужно делать то, чего я не делал уже больше десяти лет: играть на разогреве. К счастью, мы смогли начать не на самом дне.

Metallica в то время была величайшей металлической группой в мире, и Ларс Ульрих позвонил мне и позвал принять участие в их эпичном утомительном туре Shit Hits the Sheds, выступить на огромных площадках по всему миру. С нами поехало еще много разогревающих коллективов: Danzig, Suicidal Tendencies и Candlebox.

Мы откатали не весь тур, но концерты, которые отыграли, были потрясающими. Я снова познакомился с огромной толпой (отлично!) и вспомнил, каково выходить на сцену после пяти вечера (так себе!). Парни из Metallica дико котировали Priest, и в Майами я спел с ними «Rapid Fire» с альбома British Steel. Было круто.

Также случилось неожиданное новое знакомство. Я скорешился с парнями из Candlebox, которые были подписаны на лейбл Мадонны Maverick. Их вокалист Кевин Мартин сказал мне, что Мадонна собирается приехать в Майами и заценить выступление.

После обеда я увидел, как она проходит мимо моего трейлера, – скорее увидел в окно пероксидные волосы этой крошки, окружившей себя армией огромных охранников. Она прошла и исчезла в трейлере Candlebox. Чуть позже Кевин вышел и подошел ко мне.

– Роб, хочешь поздороваться с Мадонной? – спросил он.

Еще как! Какой уважающий себя гей-попсарь не хотел бы поздороваться с Мадонной? Я рванул к трейлеру… И увидел нечто похожее на живую картину эпохи Ренессанса.

Мадонна раскинулась на диванчике, словно Клеопатра в помпезной ладье на реке Нил. Несколько фанаток лежали на полу возле ее ног. Воняло, но приятно воняло, духами «Шанель» и «Кристиан Диор». Когда я подошел к ней, она озадаченно меня поприветствовала.

– Это Роб из Judas Priest и Fight, – сказал Кевин.

– О, привет, Роб, рада знакомству! – сказала Мадонна, не вставая, и оглядела меня сверху донизу. – У тебя куча татух!

К тому времени так и было. «Да», – сказал я.

– Они везде? – спросила она.

Я задрал футболку, чтобы показать рисунки на животе.

– И где они у тебя заканчиваются? – кокетливо спросила Мадонна.

Я оттянул шорты до волос на лобке. Она наклонилась вперед и уставилась на мой пах, носом практически дотрагиваясь до живота.

«Твою же мать, Роб! – подумал я про себя. – Ты две минуты назад