Вероломство - Анна Харрелл

Проходя мимо телефонных автоматов, он решил позвонить в Тиберон, узнать, нет ли новостей.

Джулия Слоан сняла трубку на первом гудке.

— Джед, как хорошо, что ты позвонил. Уэсли только что сообщил, что Май отправилась ночным рейсом. Вылет из Сан-Франциско полпервого ночи.

— А во сколько прибытие?

Джед услышал, как Джулия на другом конце провода горестно вздохнула.

— Самолет прибыл в Бостон около часа назад.

Глава 32

Меньше всего хотелось Абигейл видеть Квентина, но он пришел. Настроение у него было очень подавленное. Абигейл успела принять холодный освежающий душ. Она надела свободные брюки, простую хлопчатобумажную сорочку и кроссовки, как обычно в субботнее утро. Она уже позвонила Томасу, и тот согласился принести Камни Юпитера в Марблхед к часу дня. Невозможно поверить, что все эти годы они были у него! А что, если это просто блеф? Не имеет значения. Все, что ей было нужно, — это чтобы он приехал в Норт-Шор один. Насчет последнего Абигейл не сомневалась: Томас дал ей слово. А Блэкберны, как известно, от своего слова никогда не отступают.

Она уже послала в Марблхед верного Нгуен Кима. Годы праздности порядком поднадоели ему, он жаждал настоящего дела. Ну что ж, теперь у него появился шанс. Жана-Поля и Томаса она оставит ему.

Тем временем надо уделить внимание сыну. Она приготовила поздний завтрак для себя и Квентина. Это напомнило ей те дни, когда Квентин был еще ребенком, а она, ворча, делала ему сандвичи, прослоенные арахисовым маслом и ягодным желе. Конечно, у них была прислуга, но Абигейл считала, что ухаживать за сыном — это неотъемлемая часть материнских обязанностей. Квентин очень обижался, если не получал приготовленный ее руками сандвич. Томас Блэкберн не разделял такой подход. Материнство, внушал он ей, это роль, а не работа. Он чувствовал ее глубокое разочарование в традиционном определении этой роли и рекомендовал ей найти какой-нибудь другой выход для своей энергии и интересов, прежде чем она окончательно погубит и себя, и Квентина. Теперь слишком поздно вспоминать, что говорил Томас. Ее больше не интересует, что он подумает, и если придется у кого-нибудь просить совета, то последний человек, к которому она обратиться, — это Томас Блэкберн.

Квентин съел несколько маленьких оладьев, которые Абигейл вынула из холодильника и разогрела. Еще она подала кофе и апельсиновый сок. Стол был накрыт в солнечной комнате, выходящей в сад. Квентин сразу, как пришел, успел пожаловаться на Джеда Слоана и на Жана-Поля Жерара.

— Тебе надо успокоиться, прийти в себя, — нетерпеливо перебила его Абигейл.

— Видела бы ты вчера Джеда…

— Я с ним говорила. Он такой же самоуверенный, как и прежде. Ему всегда доставляло удовольствие унижать тебя. — Абигейл привалилась к спинке стула. Ее тарелка тоже осталась почти нетронутой, но она не собиралась есть, пока не сделает все приготовления к грядущим событиям. Непростая эта задача, но деваться некуда. Заставив себя сосредоточиться на проблемах сына, она добавила: — Вряд ли у Джеда есть основания судить тебя.

Квентин вздохнул и грустно покачал головой.

— Да, но когда он говорил о Там, он словно обвинял меня в том, что с ней случилось.

— Его самого мучат угрызения совести. — Заметив резкость своего тона, Абигейл спохватилась и решила быть терпимее: ее сын не заслуживает такого обращения. — Квентин, послушай меня. Там уже не вернуть…

Квентин закрыл глаза и страдальчески сморщился, как будто слова Абигейл были для него новостью.

Абигейл презирала подобные проявления слабости. Там уже четырнадцать лет как нет на этом свете. Она продолжала сквозь зубы:

— Если честно, то нас совершенно не касается то, что болтает Джед. Ты счастлив в браке в Джейн. Она замечательная женщина. Помни это и перестань мучиться. Прости мне мою грубость, но кому, как не мне, знать, что из себя представляла Там.

Квентин опустил глаза.

— И что же она из себя представляла?

— Вьетнамскую шлюху, которая использовала тебя, дурачок! — Вдруг Абигейл простонала и тяжело опустилась на стул. На душе у нее было хуже некуда. — Господи, Квентин, ну почему у нас всегда так? Стоит нам начать говорить, как ты вынуждаешь меня на брань. Думаешь, мне это нравится?

— Нет, мама…

— Тогда почему ты так поступаешь? Ради Бога, не заводи со мной разговор о Там. Ты же знаешь, какого я о ней мнения. Я стараюсь тебя понять, а ты мне мешаешь.

Квентин разорвал оладью пополам и продолжал рвать одну из половинок, пока на тарелке не оказалась кучка мокрых кусочков.

— Знаю, мама, извини. Мне кажется, я не заслуживаю того, чтобы ты старалась меня понять.

— Ох, Квентин, Боже мой…

Она вздохнула, злясь на сына и жалея его одновременно. Он очень похож на Бенджамина. Я недостоин тебя, Аб, повторял ей муж тысячу раз. Откуда берутся такие мужчины? И как прикажете их уважать? Хотеть их, прости Господи?

Обойдя стул, на котором сидел Квентин, Абигейл обняла сына за плечи, прижала к себе.

— Ты мое дитя, Квентин, неужели не понимаешь? Ты для меня все. Поэтому я часто с тобой излишне строга, но это не означает, что я тебе не сочувствую, вовсе нет. — Она потрепала его по плечу и вернулась на прежнее место. — Какие у тебя планы на уик-энд?

— Не знаю… Прежде всего надо разобраться с Джедом Слоаном и Жераром.

— А разве есть что-то такое, в чем нужно разбираться?

Квентин прочистил горло и затравленно взглянул на мать, словно на преподавателя военного дела, вечно недовольного ответами питомцев. Ах, думала Абигейл, если бы он только знал, каким привлекательным, властным, умным мужчиной мог бы он быть! Даже в состоянии крайней растерянности и испуга он выглядел настоящим красавцем: густые светло-каштановые волосы, квадратный подбородок, опрятная одежда для отдыха. Вот если бы он не терзался по пустякам, не растравлял себя сомнениями. Ну восстань, восстань против меня, — так и подмывало ее сказать Квентину. Как-нибудь в другой раз. Сейчас ей хотелось, чтобы сын поскорей убрался.

— Ты слышала что-нибудь новенькое о французе? — спросил он.

— Жан-Поль знает: я сделаю все необходимое, чтобы защитить тебя.

Квентин покаянно произнес:

— Мама, прости, что…

— Извинения делу не помогут. Чувствовать себя виноватым — значит заранее смириться с поражением. Ты должен быть сильным, мужественным. Только так ты сможешь справиться с временными трудностями.

— Наверное, ты права, — сказал Квентин. Что еще сказать, он не знал. Сегодня он встал на рассвете и долго бродил по скалистым берегам у дома Вайтейкеров в Норт-Шор. Из головы не выходила Там. Его жгло раскаяние, однако напрасно объяснять это матери. Она не станет слушать, а если даже и выслушает, то не поймет. Как скверно он обошелся с Там после всего, что она для него сделала. Только после того, как он ее бросил, она обратилась за помощью к Джеду Слоану. И неважно, что Квентин собирался за ней вернуться, неважно, что у него не оказалось выбора. В расчет принимаются только поступки.