Тени Лордэна - Алессандр Рюкко

пропуская всё мимо ушей, или нарочито бесстыдно зевали, не прикрывая рта. В такую погоду было как-то лениво что-либо делать. Тело словно бы наливалось тёплым свинцом, и хотелось просто поваляться в тёплой постели с полным желудком вплоть до самого обеда, но нёсшие службу стражи не могли позволить себе такой вот праздной роскоши и были обязаны добросовестно выполнять все уставные предписания в независимости от погоды или настроения. Впрочем, строгая буква закона отнюдь не препятствовала их халтурному исполнению.

И всё же этим ленивым, вязким утром Хромос проснулся ещё до звона крепостного колокола, как-то приторно бодро встал с постели и, надев штаны с сапогам, накинул на голые плечи поддоспешник, не став его застёгивать. С мечом в левой руке он направился к выходу из Крепости, коротко приветствуя стражей, достаивавших ночной караул. Сразу за воротами он повернул налево и пошёл вдоль крепостной стены циклопических камней, пока не вышел к пустой площадке, обнесённой невысоким деревянным заборчиком из криво сколоченных, а кое-где и просто связанных пенькой неотёсанных брусков, какой можно встретить на захудалых овечьих фермах. В этом месте, подальше от людей, животных и построек капитаны и некоторые другие одарённые офицеры оттачивали магические навыки, не рискуя причинить вред здоровью неудачно попавшему под руку зеваке или прохожему.

Хромос снял с себя поддоспешник, повесил его на забор и прислонил меч к одному из столбов. Повинуясь силе привычки, утреннюю тренировку он начал с разминки конечностей и лёгкой пробежки по периметру площадки, чтобы хорошенько разогреть и растянуть сжавшиеся и затвердевшие во сне мышцы. Вслед за этим он обнажил меч, описал острием с десяток кругов, разминая кисть, а затем стал наносить удары по воображаемым противникам, так и норовившим подло выскочить из-за угла, да ещё и вдвоём или втроём. Постепенно наращивая темп схватки, он выполнял всё более сложные фехтовальные примы, добавляя к атакам оружием удары свободной рукой и пинки ногами, некоторые из которых приходились противникам прямиком в пах. В минуты, когда кону стояла жизнь, честь и мужская солидарность отходили на десятый план.

Когда все незримые враги были изрублены в капусту или обращены в позорное бегство, Хромос остановился, чтобы перевести дыхание и немного просохнуть. Ему нравилось ощущать дуновения ветра на взмокшей и разгорячённой коже, чувствовать лёгкое головокружение и слышать, как бьётся сердце в груди, отдаваясь гулким эхом в горячих висках. Но долго отдыхать было нельзя, и капитан, громко хрустнув шеей, вновь встал в боевую стойку.

Хромос прикрыл глаза и сделал пару длинных и глубоких вдохов. На минуту он постарался абстрагироваться от окружавшего мира и обратить взор в самую глубину своего существа, чтобы отыскать источник энергии, растекавшейся по телу, словно вторая кровь. Усилием воли он заставил её сменить привычное течение и устремил воспрявшие потоки в левую руку. Спустя пару мгновений по коже заскакали огоньки синих искр. Они становились всё больше и ярче, совершая всё более длинные прыжки, пока не превратились в толстые электрические дуги, покрывшие всю руку от кончиков пальцев до самого плеча. Затем на капитана вновь напали яростные, но незримые рыцари, и он, используя левую руку то, как оружие, то, как щит, дал им решительный отпор.

Временами небольшие молнии срывались с кожи и отлетали в сторону, утопая в сухой почве. Практикуемое заклинание требовало от Хромоса большой концентрации и навыка управления силой магического потока. Если магической энергии было недостаточно, то оружие противника, вместо того чтобы отскочить, могло пробиться сквозь слабую защиту и тяжело ранить неумелого заклинателя. Если же чародей не мог в достаточной степени сдерживать бурлящую в нём силу, то её излишки самопроизвольно высвобождались в виде отлетающих молний, тем самым стремительно ослабляя мага, а заодно раня всех вокруг. При сохранении необходимого баланса, сотворённое заклинание позволяло одинаково хорошо атаковать и защищаться, правда, оно было неспособно отличать друзей от врагов и разило их в равной степени, а потому применялось только вне боевого порядка, когда не было риска случайно ранить союзников.

После каждой минуты боя контролировать заклятие становилось всё труднее, но Хромос продолжал усердно размахивать мечом, пока не почувствовал, что его концентрация достигла предела. Сделав резкий вдох, он стянул потерявшую стабильность энергию в грудь и сжал её в тугой клубок. Вместе с громким боевым кличем капитан отпустил его, и с десяток толстых электрических дуг вырывались из его тела, подняв в воздух густые облака пыли. Молнии шустро извивались, трещали и искрили, пытаясь ухватиться за кого-нибудь, но, потерпев неудачу, с треском и шипением ныряли в землю и уходили к сердцу планеты. Каждая из этих молний была способна убить лошадь вместе с сидевшим на ней всадником, до этого заставив их биться в яростных и мучительных конвульсиях. Благо в этот раз удалось обойтись без жертв, и по завершению хаотичной магической атаки Хромос, поправив съехавшие штаны, неспешно пошёл в сторону забора, где лежала его верхняя одежда. Теперь его тело снова было лёгким и свежим.

Организм каждого чародея, не зависимо от его желания, постоянно вырабатывал магическую энергию, которую он должен был тут же израсходовать или запасти внутри, где-то между сердцем и душой, правда точное местоположение последней до сих пор оставалось загадкой. Вместимость этого мистического сосуда у всех людей была разная, но у каждого имелся некий предел. Когда этот порог был близок, заклинатель чувствовал себя заполненным до краёв кувшином, через края которого вот-вот должна была выплеснуться кипящее масло. Оттого всякому чародею, будь то деревенская ведьма или великий эльфийский архимаг, была нужна регулярная разрядка, без которой он становился скрытой угрозой для своих близких.

Полностью высохнув, Хромос натянул поддоспешник и застегнул ремень с ножнами, с которого всё ещё свисали обрезки шнурков украденной сумки. Это был символ его неудачи, за которую он чувствовал вину и стыд, но которую не хотел просто так забывать. Вновь погрузившись в недобрые раздумья, капитан покинул тренировочную площадку и пошёл назад в Крепость. К этому моменту, все стражи уже успели пробудиться ото сна и по-черепашьи шастали по двору и укреплениям, сменяя караульных и выполняя поручения таких же заспанных командиров. По их лицам было заметно, что эти дела были им совершенно в тягость, но недовольный взгляд проходившего мимо капитана или капрала тут же придавал им бодрости и искреннего желания трудиться в поте лица, правда этот заряд энтузиазма потухал сразу же после ухода начальника.

Перед тем как отправиться в обеденную залу, Хромос забежал в свои покои и оставил там более не нужный меч. Затем он снова спустился на