Инферняня - Лилия Касмасова

Но он ускакал себе вперед. Может, это тот, чьи носки сушились на веревке? Может, он спешил проверить, не увел ли их кто, пока он бастовал?

- Алисия! - обернулся Томас. - Поедешь с Вивиан и Швайгером. А я верну тележку Алану.

- Я с тобой, - машинально крикнула я, догоняя их.

Ну и зачем? Чтобы переломать себе все кости в этой тележке? Плохая идея. Или чтобы Томас догадался, что я к нему чувствую? Еще хуже. А я что-то к нему чувствую? Ну ничего себе!

- Не надо, - ответил Томас, пока я впала в ступор от собственных мыслей. - Доберешься до дома с комфортом.

В итоге я напросилась в тележку. Сказала, хочу еще раз прокатиться с ветерком. А потом шла к орам, возле которых мы оставили наш садовый транспорт, и дрожала от страха, что вылечу из нее в первые же минуты после старта.

Но мне повезло. Гермес сказал:

- А хотите, я доставлю тележку Алану? Я доставляю посылки любого размера.

Ух ты!

- Хотим! - выкрикнула я моментально.

- Мне будет приятно сделать что-то для вас, - сказал Гермес.

Томас кивнул:

- Спасибо, Гермес.

Гермес полетел к тележке. А мы подошли к дому Аполлона.

У крыльца стояли одно желтое нью-йоркское такси и один длинный черный мерседес, в каких ездят звезды.

Петер и Гера сидели на ступенях. Гера читала книгу, Петер слушал и гладил белого курчавого ягненка, пристроившегося рядом и жевавшего большую оранжевую ромашку.

Когда мы приблизились, Петер вскочил и побежал к нам.

- Мы едем домой, - объявила ему Вивиан, обнимая его и целуя то в макушку, то в щеки.

Мы с Томасом уселись в такси, Вивиан, Швайгер и Петер - в мерседес.

Томас для вида сел на место шофера: хотя Гера сказала, что такси само отвезет нас куда надо, но шокировать людей и тем более, полицейских, нам не очень-то хотелось.

Я тепло попрощалась с Петером. Вивиан сказала, что когда они будут по делам в Нью-Йорке, няней она наймет только меня. А еще сказала, что когда мы с Томасом будем в Лос-Анджелесе, то добро пожаловать к ним со Швайгером на чай. Если бы мне сказали еще в понедельник, что меня позовет в гости сама Вивиан Джемисон, то я бы ни за что не поверила, что при этом больше всего меня взволнует ее предположение о том, что я буду в Лос-Анджелесе вместе с Томасом Дабкиным, соседом с пятого этажа!

Как мы добирались до Нью-Йорка, я не помню - я заснула, едва мы вылетели из тумана, скрывавшего Олимп. И проснулась только когда Томас открыл дверцу с моей стороны и сказал:

- Приехали, Алисия.

Я разлепила веки и увидела дверь моего подъезда с тусклым фонарем под козырьком. А, в Нью-Йорке же еще ночь. Я взглянула на свои часы - первый час. Пришлось сделать неимоверное усилие, чтобы вылезти из машины и потопать к этой двери.

Но тут уже меня окончательно разбудили - в дверях я столкнулась с миссис Трюфельс, выносившей мешок с мусором. Увидев меня, она его выронила, замахала на меня руками, что-то забормотала, вытащила из-за пазухи крестик, выставила его перед моим носом, а потом, ко всему этому, запела какой-то псалом.

Вид что у меня, что у Томаса, был, конечно, еще тот: одежда в лохмотья, в грязи, а что там у меня с лицом и прической - и представить страшно. У Томаса волосы как всегда аккуратно и модно торчали в разные стороны, а мои длинные, по ощущению, должны быть как воронье гнездо.

Но все же. Все же. Не псалмы же при виде нас петь?

Но не успела я задать этот вопрос миссис Трюфельс, она схватила мусор и заскочила обратно в подъезд.

Я повернулась к Томасу:

- Я ужасно выгляжу?

Томас открыл мне дверь, пожал плечами:

- Не до такой степени.

Мило. Мило.

Лифт долго не приходил (может, Трюфельс его застопорила?) и мы поплелись пешком. Сколько же лестниц мы одолели за эти три дня? Меня уже в альпинисты, наверное, записать можно.

Но когда мы поднялись до пятого этажа, мы забыли о Трюфельс: между перилами, с шестого этажа свешивались, теснясь, огромные глянцевые зеленые пальмовые листья.

- Хм, - сказал Томас и не пошел к себе, а поднялся вместе со мной на шестой.

На площадке моего этажа нас и ждала пальма. Настоящая, гигантская пальма - ствол ее выгнулся дугой под потолок, а широкие сочно-зеленые блестящие листья лежали на перилах. Из-под листьев краснели апельсины величиной с футбольный мяч, желтели метровые бананы, золотились ананасы размером с ведро. Два огромных красных цветка-метелки ввалились в кабину лифта, заклинив дверь.

И все это гигантское растение росло из крошечного глиняного горшка, стоявшего в ряду других горшков миссис Трюфельс. В тех жили себе спокойно обычные растения обычной величины.

- Может, они не настоящие? - пробормотала я, протягивая руку к фруктам.

Но на ощупь они были совсем настоящие. И потом, по площадке разливался такой коктейль ароматов!

- Похожи на настоящие, - сказал Томас.

- И почему их никто не сорвал, - сказала я и, обхватив ананас, потащила его к себе.

- Давай я, - сказал Томас и сорвал его: - Тяжелый.

А на месте ананаса тут же появился бутон, стал расти и через несколько секунд перед нами уже раскрывался красный многоярусный цветок.

- Потрясающе, - сказал Томас. - Мы идем? Мне тяжело.

Я кивнула и зашарилась по карманам в поисках ключей.

Томас занес ананас ко мне в кухню, и едва я размечталась о том, что можно будет выходить себе в подъезд и рвать каждый день фрукты, как он заявил:

- К ночи постараемся ее убрать. Лишь бы газетчики не налетели.

- Куда еще убрать?! - возмутилась я. - Зачем?

- Это ведь наших клиентов дело, - сказал Томас, устало прислоняясь к кафельной стене.

- Почему это?!

- Если ты не забыла, это у тебя из кухни ведро амброзии пропало. А пальма выросла в трех шагах от этой самой кухни.

- Ты хочешь сказать, кто-то пальму амброзией полил?

Томас только кивнул, потом сказал:

- Ну, отдыхай, - и ушел.

На то, чтобы привести себя в порядок, я потратила час. А потом свалилась как убитая и продрыхла до полудня.

Потом пошла в булочную, потому что есть в доме, кроме ананаса, было нечего. И по пути решила заглянуть к миссис Трюфельс, узнать, что это вчера на нее нашло.

Я стояла на площадке, придумывая причину визита (Не скажешь же: "Я пришла выяснить, не свихнулись ли вы?"), когда дверь ее квартиры открылась и оттуда вышел Томас.

- Скажи маме спасибо за рецепт, Томас, - сказала миссис Трюфельс. Потом она увидела меня и, на секунду замявшись, сказала спокойно: - Привет, Алисия.

- Здрасьте, - сказала я.

У нее дернулся глаз, но она улыбнулась и сказала:

- Ты ко мне?

- Нет, - сказала я.

- Хорошо, - сказала она, тщетно пытаясь скрыть радость, и закрыла дверь.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});