Табу на вожделение. Мечта профессора (СИ) - Сладкова Людмила Викторовна "Dusiashka"

Вжикнула молния. Очевидно, женщина сняла обувь.

И Юля крепко зажмурилась, до боли прикусив губу.

«Капец! Капец! — мысленный стон. — Вот это я влипла! Уф!»

— Так мы и не собирались возвращаться! — невозмутимо пояснила его мать. — Но этот мелкий проказник просто выбора не оставил же! Настоящую истерику нам с дедом закатил! Под дверью сидел и рыдал — так отчаянно домой рвался! Игрушка ему какая-то нужна. Предлагала новую купить — он ни в какую. Именно ту ему подавай. Ну что я могла поделать-то?

— Артем? — строго. — Это что за новости?

* * *

Повисла секундная пауза. Затем мальчуган виновато запыхтел:

— А ты не будешь меня ругать?

— Не буду! Говори, в чем дело? Почему так плохо себя ведешь?

— Я поменялся с Мишкой трансформером на выходные. Он взял моего, а мне дал своего. И скоро уже нужно будет отдавать ему робота, а я в него даже не поиграл! Потому что забыл вчера с собой его взять!

— Понятно! — легкая усмешка. — Разувайся!

Очевидно, он поставил ребенка на пол.

А после вновь обратился к своей матери:

— Я сегодня занят. Придется тебе увезти его. Завтра сам за ним приеду.

— Тю! — отмахнулась женщина. — Да не переживай, сынок! Занимайся своими делами. Я здесь с ним останусь. Будем в детской играть. Тебя не потревожим.

— Мама! — нетерпеливо. — В другой раз!

— Господи, Марат! Какой же ты грубый! Даже чаем мать родную не напоишь?

Юля часто-часто задышала, сильнее вжимаясь спиной в столешницу.

Она прекрасно понимала, что произойдет, если он согласится.

К счастью, Каримов возразил:

— Вот в другой раз и…

— Ого, какой туфля! — звонкий голосок Артема звенел от восторга. — То есть туфель. Эм… туфли. Они девчачьи? Да, Марат?

— Да! — сухо отозвался мужчина.

— Красивые! — снова малец. — Прямо как у Юли!

— Как у Юли. Как у Юли.

Попова вздрогнула всем телом при одном лишь звуке своего имени.

Но очень быстро поняла, что и продрогла прилично. Сбросив с себя оцепенение, девушка крадучись приблизилась к окну и попыталась бесшумно закрыть его. Да какой там? Сквозняк сделал свое дело.

Створка захлопнулась с жутким характерным грохотом.

Мать Марата изумленно охнула:

— Сынок, ты не один, что ли? С женщиной? Ой, батюшки! Как неловко получилось! Мы сейчас уйдем. Не переживай. Артем, солнышко, беги скорее в свою комнату. Бери игрушечку. Нам пора возвращаться. Дед нас заждался.

Однако, судя по всему, ее внук не сдвинулся и с места.

Лишь воскликнул во всю мощь своего голоса:

— Кто там? Марат, кто там?

— Где?

— У нас на кухне!

— Никого там нет! — вмешалась его бабушка. — Показалось тебе!

— Есть! — возмущенно крикнул мальчуган. — Я же слышал!

В следующий миг по дому эхом разнесся звук быстрого детского топота.

А следом строгий оклик Каримова:

— Ты куда собрался? А ну стой!

Да только было поздно. Даже Попова понимала, куда именно бежит этот сорванец. Ворвавшись на кухню маленьким ураганом, он замер на долю секунды, разглядывая ее с абсолютным обожанием в темных глазенках.

— Юля! — взвизгнул так громко, что едва не оглушил девушку своим ультразвуком. Растерянно улыбнувшись, она сказала лишь тихое:

— Привет, малыш!

Каким же было ее изумление, когда ребенок кинулся к ней, намереваясь обнять. Юля даже немного растерялась. Но в последний момент все же подхватила его на руки и прижала к себе. Артем заливисто рассмеялся.

— Ба! Иди сюда! — позвал так же громко. — Тут Юля! Моя Юля! Я сам нашел ее в лесу! Ты не верила, а я правда ее нашел! Вот она, ба!

Испытывая чудовищную неловкость, девушка с ужасом уставилась на дверь.

Первым в комнату влетел Марат. Жутко хмурый. Жутко недовольный.

Под его строгим взглядом Артем замолчал, поник и крепче прижался к Юле.

— Отпусти его! — велел профессор тоном, не терпящим возражений. — Он тяжелый!

— Все норма…

— Я сказал, отпусти! Не нужно надрываться!

Деваться было некуда. Попова осторожно поставила ребенка на пол.

Тот мгновенно вцепился в ее руку. Да так крепко, что не освободиться.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Настороженно покосившись на Каримова, Юля вкрадчиво поинтересовалась:

— Ты ведь не будешь ругать его за это?

— Думаешь, не стоит? — иронично заметил мужчина.

— Думаю…

Девушка замолчала, нервно увлажнив пересохшие губы. На пороге материализовалась миниатюрная женщина приятной наружности.

Она сдержанно улыбалась. Однако, когда внимательным цепким взглядом осмотрела гостью сына с ног до головы, улыбка с ее лица испарилась. Причем очень быстро. Погром, устроенный ими на кухне, тоже восторгов у нее не вызвал. Скорее осуждение. Неудивительно. Она все поняла без слов.

— Познакомься, Юля! — нарушил молчание Марат. — Моя мать — Таисия Семеновна.

— Очень приятно! — напряженно отозвалась Попова. — Здравствуйте!

В ответ женщина вежливо кивнула.

— Взаимно! — пробормотала она дежурным тоном и устремила свой строжайший взор на Марата. — Сынок, а можно тебя на минутку?

— Что, прямо сейчас? Другого времени не нашла?

— Да, прямо сейчас! — вновь беглый взгляд на Юлю и непринужденная улыбка. — Прошу прощения! Это… личное!

* * *

Они покинули их. Направились в соседнюю комнату.

В гостиную, кажется. Юля помнила ее смутно, но помнила.

Каримов ласкал ее там вчера, перед тем как затащить в свою спальню.

Артем наконец отпустил ее руку. Приблизившись к столу и заметив разбитую посуду, он изумленно поинтересовался:

— А что тут случилось?

— Ничего, — отозвалась машинально. — Так… небольшое землетрясение.

Секунду спустя, руководствуясь болезненным любопытством, она приблизилась к распахнутой двери и высунула голову в коридор.

Мать и сын в соседней комнате беседовали тихо. Очень тихо.

Но вопреки законам физики, Юля слышала каждое их слово.

— Это как понимать? — негодовала Таисия Семеновна. — Ты что это творишь?

— О чем ты?

— Ты прекрасно знаешь, о чем!

— Нет, не знаю.

— Как ты посмел, Марат? Ты чем думал? Она же еще… ребенок совсем!

— Мне крайне сложно назвать ребенком свою совершеннолетнюю студентку!

— Ах, она еще и твоя студентка?

— Да, а что?

— Ты, очевидно, последнюю совесть потерял?

— Мам, прекращай!

— Я еще не начинала! — тихим шепотом рыкнула на него мать.

— Уж кто бы говорил! Ты сама замуж в восемнадцать выскочила!

— Не сравнивай нос с пальцем! Я с твоим отцом с пятнадцати лет встречалась. И из армии его ждала. И женились мы по любви. А ты? Что себе позволяешь ты? Пользуешься своим служебным положением! Спишь со своими студентками! Тебе взрослых девок мало, что ли? Хочешь опозорить нас с отцом на весь город своими похождениями?

— Мама, не провоцируй меня! И слова выбирай!

— А чем тебе слова мои не нравятся? Я что же, ошибаюсь? Мне все привиделось? У вас с ней серьезные отношения, быть может?

Юля замерла подобно безжизненной статуе. Сердце гулко колотилось в груди. Чего ждала, сама не знала. Но ожидая его ответа, она даже не дышала.

— Что у нас с ней происходит — только наше дело! — услышала в следующий миг. — Тебя оно никоим образом не касается! И отчитываться перед тобой за каждый свой шаг я не собираюсь!

Женщина еле слышно фыркнула:

— Что и требовалось доказать! — сдавленный смешок. — Мой сын — распутник! Тебе самому-то не противно? И она тоже хороша! Это до какой же степени нужно себя не уважать, чтобы спать со своим преподавателем? И ладно бы, если по любви! Но нет же — наверняка за оценки или какие-нибудь другие привилегии в институте! Да? Какой кошмар! Уму непостижимо! Видная ведь деваха! Красавица, глаз не оторвать! А все туда же!

— Еще раз услышу в ее адрес нечто подобное, — угрожающе прорычал Марат, — и мы с тобой очень крупно разругаемся! Ты поняла меня?

— Ой, все! Все! Слова больше тебе не скажу! Ломайся твоя голова! Не хочешь нормальной жизни, нормальной семьи — спи с кем угодно! Хоть всех своих институток перепробуй! Только… не на глазах у моего внука!