Путь - Антоний Амурский

Марио улыбнулся — он уже давно забыл о том инциденте.

— Видишь, а я помню… Да и вообще подумываю, почему я такой есть. Почему отец не такой. Мать не такая. А я выродился. Сам себя ненавижу порой. И недавно я осознал — Индиго перевел взгляд на Марио, — я понял: у меня все было с детства. Внимание, деньги, связи, положение… И я разжирел душой. Душа у меня толстая, животная. И сейчас я думаю все продать, уйти от родителей и начать все самому. Как отец начинал. Все с нуля.

Марио с удивлением посмотрел на него.

— А ты сможешь?

Индиго лишь пожал плечами. «Надо же, он был в себе неуверен!».

На приборную панель упал отблеск красноватого света — дверь подъезда открылась. Марио вышел из машины навстречу Феникс.

— Хееей, Уголек, привет! — Феникс притянулась к Марио и чмокнула его в щеку.

Марио обратил внимание, что руки Феникс все перемазаны в краске. На щеке ее виднелся озорной мазок желтой краски. Сама Феникс, похоже этого не замечала.

— Привет — Марио увидел, как на его куртке остаются красочные отпечатки.

Индиго вышел из машины.

— Привет, Ром.

— Привет, Надь.

Феникс смотрела на Индиго, а он на нее. И не было никакой искры между ними, никакого стремления друг к другу.

«Да они чужие друг другу» — пронеслось у Марио в голове.

Видимо, и так все было понятно без слов.

Они просто смотрели друг на друга. Индиго смотрел холодным взглядом на Феникс. Феникс переводила любопытный взгляд с Индиго на Марио.

— Мы уже все решили — подвел Индиго, — и я поехал.

Он сделал движение в сторону «Ягуара».

— Стой! — Феникс шагнула к нему и обняла его. Марио ощутил укол ревности, но сжал губы. Индиго как будто было безразлично. Бесстрастно выдержал ее объятия и когда она отдалилась, он протянул руку Марио:

— Давай, Свят, я позвоню тебе на днях, идет?

— Идет, Индиго.

— Зови меня просто — Рома.

— Давай уже без этих «зови меня просто», «зови меня сложно», идет?

— Идет — Индиго тепло улыбнулся, резво сел в машину и рванул с места. Марио и Феникс смотрели вслед удаляющейся автомобильной «кошке». И Марио стало жаль этого псевдо-подлого Мажора.

«Куда он сейчас… Один…»

Горделивая Душа вшагнула на вершину. Гордость не казалась уже такой тяжелой. Гордость казалась совсем легкой. И Душа улыбалась разбитыми губами. Щеки и лоб были в царапинах, пыли, белой грязи.

Но Душа была довольна. Оставалось несколько финальных шагов. Душа прошла их с честью. Она прошла на самый край вершины. И в этот миг величественней момента не могло быть для нее. И Душа почувствовала, что может разогнуть спину. Медленно, как кузов карьерного самосвала, она начала движение вверх, ощущая каждую миллисекунду момента и радуясь ей.

Гордость не давила так сильно. Несколько мгновений Душа наслаждалась слабеющей тяжестью своей Гордости, пока не разогнулась. Гордость с тяжелым уханьем упала на край вершины и ринулась вниз.

И Душа выпрямилась. Она разогнула спину и подняла глаза к небу. И Душа улыбалась. Ненавистная Гордость катилась вниз, подпрыгивая и отскакивая от выступов.

— Мучайся теперь сама! — без ненависти произнесла Душа.

Душа почувствовала, как пробиваются, прорезаются крылья у нее за спиной. И Душа плакала. Она смотрела вниз, на огромный Путь, по которому шли другие Души. И Душа начинала молиться за них. За тех, кто был внизу и кто приближался к вершине.

Душа чувствовала, как одаряется Крыльями, как они сами, как дерзкие стебли травы весной, расправляются у нее за спиной. Она почувствовала, как ветер волнами пробегает по ним, как он трогает каждое ее перышко.

— Избави всех грешников, кающихся в грехах своих и идущих к вершине, дабы победить себя…

Душа абсолютно расправила крылья во всю их длину. А затем взмахнула ими, опустив максимально вниз. Она почувствовала, что их мощь сможет поднять ее.

— …и подари им прощение и свободу… — и Душа взмахнула еще раз. И прыгнула вперед, возносясь к небу.

* * *

— Аче, теперь я могу быть с тобой? — спросила Феникс, глядя своим невинно-дерзким взглядом.

Марио ожидал сентиментального момента. Вместо этого Феникс взяла его за руку. Он почувствовал, как краска растекается у него по ладони.

— Ну и отлично! Пойдем, покажу тебе как я живу — и Феникс потянула Марио в подъезд.

Феникс что-то щебетала про то, что вчера, не управляя своим мозгом, ее тело само притянулось к Марио, само привело ее в общагу. И что об этом она думала все утро.

— Надя, он тебя не любит — оборвал Марио.

— Я так и думала — она наморщила носик, — мне и не сильно надо было…

Она как будто совсем не разозлилась.

— Надя, у него другая, знаешь, да?

— Как это — другая?

— До тебя он встречался с другой… Он до сих пор ее не может забыть.

Феникс ничего не понимала.

Лифт приехал на нужный этаж. Единственная дверь на этаже была приоткрыта, из нее вытекал теплый свет.

— Кого он не может забыть?

— Анджелу. Разве он не рассказывал? Девушку, которую убил…эээ…

И Марио замолк.

— Анджелу? Он никогда не говорил о ней — Феникс совсем недоумевала.

Она распахнула дверь: «Проходь!»

Марио ступил в ее квартиру.

Феникс жила в просторной студии с панорамными окнами. Уже от входа Марио предположил, что она была прямоугольной в плане, с надстройкой возле внутренней стены. Справа от входа протянулся небольшой шкаф-купе и дальше дверь, по-видимому, в туалет. Слева был аккуратный кухонный гарнитур, отделенный от общего пространства импровизированной барной стойкой.

Феникс сняла кроссовочки за порогом. Марио последовал ее примеру. Они вышли из-под надстройки в основное пространство. Справа в углу размещался Г-образный компьютерный стол, заваленный фотками, аппликациями и калькой.

В центре пространства стоял небрежно накрытый куском полиэтилена белый диван. Напротив него небольшой овальный стеклянный столик с набросанными рисунками и пара бескаркасных кресел. Подле них стоял мольберт с фанерным планшетом.

Высота пространства была около четырех метров. Окна начинались на расстоянии полуметра от пола и тянулись почти до самого потолка. Марио заприметил импровизированные ступени и напротив них как будто приотворенное окно. «Должно быть, выход на крышу».

И самым главным среди этого интерьера был Феникс. Не живой, нарисованный. На левой от входа стене. Картина на стене находилась в процессе работы. И казалось, все пространство замыкалось вокруг этого Феникса и тяготело к нему. К нему тянулись все следы краски на линолеуме, концентрация баночек и кистей увеличивалась по мере приближения к картине.

Картина являла собой почти точную копию картины, виденной Марио в Политехе, за исключением того, что по отдельным начальным мазкам зеленого цвета Марио определил, что шар в когтях у Феникс на этот раз будет зеленым.

В общем и целом в пространстве Феникс царил знатный кавардак. Марио даже не понял, зачем здесь надо было разуваться. А Феникс свой беспорядок никак не тревожил.

— «Феникс, несущий людям свободу»? — кивнул Марио на стену.

— Нет! — обиженно произнесла Феникс, — это же «Феникс, несущий людям счастье».

Марио приблизился к картине. Для него диковинной казалась незавершенная картина.

— Я никогда не видел недоделанных картин — сказал он, разглядывая штрихи.

На шпатлевке видны были набросанные карандашом линии. Поверх них ложился тусклый слой краски. И в отдельных местах Феникс уже начала прорисовывать большие цветовые пятна. Возле картины стояла стремянка, которая служила неплохим складом. На верхней ее полке лежала чумазая палитра и куски ткани. На ступеньках по краям стояли разнокалиберные банки, то наполовину открытые, то перевернутые.

Марио двинулся к Феникс и понял, что приклеился к полу.

— Эй, Уголек, выпить хочешь? — крикнула Феникс из-за барной стойки.

Марио отдер ступню от свежей краски и задер ногу. На белом носке отпечаталось аккуратное пятно.

— Да, молока мне налей! — не долго думая, Марио отодрал кусок подвернувшейся бумаги и приклеил его на ступню.

— Какого молока? У меня нет молока, виски будешь? — и как само собой разумеющееся Феникс уже начала наполнять стаканы.

— Эй, эй, стопп! — Марио очутился возле барной стойки и загородил ладонью стаканы.

Феникс вопросительно осмотрела на него.

— Надь, йа… не пью — твердо сказал Марио. — Бросил.

Феникс уставилась на него как на чудо из чудес.

— Нет, ну ты же спортсмен, понятно. Но сегодня же — выходной! — и Феникс сделала вторую попытку наполнить стакан Марио.

— Я не пью ни в выходной, ни в праздник, ни за награду — решительно отвел Марио горлышко большой бутылки.

— Это странно, Аче — Феникс взяла свой стакан и шагнула к окну.