Держи меня крепче (СИ) - Сукре Рида

Я мгновенно кивнула, и возопила:

— Да-да! — предупреждая его дальнейшие слова.

Мне было не с руки было, что он меня только что раскрыл перед подругой, которая тут же повернулась ко мне, вопросительно подняв брови и живая мимика свидетельствовала о том, что она очень старается сдержать рвущиеся наружу эмоции. Моя душа ушла в пятки и затерялась на обратном пути. Сердце ёкнуло и заткнулось. Самое время падать в обморок. И почему же обмороки никогда не настигают меня тогда, когда так нужны?

— А как же ваш муж? — угодливо вызывая нам лифт, принялся расспрашивать амбал.

— А он…

— Объелся груш, кхм, в больнице муж её, — тут же нашлась Леська, к моему изумлению, игриво мне подмигнув, и отвернувшись к качку, вновь завладела его вниманием.

— Что же случилось? — чуть ли не ахнул мужчина, на его лице так и разлилось искреннее сочувствие.

— Секрет, — выдала подруга. — Меня зовут Леся. Это Лена, жена ковбоя, который сейчас лежит на белой кровати в белой комнате и готовится надеть белые тапочки… Эх… Жалко парня. А её ещё больше, — громко шепнула ему Леська, видимо, чтобы я не услышала, но потом снова включила игривый тон: — а Вас как зовут?

Он немного поколебался в нерешительности, желая спросить, почему мой муж на грани жизни и смерти, а я тем временем стукнула три раза незаметно для всех по деревянному каркасу лифта (я всегда была суеверна, за что надо сказать спасибо бабуле), но он воздержался и поддержал знакомство учтивым поклоном:

— Очень приятно познакомиться, молодые леди. Я Мартин, консьерж.

Леся немного сдулась, услышав его должность, но попыток охмурить брутального красавчика не бросила:

— Мартин, какое у Вас красивое имя… — сладко протянула она.

— Спасибо, — ничуть не смутился от комплимента Мартин. — Ваши имена, Елена и Олесия, тоже мне по вкусу.

По выражению глаз Леси стало ясно, что ей безумно хотелось скривить мордочку сунуть пальцы в рот в жесте, что её сейчас вырвет, и попросить его выражаться по-человечески, а мне наоборот понравилось. Очень редко кто из людей называл меня полным именем. Обычно этим страдали только учителя и преподаватели, а ещё паспортистка. На этом всё.

Лифт медленно поднимал нас на неведомую высоту, потом тренькнул, напомнив тот отельный, в котором я путешествовала с Шером, и мы вышли на площадку, украшенную горшками с цветами. Длинный коридор уходил влево и вправо, финишируя стеклянными окнами от пола до потолка. Мартин прошёл к одной из дверей, открыв, щёлкнул выключателем и пустил нас внутрь:

— Добро пожаловать, милые леди! Чувствуйте себя, как дома! — и покинул нас.

Квартира меня впечатлила. Прихожая плавно переходила в комнату для гостей, выполненную в форме круга и имеющую два прохода: в спальню и двухстворчатый проход посередине, который был заперт на замок. Сколько мы около него не возились со шпилькой, он так и не поддался. Но Леське было, впрочем, наплевать, потому что она уже и так была в диком восторге от спальни, что всё остальное её не сильно волновало.

Жилище было выполнено в стиле хай-тек, подчёркивающем минимализм мебели, максимализм простоты и современности: на потолке были установлены в большом количестве маленькие светильники с энергосберегающими лампочками; на стенах, окрашенных в бело-серо-чёрные тона в двух-трёх местах были повешены картины в стиле Пикассо; стеклянные окна от пола до потолка в каждой комнате обволакивали жалюзи.

Комната для гостей имела низкий круглый столик, огромный кожаный диван на всю семью и два кресла, с виду простейшие, но функциональные. На стене чернела прямоугольная панель огромного телевизора. Думаю, дюймов в ней столько же, сколько лет моей бабушке.

Кухня была отделена от гостиной лишь барной стойкой, у которой выстроились в ряд верными солдатиками высокие стулья-табуретки с круглым сидением и короткой спинкой, выполненной из железных прутьев. Также кухня могла порадовать любого кулинара обилием техники: мощный холодильник, микроволновка, духовой шкаф, соковыжималка, кофемашина, в раковине функционировал измельчитель мусора, над плитой — вытяжка.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

В спальне стояла обычная односпальная кровать, в стену встроен вместительный шкаф-гардероб, также там была неприметная дверь, ведущая в комнату для личной гигиены.

Одним словом, наши челюсти так и остались валяться где-то на первом этаже, не вернувшись на место, а мы о них даже не вспомнили.

Когда осмотр был закончен, Леся завела со мной разговор, которого я боялась больше всего.

— Значит, Охренчик? — она хохотнула. — Ты фамилию сменила, типа своя уже не катит?

— Э… — я спешно пыталась выдумать достойный ответ, стесняясь рассказать глупую правду, пока моя подруга надрывала живот, захлёбываясь рыданием от смеха.

— Я… поняла! — еле выговорила она, а я ужаснулась. — Тебе мало… экстрима… в жизни, да?

— Совсем нет, — возмутилась я.

— А нафиг… тогда чужим именем… представляться?

— Не чужим, — набычилась я, готовая к расправе, как смертник перед прыжком в петлю.

— Ну, конечно, не чужим!.. — Леся чуть ли не по полу каталась. — Капец у твоей подруги… фамилия! Охренчик!.. О! Хренчик! — хихикала она, понося фамилию на все лады.

— В смысле?

— Эй, я не дура же. Я сразу смекнула, что к чему.

— И что ты там смекнула?..

Я заранее приготовилась слушать ругательства по поводу моей безответственности и набожности излишней, что я не умею оценивать ситуацию взглядом взрослого человека и безнадёжно впала в детство. Но такого поворота сюжета я не ожидала.

— Твоя подруга вышла замуж и стала мадам Охренчик, — подруга вновь хохотнула, но взяла себя в руки, а моя нижняя челюсть транспортировалась на место, смачно клацнув о верхнюю, и снова улетела в тартарары. — Вот дура-то… А муж презентовал ей эту скромную обитель в качестве подарка на свадьбу. Но сейчас у них медовый месяц, так что они свалили нежиться на золотистом песочке под лучами жаркого солнца и вернутся как раз в конце августа. А она попросила тебя приглядеть за квартиркой. Консьерж её ещё ни разу не видел, они же даже въехать не успели — здесь ни одной их вещички нет, только мебель. Всё же ясно. Вопрос только в том, кто эта твоя загадочная подруга и почему я её не знаю? — она обиженно сдвинула брови, ожидая моего ответа.

— А мы с ней в школе учились, — ляпнула я первое, что на ум пришло, поражаясь дикой фантазии подруги.

— Ну, ладно, — взглянув на меня с подозрением, сказала она. — Но квартплату я точно не потяну…

— А знаешь, и не надо, — махнула я рукой.

— Как не надо? Я, конечно, только «за»…

— Так муж у неё богатый. Просто вышлем потом счета этому Охренчику. И мы не скажем, что ты тут жила.

— Ты предлагаешь соврать? — поддельно ужаснулась Леся.

— Ну, да…

— Девочка моя, ты растёшь прямо на глазах!.. — умилилась она и похлопала меня по плечу. — Горжусь тобой. А теперь всё, давай дуй домой. Поздно уже, а я гостей ночью не принимаю, так что сваливай, Ленка…

Она вытолкала меня за дверь, пребывающую в небольшом шоке, но привыкшую к выходкам подруги. Я взяла себя в руки и спустилась, где с озабоченным видом передо мной вырос Мартин:

— Уже уходите, прекрасная Елена? Вам не понравилось у нас? Вы продадите квартиру? — в его глазах плескался ужас, но я его успокоила.

— Нет, что Вы! Мне в больницу надо, к мужу…

— Ах, к мужу. Бедный, бедный мистер Охренчик… — он покачал головой, воображая себе, что мой благоверный лежит на одре смерти, покрытый ядовитыми фурункулами на последнем издыхании и ждёт свою жёнушку.

Не став влезать в его думы со своими предложениями по поводу возможной кончины Шерхана, просто попрощалась и ушла. По пути снова постучала о деревянную стойку.

25

Я уже шла домой пешком, когда вспомнила, что хотела забрать Егора от Лёши. В моих мечтах всё ещё присутствовало огромное желание рухнуть в кровать без задних ног, чтобы меня никто не трогал, по крайней мере, ещё добрую тысячу лет и дали выспаться, я всё же помнила, что брат важнее, чем сон и отдых, так что я вызвала такси и попросила доставить меня по адресу его бессменного друга.