Летний шторм - Сергей Чекоданов

   Американцы пока могут выжидать окончания европейской бойни, но англичанам ждать дальше некуда. Нужно влезать "по самые уши" в эту войну, если они не хотят оказаться на обочине послевоенного урегулирования.

   И выбор у них небогатый! Или поддержать трижды проклятый ими, на словах, Третий Рейх, или согласиться на поддержку ненавидимого, на самом деле, Советского Союза.

   Большинство лордов британского правительства, несомненно, поддержит Адольфа Гитлера, если найдёт, хоть малейшее, объяснение его действиям. Хотя, сейчас это несложно. Большинство страшных концлагерей, обнаруженных Красной Армией позднее, ещё не созданы. В сопутствующих им заводах по производству синтетического бензина ещё не возникло необходимости.

   А вот народ Великобритании? Англичане не смогут простить Гитлеру бомбардировок своих городов и гибели солдат на полях сражений. И резко повернуть руль в сторону замирения с противником у английского правительства вряд ли получится. Нужно изрядное время. А его у Черчилля нет. Поэтому, скорее всего, Британия будет выжидать и дальше, не предлагая себя в союзники никому. И будет старательно заталкивать в войну кого-нибудь другого.

   Скорее всего Турцию. Турки и сами не прочь это сделать, но сложившаяся на их границах ситуация заставляет турецких генералов проявлять максимум благоразумия. Стоящие в Закавказье советские армии давно готовы перейти границу. Кипит Курдистан, провозгласивший себя независимым. Болгарские дивизии сосредотачиваются на северной границе Турции, готовясь к броску в сторону Стамбула. Начались брожения в армии, не желающей начинать заведомо проигрышную войну. И только политики продолжают яростно сотрясать воздух, угрожая Советскому Союзу.

   В Болгарии, кстати, всё прошло почти так же, как во времена Андрея. Только на три года раньше. Советские дивизии и бригады прошли страну парадным маршем, даже не расчехляя стволы орудий. Сопротивление оказали только немецкие части, но их было немного. Царь Борис сидит в своём дворце, окружённый остатками охраны. Номинально он ещё глава государства, но никакой реальной власти у него нет. Он даже из собственного дворца выйти не может без разрешения Революционного Совета. Ему бы давно устроили "несчастный случай", но из Москвы категорически запретили любые насильственные действия в отношении царственных особ Болгарии и Румынии. Советское правительство сохраняет лицо, не желая вешать себе на шею столь сомнительные действия.

   Андрей проставил следующий пункт.

   А в Словакии дела отличаются, и сильно. Словацкие части, поддержавшие действия Красной Армии, одним из главных условий выставили сохранение своей независимости. Конечно, решающее слово будет за Москвой, но вряд ли вождь станет обострять отношения с новыми союзниками из-за чехов, которые преданно служат немцам, не предпринимая никаких попыток сопротивления и саботажа. Похоже, в этой действительности, единой Чехословакии уже не будет.

   Наши войска сумели взять под контроль практически всю Словакию, кроме Братиславы, вокруг которой немцы сосредоточили весьма крупную группировку. Но, насколько понял Андрей из туманных намёков Верховного, это и не ставилось в качестве основной задачи. Главным было завоевание плацдарма, с которого можно наносить удары и по Венгрии, и по Австрии, и по Чехии.

   А сегодня утром, как сообщили ему знакомые из Генштаба, нанесли удар подвижные соединения 35 армии, действующей в Словакии, в направлении Силезии, помогая частям Центрального фронта, прорвавшим немецкую оборону севернее Кракова.

   Но самые большие различия с реальностью Андрея, конечно, в Польше. Трудно найти хотя бы одно событие, которое совпадало бы в том времени и в этом. В Польше тоже идёт гражданская война, поддерживаемая иностранными войсками. Армия Крайова окончательно рассыпалась на отдельные группировки, каждая из которых проповедует свой вариант истины.

   Кто-то остервенело воюет с советскими войсками на стороне немцев. Кто-то перешёл на сторону Красной Армии и присоединился к корпусу Берлинга. Кто-то затаился, ожидая чем закончится выяснение отношений между немецкими и советскими войсками. Кто-то воюет и против Вермахта, и против Красной Армии. Некоторые просто бандитствуют, наплевав на все высокие слова. Но все, без исключения, ни в грош не ставят лондонское правительство генерала Сикорского. А после гибели в Северном море двух транспортов с польскими солдатами, несколько самых авторитетных командиров польских отрядов пообещали повесить главу эмигрантского правительства, если он посмеет заявиться в Польшу.

   Первоначальная эйфория сменилась разочарованием. Вчерашние кумиры перешли в разряд, если не врагов, то недоброжелателей. Никто никому не верит, и каждому кажется, что только он один знает правильный ответ на вопрос, что делать полякам дальше.

   Всё-таки вождь правильно сделал, что отдал Варшаву с окрестностями обратно немцам. Поляки ждали возрождения своего государства, готовили торжественные речи и парадные мундиры. Втихомолку решали, какие западные польские земли можно уступить немцам в обмен на Украину и Белоруссию.

   Но Гитлер быстро показал им, какое именно место он отводит новоявленным польским союзникам в своих планах. Глава Германии заявил, что будущую Польшу он видит только за Волгой, а все земли до нее - это Рейх! "Если полякам нужно собственное государство, то пусть они идут на восток и завоюют его", - вещал Фюрер.

   Скандал был такой, что с трудом удалось его замять. Гитлеру пришлось пообещать польским генералам, что решение вопроса откладывается до окончания войны с большевиками. Польским генералам пришлось сделать вид, что именно этого они и хотели. Геббельс приложил массу усилий, чтобы скрыть это событие, подняв мутную пропагандистскую волну "правдивых" репортажей с фронта о братстве немецких и польских солдат.

   Но дело было сделано!

   Вначале вниз проникли непонятные слухи. Потом один из польских командиров не посчитал нужным скрывать это событие от своих друзей. Вновь сорвался Гитлер и, в очередной раз, оскорбил своих польских союзников, обозвав маршала Рыдз-Смиглы "упрямым ослом, место которого на скотобойне". А довершила всё передовица Правды, приводящая разговор Гитлера с поляками почти дословно.

   Неизвестно, как советская разведка умудрилась добыть этот документ. Неизвестно, успели ли отозвать засвеченных разведчиков.

   Но дело того стоило!

   Польша взорвалась. И если до этого указания лондонского правительства, хоть и подвергали сомнению, но в большинстве случаев выполняли, то теперь все потуги Сикорского повлиять на ситуацию в стране вызывали только злобное ворчание. Один за другим отряды поляков переходили фронт и сдавались частям Красной Армии. У генерала Берлинга скопилось столько людей, что можно сформировать ещё одну, третью, дивизию, в дополнение к двум существующим. И можно перебросить его с прусской границы обратно в Польшу. Теперь уже нет сомнений, что эти поляки и дальше будут воевать против Германии на стороне Советского Союза.

   А война в Польше сдвинулась с мёртвой точки и покатилась на запад. Вначале войска Красной Армии ударили на севере, потом в центре, а вчера и на юге. Немецкую оборону пробили в нескольких местах на широком фронте от Кракова до границ Пруссии. Бросили в прорывы танковые и механизированные корпуса, расширяя бреши в немецкой обороне.

   Спешили вперёд тридцатьчетвёрки Западного и Центрального фронтов, формируя несколько колец окружений. Висели над головами немецких войск самолёты, не давая переходить в контрнаступление и срывая организованное отступление. Пылила по дорогам советская пехота, возвращаясь обратно на захваченные два месяца назад земли.

   Клюге попытался повторить майский манёвр и опять пробиться на север в Пруссию. Но именно этого от него и ждали. На внутренних обводах кольца окружения торопливо сформировали несколько рубежей обороны, об которые немецкие дивизии бьются третий день. Пока безуспешно.

   Впрочем, он зря стремился в это безопасное, с его точки зрения, место. Ибо, впервые за три месяца войны советские военачальники попытались окончательно решить прусский вопрос.

   Первые попытки пробить оборону этого давнего бастиона Германии натолкнулись на такое сопротивление, что пришлось отойти на прежние рубежи и старательно зализывать раны, анализируя причины поражения. Немцы торжественно злорадствовали! Впрочем, их попытка перейти в наступление закончилась таким же поспешным отступлением. Наступило стратегическое равновесие. Любая попытка немецких и советских войск перейти в наступление заканчивалась такими потерями, что атакующие части немедленно оттягивались на основные рубежи, а командиры дивизий, корпусов и армий обеих сторон изобретательно врали вышестоящему командованию, пытаясь оправдать своё поражение.