Итан Рокотански (СИ) - Нестор Штормовой

фонари по какой-то причине не горели, они в принципе горели довольно периодически, боец встал под одним из деревьев, спрятавшись за стволом. И прислушался.

— Всем и так понятно, — сказал парень повыше, — что Кронштадт во втором бое развалит Рокотански. Я вообще без понятия, какого хрена этот выскочка резко поднялся так высоко. Это бойцовский клуб, в нем надо иметь уважение.

Второй фыркнул.

— И почему Кронштадт вызывает у тебя уважение? Он хороший боец, но больше про него ничего неизвестно. Да, хочет, вроде как, город восстановить. Но сколько их, таких восстановлял? Каждый второй хочет. Но знаешь что? Кто хотел бы — давно б сделал. Рокотански — другое дело.

— С чего это?

— Говорят, — я не знаю, так это или не так — он хочет спасти больную жену. Чем болеет тоже не знаю, но вот так. Его же вообще раньше не было, свалился как снег на голову. Если победит Кронштадта — заработает еще бабок. На лечение, очевидно. А если нет, то не знаю. Зачем ему еще драться?

Тот, что был выше, хотел что-то ответить, но промолчал. Затем достал из нагрудного кармана блок сигарет и сунул одну в рот. Второй, который был пониже, тут же ее вытащил из его рта и кивком головы указал на молчавшую девочку. Первый вздохнул.

— Ну не знаю. Если так, у Рокотански достойная причина. Но и у Кронштадта тоже. Бросить вызов обществу, миру галстуков, американо и Бентли — это не каждому дано.

— Так или иначе, он не даст себе проиграть. В любом случае все будут смотреть на бой, а не за его кулисы. Просто надеюсь, что если Рокотански действительно спасает жену, он справится.

— Да. И я тоже.

— И я, — сказала молчавшая до того девочка.

Тот, что был повыше, хлюпнул носом.

— Пойдем. А то холодно чето.

И они ушли под периодически мигающими фонарями. Кронштадт, стоя под кронами дерева, некоторое время смотрел им вслед. Затем фонарь, стоявший рядом, неожиданно загорелся, бросив на него свой свет, и он двинулся дальше, вновь сунув руки в карманы. В голове было много мыслей.

***

— Знаешь, — сказал я, когда мы с Зоей под руку прошли под одной из арок, ведущих в дворы где-то в центре Москвы, — тут где-то есть пироговая кофейня, или вроде того.

— Опять хочешь объестся вкусностей? — улыбнулась жена. Шум машин, движущихся куда-то под темным вечерним небом, слегка стих, когда мы свернули во дворы. Деревья понемногу начинали распускаться.

— Да, — просто сказал я. — Не уверен, что выпечка там будет горячей, это надо утром идти, как нормальные люди, но всегда можно что-то подогреть. Я думаю.

Зоя кивнула. Я поцеловал ее в висок.

— Как ты себя чувствуешь?

— Хорошо.

Я внимательно посмотрел на нее.

— Правда хорошо.

Теперь кивнул я. А через минуту сказал:

— Вот мы и пришли.

Посреди моря повседневной печали, груза ноши, которую мы с Зоей и остальными несли на своих плечах, пироговая кофейня оказалась маленьким островком счастья, которое было будто неподвластно злу: у меня даже сложилось чувство, что имей все же зло какое-нибудь воздействие на это счастье, оно все равно никак не смогло бы к нему прикоснуться. И дело было не в выпечке, какую продавали в кофейне, а продавали тут выпечку самую разную. Нет, в ней, конечно, дело было, но далеко не главное. Было оно и не в людях, работающих здесь. В кофейне было тепло. Вид, открывавшийся из нее, был прост, но в то же время… Близок. Да, пожалуй, это самое подходящее слово. Бывает так, что ты не ощущаешь счастья, но чувствуешь, что это то, что тебе сейчас нужно. Бывает так, что ты не чувствуешь себя несчастным, но и счастливым назвать не можешь. Случается так, что то, что ты наблюдаешь, наблюдается именно потому, что оно должно сейчас наблюдаться. Возможно, это был какой-то невиданный и нигде неписанный закон вселенной, мне невидимый и неподвластный: но это было так, и так и было. Вот и все.

Мы купили несколько булочек с творогом и вишней, которые нам слегка подогрели, ровно также как и пирожки с яйцом и луком, которые мы съели до этого. Сидели мы у окна. На город опустилась ночь, народу в кофейне поубавилось, а прямо напротив окна стоял фонарь, бросающий белый свет на зеленеющий кустик, вокруг которого все было заасфальтированно. Мы некоторое время смотрели, как весенний ветер, тепла которого мы не чувствовали в заведении, касается зеленых лепестков. Сначала мимо проезжало много машин, а затем они стали ездить все реже и реже, пока не исчезли вовсе.

— Интересно, когда они закрываются? — Зоя поставила чашку чая на стол. Вдобавок к выпечке мы взяли чайник ромашкового чая.

— Вроде в час ночи.

— Странно!

— Да. Но для нас это хорошо.

Зоя кивнула.

— Эй, Викторыч! — гаркнул один из мужиков, сидящих у входа. Бариста, мужик примерно того же возраста — лет тридцати семи — оглянулся на него. — Включи новости, а то там в интернете странные вещи пишут.

— У меня еще народу полно в кафе, чего суету наводить?

— Включи, — подключились несколько голосов. — Случилось что-то?

Викторыч что-то проворчал и выключил Ютуб, на котором играла какая-то расслабляющая музыка. Затем несколько раз потыкал пульт, переключая каналы, пока не включил Четвертый. Хотя, даже если бы он оставил какой-нибудь первый, я уверен, там бы показывали тоже самое.

Несколько людей в зале испуганно охнули. Кто-то замер. Я почувствовал, как сжались челюсти. Ощутил, как напряглась Зоя.

— Пятнадцать минут назад сенатор Альянса, в связи с последними событиями, объявил о полном закрытии границ с НРГ. Армии стран мира, одна за другой, переходят в режим полной боевой готовности — неизвестно откуда взявшиеся порталы появляются в абсолютно разных местах света, в морях, на земле, и даже в воздухе. То, что выходит из них, — из голоса телеведущей, стоящей на фоне целого ряда видеозаписей, послышалась едва ли не паника, — не поддается ни одному научного объяснению. — Человечество, никогда не верящее в чудовищ, официально признало свою ошибку. Это просто невозможно…

Тут она исчезла и остались только видеозаписи.

Искрящийся белый портал, излучающий какое-то голубое свечение, сверкал в нескольких метрах от земли между деревьями. Сложно было понять, каких он был размеров. Может, два на два метра, может больше. Надпись справа внизу гласила, что место находится где-то в Аргентине. А потом из него начали выскакивать странные существа — длинные, белые, очень похожие на вендиго, только больше, хотя никто и понятия не имел, какие должны быть вендиго. Все в зале