Красная Страна - Джо Аберкромби

— Знаешь что, ты слегка смахиваешь на духа.

— Наполовину, возможно, — пробурчал один из его друзей.

Шай выпятила челюсть.

— На четверть, если уж на то пошло.

Косоглазие Косого перешло в искажение лица.

— Ну, нам на этой стороне улицы плевать на твое происхождение.

— Конечно, на четверть дух лучше, чем полный мудак.

Это и был тот талант расстраивать народ. Его брови поднялись, и он шагнул к ней.

— Чего, ты, чертова…

Не думая, она положила правую руку на рукоять кинжала и сказала:

— Лучше стой прямо там.

Его глаза сощурились. Раздосадованно. Словно он не ожидал открытого сопротивления, но не мог отступить, когда его друзья наблюдали.

— Лучше тебе не класть руку на тот нож, девочка, если только не собираешься пустить его в ход.

— Пущу я его в ход или нет, зависит от того, остановишься ты или нет. Мои надежды не высоки, но может ты умнее, чем выглядишь.

— Оставьте ее. — В дверях стоял здоровяк. Впрочем, слово «здоровяк» не очень его описывало. Его кулак на срубе за ним выглядел по размеру, как голова Шай.

— Ты можешь не ввязываться в это, — сказал Косой.

— Мог бы, но ввязался. Ты сказала, ищешь Кантлисса? — спросил он, переводя взгляд на Шай.

— Не говори ей ничего! — бросил Косой.

Взгляд здоровяка вернулся на него.

— Ты можешь заткнуться… — Ему пришлось наклониться, чтобы пройти через дверь. — Или я могу тебя заткнуть. — Двое других отступили, чтобы дать ему места — а его ему требовалось много. Выйдя из тени, он выглядел еще больше, даже выше, чем Ламб, и может быть больше в груди и в плечах. Настоящий монстр, но он говорил мягко, с сильным северным акцентом. — Выкинь этих идиотов из головы. Они храбры драться с теми, кого наверняка победят, но с другими не сильнее зубочистки.

Он прошел пару шагов вниз по улице, доски стонали под его громадными сапогами, и встал, возвышаясь над Косым.

— Кантлисс из того же материала, — сказал он. — Надутый дурак с кучей пороков. — При всех его габаритах, в его лице было какое-то грустное провисание. Обвисшие светлые усы, печальная седина щетины вокруг них. — Более или менее то, чем я был когда-то, если уж на то пошло. Он должен Папе Рингу много денег, как я слышал. Хотя его не было здесь какое-то время. Большего не могу тебе сказать.

— Что ж, большое за это спасибо.

— С удовольствием. — Здоровяк повернул свои усталые голубые глаза на Косого. — Убирайся с ее пути.

Косой особенно мерзко покосился на Шай, но в свое время Шай часто рассматривали с грубыми выражениями лиц, и через какое-то время это перестало жалить. Он собрался подняться по ступенькам, но здоровяк не дал ему.

— Убирайся с ее пути туда. — И он кивнул в ручей.

— Встать в стоки? — сказал Косой.

— Встать в стоки. Или я положу тебя туда.

Косой проклинал себя, карабкаясь по склизким камням, и встал по колено в дерьмовой воде. Здоровяк положил одну руку на грудь и другой махнул Шай на свободный путь.

— Благодарю, — сказала она, шагая мимо. — Хорошо, что я нашла приличного человека по эту сторону улицы.

Мужчина грустно фыркнул.

— Не дай мелкой любезности тебя одурачить. Ты говорила, что ищешь детей?

— Брата и сестру. А что?

— Возможно, я могу помочь.

Шай научилась принимать помощь, но со здоровой подозрительностью.

— Зачем бы тебе?

— Потому что я знаю, что значит потерять семью. Как потерять часть себя, не так ли? — Она подумала мгновение об этом и решила, что он прав. — Пришлось оставить свою позади, на Севере. Знаю, так было лучше для них. Единственно возможное. Но это все еще ранит меня. Даже и не думал, что будет ранить. Не могу сказать, что особо ценил их, когда они у меня были. Но это ранит.

Его большие плечи так грустно обвисли, что Шай стало его жалко.

— Что ж, приятно будет прогуляться с тобой, наверное. По моим наблюдениям, народ воспринимает меня куда серьезнее, когда здоровенный ублюдок смотрит мне через плечо.

— Это всеобщая печальная правда, — сказал он, пытаясь попадать с ней в шаг; два его шага были как три её. — Ты здесь одна?

— Приехала с отцом. Ну, типа того.

— Как кто-то может быть типа отца?

— Ему удалось.

— Он отец тем двум, кого ты ищешь?

— Тоже типа того, — сказала Шай.

— Он не должен помогать в поисках?

— Он помогает, по-своему. Он строит дом, на той стороне улицы.

— Тот самый новый дом, который, как я видел, растет?

— Металлообработка Маджуда и Карнсбика.

— Хорошее здание. А это редкость здесь. Хотя не ясно, как это поможет отыскать твоих младших.

— Он верит, что кое-кто ему в этом поможет.

— Кто?

Обычно она держала бы карты закрытыми, так сказать, но что-то в его манерах заставило ее раскрыться.

— Мэр.

Он всосал длинный вдох.

— Я бы скорее доверил змее свои яйца, чем этой женщине что угодно.

— Она точно чересчур скользкая.

— Никогда не доверяй тем, кто не использует свое настоящее имя, так я всегда говорил.

— Свое ты мне еще не назвал.

Здоровяк устало вздохнул.

— Я надеялся избежать этого. Люди обычно смотрят на меня по-другому, лишь узнав его.

— Одно из этих забавных, да? Возможно Педро?

— Это было бы удачей. К несчастью, мое имя никого не заставляет смеяться. Никогда не поверишь, сколько я работал, раздувая его еще больше. Годы. Теперь нет выхода из-под его тени. Я сам сковал звенья моей собственной цепи.

— Полагаю, все мы склонны так поступать.

— Более чем. — Он остановился, протянул ей одну огромную руку, она взяла, её рука казалась маленькой, словно детской, в его теплой громадной хватке. — Меня зовут…

— Глама Голден!

Шай увидела, как здоровяк на мгновение вздрогнул, его плечи сгорбились, затем он медленно повернулся. Молодой парень стоял на улице позади. Здоровый, со шрамом на губах и оборванной курткой. Он выглядел неустойчиво, что заставило Шай подумать, что он сильно пьян. Чтобы набраться храбрости, возможно, хотя народ в Кризе не всегда беспокоится о поводе для выпивки. Он поднял дрожащий палец, чтобы указать на них, а другая его рука держала рукоять большого ножа на его поясе.

— Ты тот, кто убил Медведя Стоклинга? — насмехался он. — Ты тот, кто выиграл все эти поединки? — Он плюнул в грязь прямо рядом с их ногами. — Ты выглядишь не особо!

— Так я и не особый, — мягко сказал здоровяк.

Парень моргнул, не уверенный, что с этим делать.

— Ну… я, блядь, вызываю тебя, ты. Ублюдок!

— А что если я не слушаю?

Парень нахмурился, глядя на людей на крылечках, которые оставили свои дела, чтобы поглазеть. Он поводил языком во рту, не уверенный в себе. Затем посмотрел на Шай и снова ткнул пальцем.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});