Тени Лордэна - Алессандр Рюкко

Я точно помню, как кинул его в один из ящиков. Странно, что ты его не нашёл.

— Не только его. В ящиках ещё не было той серебряной железяки, что попалась мне в спальне, и таможенного листка там тоже не оказалось.

— Думаешь, что кто-то там успел порыться? К примеру, Дольф?

— Нет, тогда бы в ящике не лежала бутылка вина. Он бы её вперед всего остального забрал. К тому же, когда я сдавал ящики назад, то проверил по записям, не брал ли их кто-то до меня. Но в журнале не было иных записей кроме самой первой о получении на хранение и ещё свежей моей, так что я не знаю, кто же в них успел покопался.

— Это неприятно, но разберёмся с этим потом, — отмахнулся Хейндир, которого как-то не сильно обеспокоили эти пропажи. — А теперь порадуй меня и доложи, что же тебе удалось узнать о болте.

— Да, есть кое-что, — в глазах Хейндира блеснули огоньки, но капитан только помрачнел. — Оказалось, что наш убийца пользуется редким и очень дорогим оружием. Изготавливалось по заказу одного Императора, Багарисом вроде зовут, для его же слуг.

— Никогда не слышал о таком. Он не из наших соседей?

— Нет, он вообще из другого мира, да и мёртв уже с десяток лет, так что это всё явно не его рук дело. Я сильно сомневаюсь в том, что мы сможем узнать, кому оно сейчас принадлежит или у кого оно было куплено. По крайней мере, так мне сказал Мотриас.

— Ты ходил к Мотриасу!?

— Да. В мастерских мне ничего не удалось узнать и добрые люди, вернее один добрый гном меня отправил меня к нему. Особого выбора не было — пришлось идти.

— Понятно… и как он?

— Весьма паршиво. Выглядит так, словно с минуты на минуту готов отправиться в загробный мир. Плешивый, бледный, кожа да кости, к тому же, его сознание совсем помутилось. Не уверен, смог ли он меня вообще вспомнить. По имени так ни разу и не обратился, только по званию.

— Бедняга... Мне про него, конечно, рассказывали, но то были лишь рассказы друзей, услышанные от знакомых, чей прислуге довелось побывать на работе в его особняке. Мне сложно было поверить во все эти слухи о его здоровье, тем более что у меня с ним всего два года разницы, и это я его старше. Но если и ты после личной встречи говоришь мне то же самое, то отрицать дальше не имеет смысла. Страшные дела творятся… страшные…

В моей памяти он всё ещё тот статный жеребец, каким я его впервые встретил после выступления на Арене. Это было ещё до твоего переезда. Он тогда расхваливал меня, говорил, что без тени сомнений поставил на мою победу тысячу крон и в честь моего триумфа приглашал отобедать на его прогулочной лодке вместе с ним и Фиалиссией… мда… хорошая была женщина.

На минуту в комнате повисла гробовая тишина. Мужчины смотрели в стороны, не решаясь встретиться глазами.

— У него в доме стоят доспехи некроманта.

— Да, я и об этом слышал от одного сенатора, — поморщился Хейндир. — Он мне поведал, что Мотриас заплатил за них какую-то баснословную сумму денег, а недавно и вовсе завещал, чтобы его в этой броне похоронили в родовом склепе. Думаю, что его сыновья наплюют на это последнее желание выжившего из ума старика и похоронят отца по традициям, а доспехи утопят где-нибудь подальше в океане. К слову, а как они там поживают?

— Инкелий живёт в другом городе, Бармилий занят плаваниями.

— А Агдалина? — неуверенно и осторожно спросил Хейндир, словно сразу же извиняясь за свой интерес.

Пальцы капитана судорожно забарабанили по деревянному подлокотнику, а взгляд сумбурно забегал по каменным плитам пола.

— Бескровная… худая… седая… во рту не хватает половины зубов и пахнет от неё могилой. Не понимаю, как такое вообще возможно… разве что их прокляли сами Боги.

— В этом нет твоей вины.

— Разве? — капитан страдальчески посмотрел на наставника. — Есть кое-что, о чём я тебе прежде не рассказывал.

Где-то через полтора месяца после кончины Фиалиссии, когда Мотриас с горя заперся дома вместе с Бармилием и Агдалиной, мне пришло приглашение от Инкелия. Мы встретились с ним в доме его друга, и он стал меня заверять, что его отец в своей одержимости тащит всю семью на дно, и убеждал меня похитить Агду, а затем увезти в Стагросс. Точнее, он сам собирался выкрасть её из особняка, но не мог забрать её к себе в Хайклиф, а из всех людей на свете доверить сестру он мог только мне. Говорил, что пусть она будет рыдать, пускай брыкается и кусается — оплакивать мать можно и из-за океана. Рано или поздно да успокоится и продолжит жить. Настаивал на том, что так будет лучше для всех.

Я тогда ответил ему отказом. Что же. Пока мы все жили моментом, Инкелий один смотрел в будущее и был готов действовать. Теперь я понимаю, что стоило тогда его послушать, но не сделанного уже не свершить.

— Я бы ему тоже не поверил. Думаю, что никто бы ему не поверил. Потеряв дражайшего тебе человека, мало кто смог бы остаться хладнокровным и не поддаться боли утраты. Каждый, так или иначе, проходит через подобное испытание и живёт дальше, нам ли с тобой этого не знать, но вот они не правились. Ход времени вспять не обратишь, так что не стоит до конца дней корить себя. Ты не желал ей зла, но по воле Богов оно с ней всё же случилось.

— Но я мог бы быть рядом, постараться всё изменить.

— Помнится, ты говорил, что после того, как Фиалиссия слегла, Агда не желала тебя видеть.

— Вчера она мне говорила обратное…

— Эх…что же… довольно на сегодня таких разговоров. У нас ещё есть работа.

— Да, ты прав, — Хромос тяжело выдохнул и выпрямил спину, вновь влезая в шкуру сурового капитана стражи, для которого все эти нежные чувства были совершенно излишни. Оставалась ещё одна новость, которую он вынашивал последние два месяца и о которой он был обязан поведать старику, но высказанная в тот момент она бы обратилась предательством. — Ничего точно не известно, есть лишь старые слухи об их удивительных навыках скрытности и проникновения, а также жуткие