Безымянный. Антимаг-1 - Владимир Подорога

наоборот, они отшатывались от него, вжимаясь в спинки скамей. Я сидел ближе всех к проходу на своём ряду и среагировал на происходящее первым, метнувшись к проходу. Желание навсегда заткнуть рот этому ублюдку подстёгнуло меня, несмотря на хаос в голове.

Катилино заметил меня, его глаза, и так расширенные до предела, практически вылезли из орбит. Он узнал меня, того, кто совсем недавно терзал его. Лицо безумца исказила ужасная гримаса, вытеснив остатки человеческого из облика. Он издал ещё один жуткий вопль и бросился вниз по ступеням, прочь от меня.

На его пути оказались два вигила. Один из стражников расставил руки, пытаясь поймать нарушителя, второй застыл в ошеломлении. Катилино отмахнулся от рук первого, толкнул его грудью с разбега, и стражник покатился по ступеням, гремя кольчугой и шлемом. Второго полоснул ногтями по глазам, и когда вигил поднял руки, прикрывая лицо, безумец выхватил меч из ножен стражника.

Всё это произошло за считанные мгновения, я не успел даже добежать до них. Катилино развернулся и бросился ко мне, размахнувшись мечом. Я выхватил один из своих кинжалов, отбил размашистый удар в сторону и возвратным движением нанёс удар прямо в сердце. Острое, как жало, лезвие вошло в тело практически без сопротивления.

Катилино размахнулся ещё раз мечом, но клинок выпал из ослабевшей руки. Его ноги подогнулись, и он рухнул на каменные ступени. Лицо умирающего приняло осмысленное выражение, он посмотрел на меня удивлённо, что-то прохрипел и затих.

Тишина в зале взорвалась гвалтом. Кто-то куда-то бежал, кого-то вязали вигилы, обвиняемого заталкивали назад в клетку, отгоняя остальных серых от двери копьями, возле выхода из зала встали сразу четверо стражников, не выпуская никого. Люди на скамьях вскочили на ноги, как и те, кто сидел на подиуме. Я присел возле трупа и зачем-то пощупал пульс на шее. Пульса, естественно, не было.

– Что это с ним, Чёрный его раздери, творилось? – послышался сзади недовольный голос.

Я обернулся. Магистр стоял на ступень выше, за его спиной столпились остальные судьи-исполнители. Латанги, на две пяди выше приземистого Гилто, вертел головой во все стороны, как любопытный воробей. Я пожал плечами и отошёл от тела.

Наше слияние длилось не более пяти-шести минут, но я узнал всё, что меня интересовало. Целые блоки чужой памяти неприкаянно шевелились в моей голове, как льдины во время ледохода. Он был не просто бандитом, работающим на Императора. И звали его не Флавио Катилино. Он был глубоко законспирированным агентом, семь лет назад начавшим секретную операцию, результатом которой стало создание Серого Братства. А ещё он был одним из трёх, знавшим всю правду об этом. Он, Отто Транкермекро и наш Император – Иллий Гоус.

Глава 18.

Я проснулся как всегда, рывком, без утренней дрёмы и витаний в тенях ночных снов. Снов, которых никогда не видел. Благословенный дар или проклятие всех нефари? Не знаю, сравнивать не с чем. Потянулся, зевнул. События вчерашнего дня и вечера стали всплывать в памяти одно за другим.

Заседание суда, безумное слияние, мёртвые глаза агента Императора. Вечерняя ссора с женой. Её обвинения, мои оправдания, напоминает судебное разбирательство.

«Ты совсем перестал обращать внимание на меня!» «Я стала для тебя пустым местом!» «Твои дружки важнее для тебя, чем я!» «У тебя есть другая!» «Не ври мне!» «Что ты молчишь?» «Замолчи!»

Лара. Я огляделся в полумраке. Ну да, гостевая. После вчерашней ссоры она запёрлась в нашей спальне, и мне пришлось спать здесь.

Слабый утренний свет немного освещал комнату, я оделся, не зажигая свечей. Транс? Ладно, потом, сначала нужно поговорить с женой. Надеюсь, она хотя бы захочет меня выслушать. Нет, ну что за глупость? Думать, что я способен ей изменить. Почему, она не верит мне? Разве я давал хоть один повод? Перед глазами пронеслись сцены наших предыдущих ссор. Что-то в последнее время их стало чересчур много. С тяжёлым сердцем я вышел в коридор.

Практически в полной темноте, касаясь пальцами стен, я добрался до спальни, нащупал двери и собрался постучать. Потом передумал и повернул ручку. Открыто. Она уже проснулась или даже не ложилась? Я вошёл, готовясь сказать что-то ласковое и примиряющее, но слова так и остались, как не выпущенные птицы в клетке. Пусто.

– Лара? – позвал я.

Тишина. Прошёлся по спальне. Застеленная кровать, комнатные тапочки стоят на коврике возле кровати, словно два мохнатых зверька. Она уже оделась? Я открыл двери её шкафа и застыл в недоумении.

Пустые вешалки там, где ещё вчера не было свободного места. Кровь мгновенно прилила к лицу, меня обдало жаром, взгляд застлала мутная пелена. Я моргнул несколько раз, пытаясь её прогнать, затем закрыл глаза на несколько мгновений. Открыл. Ничего не изменилось. Что всё это значит? А что ещё это может значить!? Я захлопнул дверцу шкафа с такой силой, что несколько вешалок сорвались и загремели об днище.

Проклятье! Пусть Чёрный заберёт всех женщин, вместе с их дурацкой логикой. Ушла из-за пустяковой ссоры! Из-за глупых подозрений! Накрутила в своей красивой, но пустой головке целый ком измышлений, даже толком не поговорив со мной. Где её теперь искать? Наверняка, поехала в какую-то гостиницу, чтобы наказать меня. Такого ещё не было. Лара, клянусь тебе, хоть я и люблю тебя, но подобные выходки больше прощать не буду.

Вне себя от злости я толкнул ни в чём неповинную дверь спальни, та распахнулась и глухо ударилась ручкой об стену. Коридор встретил меня прежней темнотой, словно пытаясь успокоить, но я зашагал к лестнице на первый этаж, кипя от злости. Что-то задел по пути, послышался звон разбитой керамики. Ваза на подставке. Сколько раз говорил переставить её куда-нибудь в угол, чтоб не стояла в проходе. Я мстительно улыбнулся.

Перепрыгивая через три-четыре ступеньки разом, я скатился вниз по винтовой лестнице, пролетел мимо кухни, ворвался в гостинную и направился в сторону прихожей, собираясь выбежать на улицу, сам не зная зачем. Сделал несколько шагов и вдруг заметил боковым зрением силуэт на фоне окна. Лара. Она стояла спиной ко мне. Я замер, сбитый с толку, не зная, что сказать или сделать.

Постоял так несколько секунд, пришел в себя. Открыл рот, собираясь высказать, всё, что накипело на душе, затем закрыл, так и не издав не звука. Она ведь не ушла, чего я злюсь? Вот она.

Подошёл к жене, положил ей руки на талию и спросил:

– Котёнок, что случилось? – в моём голосе всё же прозвучало больше раздражения, чем нежности.

– Нико… – произнесла она не поворачиваясь и её голос прервался от всхлипа.

Моё сердце дрогнуло, злость мгновенно рассеялась. Я развернул её к лицом к себе. Несмотря на серый утренний полумрак, мне удалось рассмотреть слёзы, бегущие