Табу на вожделение. Мечта профессора (СИ) - Сладкова Людмила Викторовна "Dusiashka"

От этого зрелища захватывало дух. Оно будило в недрах ее сознания что-то примитивное. Оно… оголяло все низменные инстинкты до предела.

— Дотронься до него! — услышала зомбирующий шепот Марата.

* * *

Подчинилась сразу же. Сердце в груди грохотало с бешеной скоростью, когда Юля попыталась сжать мужской орган в кулаке. Длины пальцев не хватало, но она старалась. Каримов утробно зарычал и показал ей, как нужно правильно ласкать член рукой. Но вскоре он отстранился и велел:

— Смотри на меня, пташечка! Смотри мне в глаза, пока я нахожусь в тебе!

«Во мне! — мысленный вопль. — О, господи! Во мне! Так… мне не больно! Мне не больно! Совсем-совсем не больно! Я хочу этого! Очень сильно хочу!»

Она бы и с радостью, но ее глаза закатились — ушли под веки в тот же миг, когда Марат аккуратно ввел в нее свой член. Сперва ощущения казались немного болезненными. Но едва он начал медленно раскачиваться в ней, огнем охватило все тело. И зарождался этот огонь именно от его скольжений.

Всякий раз, когда мужчина погружался в нее до упора, с губ срывался сладкий стон. Бесстыдный и совершенно бесконтрольный. А потом и вовсе началось безумие. Осознав, что боли после первого раза Юля не ощущает, Каримов перестал ее щадить. Больше он не сдерживался. Он трахал ее так, как сам хотел. То нежно, медленно, смакуя каждое движение. То жестко и грубо, превращаясь в самый настоящий отбойный молоток. Юля кричала.

И извивалась от кайфа. Руководствуясь лишь животными инстинктами, сама охотно подставлялась под его таран. Преодолевая смущение, она даже ласкала себя, если он того требовал, вколачиваясь в нее точно одержимый.

— Моя девочка! — утробно урчал ей прямо в губы. — Как же в тебе хорошо! Бл*дь, как же в тебе хорошо! Ты такая мокрая. Такая тугая. Черт! Сейчас взорвусь!

Он торопливо выскользнул из нее и зачем-то оттянул вниз свою мошонку.

Затем сдернул Юлю со стола, увлекая за собой на пол. Вскоре она оказалась сверху. Оседлала его, будучи нанизана на самую твердую часть его тела.

И изумленно охнула. В такой позе казалось, будто своим членом Марат достает ей до самой матки. Немного попрактиковавшись, дождавшись, пока она настроится на нужный ритм, профессор устроил ей просто дикие скачки.

Такие дикие, что Попова готова была царапать ногтями напольную плитку.

— Да, девочка! — хрипел он, поощряя ее. — Именно такой я тебя и представлял!

— Марат… боже! Еще!

— Еще?

— Ох, еще!

Вцепившись пальцами в ее ягодицы, Каримов принялся брать ее жестче.

И в тот самый миг, в ту самую секундочку, когда Юля начала уже подрагивать, захлебываться от ощущений и терять связь с реальностью… раздалась настойчивая и пронзительная трель дверного звонка.

Испуганно дернувшись, девушка попыталась подняться.

Однако Марат пресек ее попытку грозным:

— Не смей!

— Но там…

— Мне плевать, кто за дверью! — яростно толкнулся в глубины ее тела. — Я никого не жду! И никому не открою, пока мы не закончим! Пока ты не кончишь от моего члена, пташечка!

— Ты… с ума… сошел…

— Малышка моя!

Звонок в дверь повторился. Каримов грязно ругнулся и ускорился.

Юля прикрыла рот ладонями и тихонько заскулила. Внутри нее все туже скручивалась невидимая спираль. Все сильнее разрасталась сладкая агония.

— О-о-о! — протяжный вздох.

Марат прихватил губами один из ее сосков. Облизал. Звук мощных хлюпающих ударов порочным эхом разлетался по кухне. И снова звонок. Попова отчаянно захныкала:

— Нужно открыть…

— Нужно послать всех на хрен и довести тебя до оргазма!

Почти так он и сделал. Уже спустя несколько яростных проникновений у нее в глазах потемнело. Конечности онемели, и Юлю скрутила сильнейшая судорога. Задыхаясь от недостатка кислорода, оглушенная ревом собственного пульса, девушка забилась в конвульсиях и закричала:

— Марат! Что ты со мной… а-а-а!

Но Каримов точно завороженный наблюдал за ней из-под опущенных ресниц.

А за секунду до своего финала вышел из Юли и излился на ее живот.

Глава 39

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Ты как? — поинтересовался Марат, машинально поглаживая ее по обнаженному бедру. Сражаясь буквально за каждый глоток воздуха, Юля обессиленно выдохнула:

— Нормально…

К тому моменту, когда они завершили свои безумные скачки, звонки в дверь прекратились. На смену им пришли звонки на телефон. Где-то в недрах дома громко и надрывно вибрировал мобильник Каримова. Чертыхнувшись, мужчина осторожно пересадил Юлю с себя на пол, а сам поднялся на ноги.

В пару касаний поправил одежду, приводя себя в порядок. Затем, ничего не объясняя, он направился к раковине. Включив воду, Марат торопливо омыл лицо, руки, шею, подмышки. Сорвав с крючка чистое полотенце, насухо вытерся им. А после, щедро намочив ткань под проточной водой, хорошенько отжал ее и направился к Юле. Оказавшись рядом, профессор помог ей подняться. И так же, как вчера, принялся бережно протирать ее тело, очищая кожу от пота и от остатков своей собственной страсти.

Когда с гигиеническими процедурами было покончено, Марат с точностью элитного снайпера швырнул полотенце в раковину.

— Одевайся! — велел он, запечатлев еще один быстрый поцелуй на ее губах.

Коротко кивнув, Попова принялась наспех облачаться в свое нижнее белье. Ох и непросто же это было. Руки жутко дрожали, пальцы не слушались.

Тем не менее она справилась. И когда уже потянулась к своему платью, Каримов направился прямиком к окну и распахнул его настежь.

Свежий осенний воздух тут же проник в комнату.

Наполнил ее утренней прохладой. Юля зябко поежилась.

— Закрой, если станет холодно, — проинструктировал ее хозяин дома.

А сам стремительно покинул кухню, явно намереваясь открыть дверь настойчивому посетителя. Оставшись в гордом одиночестве, Попова на негнущихся ногах добралась до раковины. Сперва утолила жажду, затем щедро плеснула себе в лицо пару пригоршней ледяной воды в надежде хоть немного остыть. Успокоиться. Она хорошенько вытерлась вторым полотенцем, которое обнаружила на крючке, и развернулась спиной к кухонному гарнитуру. От волнения Юля вцепилась в несчастную столешницу так сильно, что онемели пальцы. Но ничего с собой поделать она не могла. Ей сложно было прийти в себя после произошедшего. Сердце все еще дико громыхало за ребрами. Между ног призывно пульсировало, напоминая о совсем недавнем оргазме. По телу разлилась приятная слабость.

«Боже мой! Что он со мной творит? Он… да он же с ума меня сводит!»

Ее размышления были прерваны звуком открывающейся двери. Так уж вышло, что кухня в доме Каримова располагалась недалеко от прихожей. Словом, слышимость была отменной. Юля даже его удивленную интонацию распознала, когда Марат произнес одно-единственное слово:

— Мама?

Попова остолбенела, обмирая изнутри всем своим дрожащим тельцем.

«Черт подери! — паника накрыла с головой. — Как мама? Его мама? Блин! Мы самый настоящий погром здесь устроили… она же все поймет! Сразу догадается, чем мы тут занимались! Ой, стыдобища! Нет-нет-нет! Я не хочу знакомиться с его матерью! Тем более сейчас! Что же делать? Что мне делать? Спрятаться, быть может? Или… окно открыто! Можно попытаться выбраться наружу и… Господи! Что за бред я несу? Спокойно! Спокойно! Просто дышать. Нужно просто дышать! Все обойдется…»

— Нет! — послышался возмущенный женский голос. — Маргарет Тэтчер собственной персоной! Ты чего на внутренний замок закрылся? Мы уже волноваться начали! Думали, с тобой что-то случилось! Дверь не открываешь, на телефонные звонки не отвечаешь! Разве так можно, сынок? Я ведь не молодуха уже! Сердце-то пошаливает!

И тут же раздался звонкий детский голосок:

— Марат! — радостно завопил Артем. — Привет!

Судя по звуку, Каримов подхватил племянника на руки и угрюмо, с явным недовольством поинтересовался:

— А вы чего так рано вернулись? Я вас завтра ждал!