Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А всё оказалось намного сложнее!
К концу первого дня старшему майору Зайцеву едва удалось ознакомиться с первыми четырьмя папками, выданными ему наркомом. А материал там был занятный. Первая папка, кроме биографии, включала краткий доклад об истории мира комиссара Банева, написанная по-прежнему его рукой. Ход истории того мира Виктору крайне не понравился и он решил, что приложит максимум усилий, чтобы его СССР избежал всёго того, что произошло с Советским Союзом у комиссара. Если для этого придётся применять всю строгость законов, он с радостью это сделает.
Во второй папке комиссар Банев довольно подробно анализировал ход войны с Германией, случившейся в его мире. Этот материал не понравился Виктору ещё больше. Но невольно возникала радость, что ничего из напророченного пришёльцем из другого времени так и не произошло. Наоборот, инициативу в этой войне взяла Красная Армия. И пусть не всё ещё у бойцов и командиров этой армии получается, но в конечной победе ни сам старший майор Зайцев, ни никто из его друзей и знакомых, ни любой человек, встреченный на московских улицах, не сомневаются.
Победа непременно будет за нами.
Третья папка, как уже было сказано, содержала материал об изучении самолёта, находящейся в нём аппаратуры, документов, предъявленных комиссаром, как важнейшего доказательства его происхождения из другого мира. И самое главное, мира более позднего по времени. Этот материал уже был напечатан, но, как предупреждал гриф секретности, только в двух экземплярах. А историю, рассказанную самим комиссаром, даже не решились размножить. Может быть, у Верховного и наркома и есть копии, но в его руках побывал самый настоящий подлинник. Наверное, для того, чтобы убедить старшего майора Зайцева в исключительной важности того дела, к которому его решили подключить.
Был в третьей папке и подробный психологический портрет комиссара Банева, дополняющий выводы комиссии. Ибо, из исследований психологов следовало, что данный человек родился не в СССР и, даже, не в бывшей России. А в каком-то другом месте, аналога которому исследователи подобрать не могут.
Второй по важности, была всё-таки папка четвёртая, где пришелец из другого мира анализировал, как ускорить развитие Советского Союза, на что нужно обращать самое пристальное внимание, а что является тупиковыми путями развития, приведшими в его мире к краху. Здесь же описывались и самые важные научно-технические достижения передовых стран мира комиссара Банева.
Хотя, никаким комиссаром он там, естественно, не был. А являлся самым обычным инженером.
Следующие дни ушли не перелопачивание огромного вороха всякого информационного мусора, который не вписывался в привычные рамки объяснения происходящих событий. Были тут и сообщения о необычных явлениях, вроде огненных шаров различной формы, которые с началом войны встречались всё чаще. Были и рассказы об особых умениях разных людей, которые трудно было объяснить с точки зрения рядового человека. Встречались пересказы откровений предсказателей и, даже, обыкновенных сумасшедших. Хотя, пару недель назад старший майор Зайцев любое предположение о возможности прихода из чужого мира и времени отнёс бы к бреду сумасшедшего.
Впрочем, было одно отличие. Ни один из этих рассказов не создавал целостной картины, наблюдавшейся у Банева. Так, нелепые отрывки, некоторые из которых необходимо перепроверить, а большую часть можно сразу отправлять в мусорную корзину, как не содержащие никакого рационального зерна.
Задачей старшего майора госбезопасности Зайцева как раз и являлась сортировка этого информационного мусора по степени важности и достоверности.
Виктор посмотрел на часы. Время летит вперёд, как курьерский поезд. Нужно выпросить у наркома помощников. Есть же те, кто занимался этим делом до него. Кто-то изучал самолёт и, самое важное, документы, наблюдал комиссара Банева, выискивая в нём черты необычности. Кто-то просто работал с ним всё это время. Необходимо хотя бы часть из них выпросить себе в помощь.
Виктор отметил это очередным пунктом своих выводов и перешёл к следующей строке.
Время в тюрьме течёт медленно. Нужно признать, что это одна из главных задач тюремного заключения - убедить арестанта, что он провёл в этих стенах целую вечность. Генералу Ровецкому порой казалось, что пробыл он в своей камере не менее полугода, но упрямый календарь, который ему почему-то выдали, сообщал, что с момента капитуляции польско-немецкого гарнизона Варшавы прошло чуть более месяца.
Генерал перевернул страницу. Благо, хоть, читать не запрещали, но принесли ему только Библию, мотивируя свой выбор тем, что никаких других книг на польском языке в тюремной библиотеке нет. Если не считать сочинений Маркса и Энгельса. "Если пан генерал желает, то ему немедленно их доставят?" Пан генерал не пожелал, предпочитая штудировать уже изрядно подзабытые религиозные предания древности.
Но сегодня не шло и чтение. Завтра первое сентября. Вторая годовщина начала войны. Генерал пытался определиться с тем, что же они всё-таки сделали неправильно. Вернее, с тем, что сделали неправильно в Варшаве? Ибо, у полковника Ровецкого никаких реальных шансов повлиять на политику правительства не было в принципе. Что может сделать командир бригады, пусть и особой - второй Варшавской танковой. Тем более, что реальная сила польских танков оказалась намного меньше того, что ожидало командование в Варшаве. Весь недолгий месяц войны ему пришлось только прорывать окружения и нести потери. И ни одного геройского разгрома противника, которые виделись до войны стратегам из генерального штаба. Обидно, но его вины здесь нет. Он сделал всё, что от него зависело. Просто противник, оказался сильнее, чем они думали.
А союзники так и не решились начать войну. Было много приветственных слов и горячих обещаний, но, к сожалению, не было дела.
В коридоре раздались шаги. Генерал удивлённо посмотрел на часы. Для обхода рановато? Шаги замерли около его двери. Удивление нарастало. До прогулки ещё целых четыре часа, а никуда больше его не выводили. После первого формального допроса, практически повторяющего тот, которому его подвергли в штабе десятой армии красных, никто не пытался выведать у него никаких тайн. Поначалу любые шаги в коридоре заставляли его напрягаться в ожидании, что сейчас его потащат на допрос. Но время шло, проходили дни и недели, а о его существовании забыли. Нет, караульные исправно несли свою службу, оглядывая через окошко внутренности его камеры, строго вовремя приносили еду, строго вовремя выводили на прогулку в каменный мешок прогулочного дворика. Вот только, никто не спешил выведывать у него планы польского командования, никто не требовал предать своих друзей по борьбе, никто не выламывал рук и не бил по зубам, выпытывая неведомые тайны. Складывалось впечатление, что бывший командующий Армии Крайовой большевистскому руководству просто не интересен.
В дверях заскрипел ключ. Генерал приподнялся из-за стола в тревожном ожидании. Медленно отползла в сторону дверь, из коридора раздалось: "Заключённый Ровецкий на выход".
Генерал сложил руки за спиной и двинулся к выходу.
Нужный кабинет оказался недалеко. Его завели внутрь, оставили около двери. Генерал присмотрелся к человеку, сидящему у стола. Тот что-то старательно писал, не обращая на заключённого никакого внимания. Генерал внутренне усмехнулся - эту науку им тоже преподавали в своё время. Нужно убедить заключённого, что он никто и ничто, никому не нужен, что тратят на него драгоценное время, заранее сожалея об этом. Генерал приготовился ждать. Но следователь быстро оторвался от своих бумажек, бросил по-польски: "Проходите, пан генерал, садитесь".
Генерал Ровецкий присел на табурет, находящийся перед столом следователя, ожидая продолжения беседы, которая началась в столь неожиданном для него ключе. Не "заключенный", а "пан генерал". Наверное, большевикам понадобилось от него что-то особенное, раз они от долгого молчания перешли к столь вежливой манере беседы.
Но энкавэдешник опять замолчал, дописывая свои бумаги. Прошло ещё минут пять, прежде чем он оторвал взгляд от своих записей и посмотрел на заключённого.
- Извините, очень много работы. - Следователь потёр глаза, перевёл их от поверхности стола к пыльному окну, которое не смогли прояснить даже прорывающиеся сквозь плотную пелену облаков солнечные лучи.
Генерал задумался. Что-то очень серьезное произошло в России, если большевики работают в воскресенье. Пусть они и известные безбожники, и обходят божьи храмы стороной, но выходные соблюдают даже они. Задним планом пришла мысль, что говорит с ним энкавэдешник по-польски, причём, совсем без акцента.
- Дефиле в Москве - Василь Кожелянко - Альтернативная история
- Длинный ствол – короткая жизнь - Комбат Мв Найтов - Альтернативная история / Попаданцы
- Ржев - краеугольный камень Восточного фронта (Ржевский кошмар глазами немцев) - Хорст Гроссман - Альтернативная история
- Вторым делом самолеты. Выйти из тени Сталина! - Александр Баренберг - Альтернативная история
- НИКОЛАЙ НЕГОДНИК - Андрей Саргаев - Альтернативная история
- Прикамская попытка – 1 - Виктор Зайцев - Альтернативная история
- Сохраняйте спокойствие! - Юрий Ра - Альтернативная история / Попаданцы / Периодические издания / Социально-психологическая
- Путинский облом - Вадим Владимирович Чинцов - Альтернативная история / Попаданцы / Периодические издания
- Город-2099 - Евгений Владимирович Степанов - Альтернативная история / Научная Фантастика / Космоопера
- Генерал-адмирал. Тетралогия - Роман Злотников - Альтернативная история