Безликий - Дебора Рэли

и уважала, совершил страшный грех.

— И это дало тебе право ее убить?

— Я защищал тебя.

— От моей собственной матери? — Ее голос дрожал от невыносимой боли, которую она не пыталась скрыть.

Сандер потянул за простыню, натянутую до пояса.

— Она никогда не вела себя с тобой как настоящая мать. Никогда. Она бросала тебя на того, кто соглашался взять, чтобы поскорее оказаться в постели со своим очередным любовником. — Он сморщил нос от отвращения. — Если бы она уехала с тобой из города, кто знает, что, черт возьми, могло бы случиться? Возможно, она бы оставила тебя одну. Или бросила тебя с незнакомцами.

Винтер обхватила себя руками. Она не собиралась признавать, что в его словах может быть доля правды. В данный момент ей хватало забот с предательством деда и осознанием того, что Олли — безумный сумасшедший, который может ее застрелить.

Более чем достаточно.

— Может, мама и не была идеальной, но она никогда бы не подвергла меня опасности, — настаивала Винтер.

Сандер посмотрел на нее, словно желая, чтобы она поверила, что у него не оставалось выбора.

— Ты ее не знала. Не так, как я. Она была эгоистичной стервой, которая не заботилась ни о ком, кроме себя. — Он выпятил подбородок, словно маленький мальчик, которого осмелились назвать лжецом. — Я не мог рисковать.

Винтер нахмурилась. Она признавала, что у ее мамы были недостатки. Много недостатков. Но в голосе дедушки звучала отчаянная нотка, свидетельствующая о том, что он не просто пытался убедить ее в том, что спас от участи, которая стоила бы ей жизни. Он старался убедить и самого себя.

— Нет. — Поток горечи присоединился к ядовитому вареву страха и разочарования, бурлившему в глубине ее тела. — Ты не беспокоился обо мне.

— Конечно, беспокоился, — запротестовал старик.

Она покачала головой.

— Ты беспокоился о драгоценном имени Мур.

— Молодец, Винтер, — похвалил Олли, насмешливо улыбаясь лежащему на больничной койке старику. — Она знает тебя лучше, чем ты ожидал, а, Сандер?

Дед не сводил взгляда с Винтера, отказываясь признавать человека, направившего пистолет ему в сердце.

— Если ты имеешь в виду, что я устал видеть, как твоя мать превращает моего сына в местного дурачка, то согласен.

Винтер не пришлось представлять себе ярость деда, наблюдавшего за тем, как его эпатажная невестка устраивает переполох в застоявшемся Ларкине. Лорел явно не заботилась о скандале. На самом деле, казалось, она делала все возможное, чтобы стать постоянным источником сплетен.

Хуже того, Сандер был старомодным человеком, ожидающим, что женщина будет подчиняться его приказам. Даже одна мысль о том, что его собственную невестку не удастся укротить, приводила его в бешенство.

— Это ты попал в неловкое положение, а не мой отец, — настаивала она.

— Потому что у этой дуры нет ума, которым Бог наделил даже гуся, — огрызнулся он. — Она разрушала репутацию семьи.

Винтер смахнула внезапно выступившие слезы. Как часто мир омывался болью и кровопролитием из-за того, что какой-то упрямец боялся, что задета его гордость?

— И за это ее следовало убить?

Сандер поднял руку в умоляющем жесте.

— Я был в отчаянии.

Винтер отступила назад. С годами она научилась прощать деда за его вспыльчивый характер, отказ признать, что он может быть неправ, и привычку размахивать винтовкой, когда проигрывал спор.

Но это…

Она никогда, никогда не простит его за его участие в смерти ее мамы.

— Ты просто высокомерный ублюдок, которому наплевать на всех, кроме себя.

Рядом с ней Олли посмеивался, словно наслаждаясь напряжением между Винтер и стариком.

— Все еще хуже, а, Сандер? Расскажи ей о деньгах.

Сандер заскрипел зубами.

— Заткнись.

Еще хуже? Ее дедушка организовал смерть ее мамы. Что может быть хуже?

— Что за деньги? — Потребовала Винтер.

Сандер отвел глаза, не желая встречаться с ней взглядом.

— Я же говорил тебе. Она всегда просила денег. Каждую неделю ей требовалось все больше и больше…

— Она не единственная, кому нужно было больше, — перебил Олли.

Винтер перевела взгляд на Олли рядом с ней. Стало очевидно, что ее дедушка не собирается признавать правду.

— О чем ты говоришь?

— О страховке жизни, приобрести которую Сандер уговорил твоего отца. Он хотел убедиться, что у него будет достаточно средств, чтобы расплатиться с долгами по ферме.

Сердце Винтер забыло, как биться. Олли не ошибся. Это гораздо хуже. Уязвленная гордость и смущение могли спровоцировать человека на гнев. Минутное безумие, о котором впоследствии придется пожалеть. Но убедить отца приобрести полис страхования жизни означало, что Сандер хладнокровно спланировал и подстроил смерть ее мамы.

Расчетливый монстр, который использовал всех вокруг себя.

Словно почувствовав всплеск ее отвращения, Сандер в отчаянии произнес.

— Долги твоей матери, Винтер, — настаивал он. — У нее были кредитные карты, и новый автомобиль, и платежи за дом, которые она настаивала, чтобы я оплачивал. Конечно, я влез в долги.

— Долги возникли не только у нее, — насмехался Олли. — Драгоценное поместье Муров, созданное пионерами и гордость Ларкина, превратилось в денежную дыру.

— Это семейная реликвия. Наследие, — зарычал старик. — Такому человеку, как ты, этого никогда не понять.

Олли рассмеялся.

— Я не из тех идиотов в парикмахерской, которые верят в твою жалкую ложь. Это жалкий клочок земли в глуши с несколькими тощими коровами, парой цыплят и домом на грани развала. Не такое уж большое наследие.

Сандер покраснел. Очевидно, он сильнее переживал, что его драгоценное наследство потерпело крах, а не из-за того, что решил убить невестку, чтобы сохранить свой секрет.

— У нас выдалось несколько неудачных лет, вот и все, — пробормотал он.

Олли послал Винтер торжествующий взгляд.

— Без денег от страховой компании Сандер потерял бы все. Вот почему он хотел, чтобы я убил твою маму.

— Нет, — прохрипел Сандер, снова пытаясь с трудом сесть. — Не слушай его…

Пищащие аппараты пронзительно предупредили, когда старик дернул за провода, и с быстротой, заставшей Винтер врасплох, Олли наклонился вперед и ударил рукояткой пистолета по голове Сандера. Он попал прямо в забинтованное место, где пуля задела его почти неделю назад.

Вскрикнув от боли, Сандер упал обратно на подушку, его глаза закрылись, а звуковые сигналы стихли.

— Что ты делаешь? — Винтер задыхалась, потрясенная неожиданным нападением.

Не стоило. Теперь она знала, что Олли убил ее маму и, несомненно, еще четырех человек. Он был жестоким социопатом. Но знать правду и принять ее — две разные вещи.

Она знала его так долго. Как могло случиться, что Винтер никогда не подозревала, что за застенчивой улыбкой скрывается злое сердце?

— Заставил его замолчать. — Олли облокотился на перила кровати, изучая бледное лицо Сандера без всяких эмоции. — Надеюсь, он умрет.