Держи меня крепче (СИ) - Сукре Рида

Где жил Алексей я хорошо помнила ещё со школы. Как раз в тот год, когда у нас ним развивались отношения, это сейчас кажется мерзким, и я вспоминаю об этом с содроганием, в тот год родители подарили ему двушку на окраине города. Я там была не раз. Кирпичное здание с облупившейся побелкой в подъезде, исписанными матом и всяким бредом страдающих переизбытком гормонов подростками стенами, громыхающим лифтом, перебитыми лампочками и противным смрадным запахом — всё это навевало неприятные воспоминания. Хотелось закрыться от них руками, ногами, выставить алмазный щит и не пропускающую звуки магическую сферу.

Пытаясь, по возможности, не обращать на всё это, облепившее мою ауру со всех сторон, внимания, я поднялась на седьмой этаж и позвонила в одну из четырёх наличествующих дверь. В пустой квартире оглушительно раздался отчаянный вопль типичного для всех владельцев квартир звонка, которые, не отличаясь буйной фантазией, ограничивают себя стандартной трелью, не расщедриваясь на «Лунную Сонату» Бетховена или «Времена Года» Вивальди, как делают это некоторые юмористы. Например, Леон, другой друг Егора. У него вместо звонка стоит «Похоронный Марш» и он бывает дико рад, когда услышав из-за двери пронзившую квартиру трель марша гости со скорбным выражением лица начинали выражать свои соболезнования, потому что думали, что в семье горе. Признаться, я и сама попалась на эту глупую уловку, обняв Леонида со словами «Крепись, всё будет хорошо, главное, верить!» Но была оборвана смехом клинического дауна. Такой смех в арсенале каждого уважающего себя парня есть. Тогда я немного посокрушалась, ругая его, но звонок он оставил прежним. По-моему, это идиотизм, но мальчишек очень веселит.

За дверью стояла всё та же тишина. Я позвонила второй раз, третий… На четвёртый в глубине квартиры послышались шорохи сбрасываемого с кровати на пол тела с криками: «Открой что ли, дверь-то?» Из-за двери сложно было понять, кто это говорит и совсем не ясно кому, потому что первому человеку не ответили, но вскоре по линолеуму зашаркали голые пятки и сонный голос поинтересовался:

— Кто?

Алексей, а судя по приближенному голосу, это именно он и был, зажёг в прихожей свет и, видимо, пытался разглядеть меня в глазок, но в кромешной тьме подъезда меня видно не было, и я, не знаю почему, просто взяла и соврала.

— Это соседи под вами. Вы нас затапливаете, — старательно «состарив» голос, прокряхтела я.

За дверью послышалось усиленное копошение в плане отдёргивания цепочки и открывания замка, затем дверь распахнулась, явив ему, стоявшему завёрнутым в простыню, меня, а мне, совершенно смущённой, его. Он тоже смутился. Всё-таки я ему уже сто лет как бывшая, а он стоит передо мной чуть ли не в костюме Адама, сверкая мослами. Я так и застыла, переступив лишь одной ногой порог.

— Привет, прости, я обманула. Думала, ты мне не откроешь, — шёпотом известила его я.

— Я бы не открыл, — прочистив осушенное горло, поведал в тон мне тоже шёпотом Алексей.

— Значит, я правильно сделала, — заключила я для себя. — Но всё равно прости. Ложь неприемлема.

Он кивнул и кинул недолгий взгляд в сторону одной из комнат. Я проследила за его взглядом.

— Зачем ты здесь? — отвлёк он моё внимание от двери.

— Пришла за Егором.

— Его здесь нет, — спешно сказал Лёша.

— Как нет? — немного опешила я.

Я же точно помню — брат говорил мне, что сегодня ночует у Лёхи. Или он говорил это в другой день?.. Вчера? Или просто уже ушёл? Хотя зачем ему уходить на ночь глядя?.. А может… Нет!.. Наверное, я просто перепутала.

— Так нет. С чего ты решила, что он у меня ночует?

— Он сам сказал…

— Ты путаешь. Сегодня у меня другие планы, — короткий кивок в сторону одной из дверей.

— А… — я мгновенно поняла, что у него кто-то есть. — То есть, ты не один. У тебя п…

— Да, — быстро ответил Лёша, отметая дальнейшие расспросы.

— Значит, я ошиблась… Извини, я хотела забрать…

— Я понял, — проявил явную работу мозга Алексей, ему не терпелось выставить меня за дверь.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Я просто подумала, что он у тебя и что…

— Я понял, — повторил он с нажимом. — Ты мне прекрасно объяснила ещё тогда, — обронил Лёша, отведя от меня глаза, в глубинах которых засела мальчишеская обида на вредную соседку по парте, хотя всё намного глубже.

Я потянулась к выходу, так и не пройдя вглубь квартиры, а застряв на пороге распахнутой двери, обернулась с вопросом.

— Ты злишься на меня? — спросила я.

Наверное, хотела услышать тот самый положительный ответ, который и ждала. Он с минуту поразмышлял.

— Нет, — и всё равно я не была удивлена. — А ты на меня?

— Не знаю, — ответ был немного лукав.

Потому что я знала. Порою я всем сердцем ненавидела его, а после этих вспышек жалела, ведь знала, что его вины в этом нет. Что природа такая штука, на которую обижаться глупо, хотя это именно её вина.

Пока я стояла в дверях размышляя о том какая же природа стервозная женщина, из комнаты донеслось громкое:

— Лёх, кто там припёрся? — очень знакомым голосом.

Я так и примёрзла к порогу.

— Никто. Соседи, — крикнул в ответ хозяин квартиры и попытался вытолкнуть меня за дверь, чтобы потом её захлопнуть перед моим носом, но я не дала, с силой оттолкнув его.

Как выяснилось, силу я не рассчитала, потому что Алексей кувыркнулся по скользкому полу, лишённому ковра или какого-нибудь захудалого паласа, и с грохотом врезался спиной в дверной косяк, по пути снеся с тумбочки мотоциклетные шлемы. Я кинулась к нему, чтобы поднять, а сзади возник некто и, оттолкнув меня, ринулся поднимать потерпевшего нежным обеспокоенным тоном со словами: «Лёшенька! Ты как? Живой?» Это был совершенно голый человек с совершенно знакомым голосом и совершенно знакомым телом. Я вжалась в стену, я хотела провалиться сквозь блочные плиты пола в само Чистилище, чтобы меня кипятили в горячем масле в огромном чане снова и снова, но чтобы я не видела того, что вижу.

Да, я знала о недостатке Леши. Вернее, как сказать — недостатке, скорее, отклонении. И даже это не верно.

Мы начали с ним встречаться в начале десятого класса. Это Егор сказал мне, что Алекс на меня запал, а мне он тоже нравился, ведь парень чертовски красив, тем более для такой неискушённой в любовных делах натуры, как моя. Я безумно мечтала влюбиться, появился парень, который вполне подходил на данную роль, брат был руками и ногами «за», проще говоря, всё говорило о том, что мы должны быть вместе.

Позже я узнала, что на самом деле всё было немного по-другому. На самом деле, это Леон изъявил желание встречаться с сестрой друга. Он несколько месяцев готовил речь, потея, репетировал её перед зеркалом, но в тот момент, когда начал говорить её Егору, переволновался и сказал, что это Лёша безумно влюблён в его сестры, и что надо помочь парнишке. А ещё добавил, что, по его мнению, я тоже симпатизирую Алексею. Егор воодушевился, что два дорогих человека могут обрести счастье и помог. На мою беду.

И мы шаг за шагом постигали азы влюблённой парочки, точнее, постигла я, а Лёша меня направлял, я у него не была первой девушкой. Будь я на месте Егора, то не доверила бы такому ловеласу, как Алекс, свою любимую сестрёнку. Но, кажется, у брата вместо головы в то время произрастал букет полевых васильков.

Провстречались мы недолго, но все четыре месяца девушки из моего класса мне завидовали и даже пытались его увести, а я, наивная овечка, ничего кроме своей большой как дирижабль любви не замечала, и не знала тогда, что наша любовь на самом деле есть воздушный шар дирижабля — может быстро спустить, если прорезать ткань. И она спустила, больно заставив меня тормозить прямо чувствительным лицом о твёрдую землю.

Всегда учтивый Лёша был для меня мини-копией брата. Я считала его если не идеалом, то весьма близким к нему. И я была счастлива, что он не домогается, как рассказывали другие девушки в классе про своих парней. Судя по их рассказам, родители им сами средства защиты выдают с деньгами на завтрак в целях пропаганды безопасной интимной близости, от которых современную молодёжь не оградить. Я же, по всеобщему школьному мнению, была воспитана пуританами, когда мой брат, скорее всего, подкидыш и не имеет к Матвеевым никакого отношения.