Путь - Антоний Амурский

Марио было их не понять.

— И вы думаете, это действительно здорово, ребят? — он с усмешкой на лице смотрел на них, — вот это «бах-бах!» и потом с утра непонятно где?

— Да а что мы? Куражь пока молодой! Это же здорово, Свят! Жизнь в кайф, все дела! — Малорик не понимал Свята. — Там попил пивка, с пацанами пообщался, новости обсудил, как кто живет… Здесь прогулялся — стаканчик выпил. Там глядишь, дома уже водки наливают…

— Да нам как-то надо же развлекаться, ё-моё! — перебил Ё-моё, — а как по-другому? По-другому невесело, не знаю…

— Да что мы, пока молодые, надо гулять! Я считаю! — заявил Вася.

И Марио подумал, что в этот момент не хватает такого деда, который всегда говорит «Ну, вот это пральна!».

— А ты чем живешь, Свят? — дабы как-то ретироваться, спросил Малорик.

— Тренировками живу. Сессию уже почти завершил, два экзамена осталось. Когда тогда пили, я думал, что все, полетел я с института…

— Как это? Тренировками, ё-моё? Чем тренируешься? Занимаешься, в смысле?

— Тайским. В Кентавре — Марио замолчал, смотря в их лица.

— Шутишь? Там же только одни монстры… — протянул Малорик.

— Там же руки ломают! Вон, парни рассказывали… А синяков там только так прописывают! Ну его!

Марио сидел с ссадиной и синяком, и улыбался.

— Ну и что? Да, бывает. Случается раз в полгода. Вот вы вот пьете, вы больше себя травмируете явно. И травмироваться больнее можно! — Марио пригубил молока.

— Да у вас там парилка настоящая! Не для людей — для монстров каких-то! — Малорик разошелся, — ты вообще как туда попал?

— После всех пьянок я крепко задумался тогда. Я встретился с Вованом, может, помните… С четвертой общаги. Он мне и помог, у него друг там занимается… Вот так я туда и попал. Понравилось и я втянулся. По первой тяжко было, потом привык…

— Ну не знаю… И что, вообще не пьешь? — Вася постучал бутылкой по пачке с молоком.

— Да, парни, я бросил. Навсегда. И вам советую.

Малорик лишь в панике заглотил побольше жидкости из бутылки.

— Вот вы думаете, вот так обпиться это здорово? Потом обретаться, находиться непонятно где. И с утра еще думать, почему же вчера так быстро все закончилось, а не продолжается до сих пор? И потом опять искать продолжения? Это весело, да? — Марио закинул ногу на ногу. Парни нахохлились.

— Здорово выйти на ринг. Круто выйти на ринг и победить. Здорово, когда все мышцы с утра болят, а не голова. Здорово, когда вечером мечтаешь только о том, чтобы принять душ и глотнуть холодной водички, а не пару бутылок пива. Приятно с девушкой прогуляться вечером, а не на магазине постоять. И в результате, после всего этого, просто хорошо чувствовать себя уверенным в любой ситуации, зная, что ты смог победить себя…

— Что-то ты как-то неправильно живешь… — протянул Малорик.

— Да, мне тоже показалось, что особо-то ничего интересного… Водичка, душ, девка… — Вася тоже нахмурился.

— Вот попробуете — узнаете. Может, понравится. Ну ладно, никто и не собирался вас учить. Просто говорю — бросайте пить, ребят — Марио допил остатки молока, — я пошел, Адьосу привет!

Марио пожал им руки на прощание и зашагал домой.

* * *

Ди стоял на краю пешеходного перехода, слегка покачиваясь. Горел красный свет. Здания напротив, деревья, окружение и машины — все было желтовато-серым.

Резкий холодный поток ветра обдал Ди слева. Полуистлевший желтый лист прилип к щеке. Ди взял его кончиками пальцев и внимательно рассмотрел потускневшим взглядом.

Желтый лист березы с багровыми вкраплениями. На его одной стороне, срезанной как лицо терминатора, остались только коричневые жилки. По краям была засохшая грязь.

Загорелся зеленый. Впереди замелькали какие-то тени. Что-то грубо толкнуло его в бок. Ди не видел ни одного живого человека. Город был пуст.

Небо нависало свинцовым куполом. Чувствовалось приближение дождя. Ветер гнал тысячи разноцветных листьев дальше по улице, как жестокий погонщик. Ди прикрыл глаза. Он увидел затертый асфальт под ногами, на нем размазанные лужи. В лужах потухшие листья. В отражениях он увидел, как загорелся красный.

Тени пропали. Ди перевел взгляд на одинокий лист у себя в пальцах. Ему стало жалко этот беспомощный умирающий листок. Он подумал, что не отпустит его. И убрал в карман. Хоть кому-то в этот холодный вечер будет тепло. Ди поплотнее закутался в потертый плащ из кожзаменителя. Осень била жесткой плетью по телу и чувствам.

Ди ступил вперед. Пустые машины начали резко тормозить у его ног с пронзительными визгами и истеричным зажатием клаксонов. Ди хотел показать им средний палец, но просто решил идти дальше, убрав лицо за высокий воротник.

Он перешел дорогу и пошел по направлению к парку. Пустынные аллеи были усыпаны багряным ковром. Забрызганные кеды загребали ворох листьев. Чувство безнадежности и общего ощущения смерти не покидало. Ди увидел одинокую лавочку, желтую, как все вокруг, и заковылял к ней. Он устало сел на нее и посмотрел на трясущиеся руки.

«Слишком мало времени…» — промелькнуло где-то на краю сознания.

Казалось, парк был совсем пуст.

Свинцовое чувство потерянности и пустоты надавливало изнутри изо всех сил. Ди хотел быть где-нибудь, но только не здесь и не сейчас. Ему не верилось, что это он.

«Слишком поздно…»

Он завалился на правый бок, прикрыл глаза. И уснул.

Глава XVI Феникс

— Эй, Уголек, проснись! Проснись, Уголек, новый день на носу! — весело щебеча, Феникс пускала в лицо Марио солнечных зайчиков. Она сидела на перилах надстройки в одной футболке и игралась с зеркальцем.

— Зеленоглаз, отстань! — Марио закрылся от нее рукой и перевернулся на другой бок.

На календаре было воскресение, в окна бил теплый осенний свет и торопиться никуда не хотелось. Но Пламенеющая Птица подорвалась с восходом солнца и спустя два часа заскучала.

— Эй, эй! Вставать пора! Жизнь это не валяние на матрасе, вставай, Баклуша! — Феникс спрыгнула с перил и потянула на себя край одеяла.

— Эй, почему это я Баклуша? — Марио повернулся и попытался сердито взглянуть на Феникс, прищурив сонные глаза.

Он положил руку на ускользающее одеяло. Тело тут же отозвалось тягуче-приятной болью. Все мышцы приятно грело после вчерашнего «золотого» кросс-фита, как назвал его Судья Дредд в честь наступившей осени.

— Потому что ты бьешь Баклуш! У себя на тренировках! А они бьют тебя! — и Феникс сильнее потянула на себя одеяло.

— Все друг друга бьют и радуются! Бьют и радуются! — хриплым голосом подвел Марио. — Нормальные там парни. Ну Зеленоглаз… Дай еще часок сон посмотреть… Или иди ставь кофе тогда! — Марио прикрывался остатками дезертировавшего одеяла.

— Вот ни фига! Ты сейчас опять закатаешься! Так что вставай! — она пыталась отобрать одеяло до конца, но заскользила по линолеуму и смешно села на пол.

— Сколько времени?

— Времени десять, вставай, Баклуша! — поняв, что попытки конфискации одеяла не увенчаются успехом, Феникс прильнула к Марио:

— Я ж хочу, чтоб ты был хорошим! Чем быстрее встанешь, тем лучше будешь! Вставай, Уголек!

— И почему я «уголек»…

— Потому что у тебя волосы черные как смолка! Давай, я уже готовлю завтрак! Только если честно-честно ты встаешь!

Марио нехотя сел на матрасе. Сам себе он напоминал разобранного боевого робота, которому еще предстояло собрать себя по частям.

— Молодец! — Феникс чмокнула его в щеку, — теперь баклушь в душ!

— Ты порой такая непоседливая! Что значит «баклушь»?

— В душ иди, говорю! Ты тоже, кстати, далеко не сахарок, Уголек! — Феникс засмеялась, — и вставать надо не как старый дед, а как ласточка!

— И порхать как буйвол, и жалить как бык, знаю-знаю — Марио, кряхтя, подобрал ноги под себя и встал на них.

— Нет, там так поется: «и порхать над облаками»… — и Феникс повела Марио к спуску с надстройки, — полотенце, которое не в краске, возьмешь.

— Ну конечно я возьму то, которое не в краске! — спускаясь по ступеням-телоломкам, Марио обратил внимание, что Феникс с самого утра работала над своей картиной.

— Все, шагай! — Феникс игриво толкнула его.

Точеный торс отозвался приятными ощущениями, когда Марио начал поливать его водой. Утренний душ после вчерашней нагрузки звучал как нельзя лучше. Вдоволь наполоскав свое претерпевшее изменения тело, Марио вылез из ванны.

Он встал перед зеркалом прямо. Потом повернулся полубоком. Потом напряг бицепсы и пресс.

«Все еще дрыщ» — сказал Марио про себя и начал одеваться.

Выходя из душа, Марио помедлил. Через приоткрытую дверь было видно, как Феникс суетится над приготовлением своего блюда.

— Добавим чуть-чуть этого… — и Феникс разбивала яйца и взбивала тесто.

— Щепотку пряностей… — всыпала она что-то интересное.