Последняя шутка Наполеона - Григорий Александрович Шепелев

Бога выше помыслов человеческих. Зачем Бог посадил в Эдемском саду дерево познания добра и зла, строго запретив Адаму и Еве вкушать плоды с него? Ведь прекрасно знал, что вкусят – запретный плод сладок! А что касается кладбища – вы с Наташенькой умудрились на пальцах мне объяснить, что кладбище – это и есть Эдем! Ведь было такое?

– Было, – признала Света, – чёрт возьми! Было.

Она задумалась. Проследив, как Рита закуривает, спросила:

– Сколько же там ещё таких штук-то, на этом кладбище?

– Вряд ли много. Я с большинства камней так или иначе счистила мох. Думаю, что там больше ничего нет.

Света поглядела на Сфинкса, совсем как Рита некоторое время назад. Он всё не сводил глаз с ворон, которые бесновались.

– Ритка! А ты мне скажешь год конца света?

– Светочка, ты в уме? Я что, тебе враг? Я все эти цифры ножичком сковырнула, чтоб их никто не увидел! К счастью, они легко раскрошились.

– Ритка! – снова заговорила Света через минуту, взглянув теперь уж на Таньку, которая улыбалась ей ободряюще, – чем, скажи мне, я заслужила такое подлое отношение? Это просто какой-то благостный сволочизм! Зачем вообще начинать о чём-то рассказывать, если самое главное ты намерена утаить? Ты что, идиотка? Какого взрыва ждёшь ты от двадцать первого века, если надеешься, что сейчас от меня не получишь в рыло?

– О! Женское любопытство – это рычаг, которым можно перевернуть Вселенную, – улыбнулась Рита. Света вскочила с намерением уйти и больше не возвращаться, но была схвачена за руку и усажена. Состоялось бурное примирение с незначительным мордобоем. Танька и Сфинкс наблюдали молча. Вороны каркали. С полей дул пронизывающий ветер.

– Чёрт меня дёрнул послать эту эсэмэску, – вздохнула Света после того, как Рита всё-таки назвала ей дату, решив, что так оно будет лучше, – однако, всё это очень странно! Звучит, конечно же, убедительно, но ведь первое предсказание не сбывается! Твой тринадцатый год почти пролетел, а ты всё ещё жива.

– Да, я всё ещё жива, – согласилась Рита, бесцельно щёлкая зажигалкой, – и даже больше того – до сих пор не сделала то, для чего пришла в этот мир.

Света испугалась.

– Риточка, у меня стынет в жилах кровь! Какую херовину ты ещё не успела сделать?

– Самую главную. Я ещё не успела спасти весь род человеческий или что-то очень похожее на него.

– Ну, это ещё нормально, – вздохнула Света, – это терпимо. А кто тебя наделил такой странной миссией?

– Я сама себя наделила этой прекрасной миссией, – неохотно призналась Рита, – но я узнала об этом не так давно.

– О, как интересно! А кто тебе открыл эту тайну? Камень?

– Нет, мастер йоги. Он прикоснулся ко мне, потерял сознание, а потом сказал, что только одна-единственная личность в истории обладала подобной силой. А если сопоставимы силы – сопоставимы и миссии, потому что иначе всё, вообще, бессмысленно. Понимаешь?

– Да, – с серьёзным лицом кивнула головой Света, – очень хорошо понимаю. Я бы на его месте ещё и мыло в рот положила, чтоб была пена.

– Что бы тебе это дало? – поморщилась Рита, – думаю, после этого многие перестали к нему ходить на занятия. И напрасно. Дар ясновидения у него, безусловно, есть. Он мгновенно понял, что у меня – одна почка.

– И он сказал, что ты спасёшь весь род человеческий? Или что-то очень похожее на него?

– Да, весь род человеческий или что-то очень похожее на него, – повторила Рита. Чуть помолчав, она вдруг спросила, – а хочешь, я почитаю тебе стихи?

– А как ты себе это представляешь?

– Что? Чтение стихов?

– Нет, спасение! Ведь если ты обладаешь огромной силой, то, получается, ты должна обладать и знанием, потому что иначе – смерть всем живущим, а не спасение!

– Да, конечно, – запальчиво согласилась Рита, – но ты не хочешь слушать мои стихи, и при этом требуешь от меня объяснений! Это примерно то же, что сбрасывать со стола роскошные блюда и просить есть! Ведь стихотворение – это идеальное сочетание чувств и мыслей, дура ты чёртова!

– Риточка, да куда ещё идеальнее? – заорала Света, опять вскочив. На этот раз Рите пришлось её догонять, поскольку она была взбешена и очень стремительна. Завершилась погоня только на краю кладбища, в узком месте между двумя оградами. Если бы кто-нибудь, кроме Сфинкса, всё это видел, точно подумал бы, что одна покойница погналась за другой – так были бледны их лица и странны действия. Сфинкс, конечно, так не подумал. Он уже знал обеих своих подруг вполне хорошо.

Домой они шли под усилившийся вой ветра и под стихи. Читала не только Рита, но и вторая кладбищенская мегера. Поскольку та никаких стихов никогда не знала, кроме есенинских, всю дорогу звучали только они. Рита неожиданно тоже прониклась ими. Было приятно идти под серым осенним небом среди полей, а затем – по тихой деревне, громко читая о ней стихи, пахнущие клевером и ромашками. Сфинкс, вероятно, также любил Есенина, потому что бежал довольный.

– Вино закончилось, – объявила Света, когда вернулись домой, – а коньяк и водка – почти. Сгоняю в Кремёнки, куплю хотя бы бутылок десять.

– Сгоняй, – согласилась Рита. Поставив на плиту чайник, она готовилась к маникюру и педикюру. Этой фигнёй, по мнению Светы, она занималась всегда только на терраске, поскольку там было посветлее. Света никак не могла понять, зачем нужен маникюр, если потом будешь копать червей, кормить поросёнка и топить печку. Но, поскольку ей надоело уже выпытывать у могильной шизофренички ответ на этот вопрос, она лишь вздохнула и начала собираться в путь – то есть, искать в комнате документы, а также ключ от машины. Кремёнками назывался большой посёлок, который располагался с другой стороны реки, в восьми километрах. За дорогими напитками Света всегда моталась туда, в деревне возможно было приобрести лишь водку и пиво.

– Покорми Сфинкса! – крикнула Рита, делая себе кофе, – он, вероятно, проголодался!

– Приеду и покормлю, – отозвалась Света из комнаты, – пусть пока гуляет по саду… Чёрт! Ну где ключ?

– Я его в последний раз видела под диваном, – вспомнила Рита.

– Как под диваном? Что он там делает? Да, он здесь. А ключ от ворот ты куда засунула?

– Он, по-моему, на буфете лежит.

Когда Света вышла, Рита сидела на стуле, вооружившись пилочкой, и старательно занималась ногтями левой ноги. При этом она умудрялась делать ещё три дела – курить, пить кофе, беря со столика чашечку, и кусать язык, как будто он ей мешал. Наблюдать за нею было очень смешно.

– Ритка, я поехала, – сообщила Света, коснувшись пальцем кончика носа подруги, – вернусь минут через сорок. Будь так любезна, ворота за мной закрой!

– А на хер их закрывать, если ты уже через три с половиной часа вернёшься?

Света сказала, что лучше всё же закрыть, чтобы Сфинкс не выбежал, и ушла. Мотор