Последняя шутка Наполеона - Григорий Александрович Шепелев

бы она реально сожгла их на Красной площади и осталась, а не уехала.

– Потому, что рукописи не горят, особенно – в век интернета, – сказал Серёжа, – важно предотвратить рождение новых. Для этого есть три способа: либо её посадить, либо дать возможность уехать, либо, уж извините – автомобильная катастрофа. Первое, как и третье, даст ей ореол мученицы. А вот эмиграция перед угрозой тюрьмы заставит других задуматься. Не у всех ведь есть перспектива безбедной жизни в Европе, как у неё – ловкой аферистки, красавицы и в недавнем прошлом – любовницы олигарха.

– А почему – безбедной, и почему именно в Европе? – спросила Рита, – что, есть конкретное предложение? Ты попался, Серёженька! Ты попался!

Серёжа тихо вздохнул. Внезапно его лицо изменилось. На нём возникло неописуемое волнение. Он сказал – уже не своим, а может быть, именно своим голосом:

– Не попался я. Ты права, конкретное предложение есть. Но оно исходит от меня лично. Я предлагаю тебе безбедную жизнь в Европе вместе со мной. Я тебя люблю.

Сияния неба и фонарей резко поменялись местами – звёзды посыпались дождём вниз, фонари взлетели. И это было загадочно, потому что Рита только качнулась. Рома не дал ей грохнуться, поддержав за талию.

– Ты? – выдохнула Рита, грубо сорвав с себя его руку, – ты меня любишь? Тварь! Да как у тебя язык повернулся сказать мне это после того, что произошло? Ты знаешь, что Ирка чуть не погибла от наркоты? Ты знаешь, что Женька…

– Я знаю всё, – перебил Серёжа, делая шаг вперёд, благодаря чему Рита смогла вглядеться в его глаза и ощутить дрожь, – и Ирке, и Женьке я говорил о своей любви. Обеих обманывал. Да, с моей стороны очень глупо думать, что ты сейчас мне поверишь, Ритка! Но у меня нет выбора. Я безумно тебя люблю.

Вот это уж было слишком. Стиснув руками голову, Рита бросилась назад, в бар. За ней вошёл Рома.

Что было бы, если б Верка именно в ту минуту не начала играть Паганини, заставив всех обомлеть? Наверное, только это могло спасти несчастную Риту от специфической Скорой помощи. И спасло. Дьявольская музыка, слетающая со струн двухсотлетней тирольской скрипки в руках недурной скрипачки, била наотмашь. Рита застыла, как и все прочие, и не двигалась до тех пор, пока Верка не опустила смычок и скрипку, мрачно сопя своим тонким носом. Потом разразилась буря. Пока блюзмены, панки, альтернативщики и хард-рокеры отбивали себе ладони, глядя на Верку в ошеломлении, Рита выпила бокал виски, кем-то не выпитый, и легла на мягкий диван. Ей было отлично.

Домой её везла Верка на своей новой машине. На "Киа Спортэйдж". Было четыре часа утра. Пустая Москва под россыпью звёзд казалась загадочной и прекрасной. Рита сидела спереди, сонно всасывая глазами мчащиеся навстречу здания, фонари, витрины. Танечка продолжала спать сзади, а рядом с ней сидел Рома. Он жил поблизости от неё, поэтому его взяли. Когда скрипачка сворачивала во двор, чтоб высадить Риту, Рома вдруг проронил, впервые за всю дорогу прервав молчание:

– Замечательный артистизм. Огромный талант.

– Спасибо, – смутилась Верка, затормозив напротив подъезда. Разве могла она знать, что речь – не о ней?

На лавочке у подъезда сидели трое. Рита их видела в первый раз.

– Верка, подождёшь меня? – спросил Рома, распахнув дверь, чтобы выйти с нею, – мне эти рожи очень не нравятся.

– Да, конечно, Ромочка! Проводи её до квартиры, прошу тебя.

Когда Рита и её спутник, державший руку в кармане куртки, шли мимо лавки, три здоровенных гопника на них пялились, поворачивая за ними короткостриженые, торчащие из высоких воротников дорогущих кожаных курток головы, но не двигались с места. Неудивительно – Рома был парень рослый, взгляд имел смелый. Рите, конечно, было не по себе.

Поднявшись с ней на этаж, гитарист притиснул её к ободранной двери квартиры двух скандальных сестёр.

– Рома, не сейчас, – прошептала Рита, дав ему насосаться своим прокуренным языком, – тебя Верка ждёт!

– Она поймёт всё, – возразил Чигринов, задрав её короткую юбку и торопливо стягивая под ней колготки с трусами, – Танька – тем более.

Одна туфелька покатилась вниз по ступенькам лестницы. Обхватив рокера ногами, Рита отчаянно грызла губы. Дверь за её спиной размеренно содрогалась. Воображая себе, какой дикий ужас сейчас, должно быть, испытывают несчастные Ирка с Женькой, Рита подумала, что её саму нужно высечь. Впрочем, за что? Во всём виноват этот рок-н-рольщик. Ох, только б не заорать, а то ведь соседи ещё проснутся! Ну, и пускай. Благодаря той же скотине-Женьке они давно привыкли и не к такому. Лифт иногда гудел, но, к счастью, не останавливался.

Чигринов принёс ей туфельку. Сообщив, что он ни разу ещё не драл такой классной тёлки, помчался вниз. Рита очень тихо отперла дверь, и, войдя с вещами в руках, прислушалась. Сёстры делали вид, что спят. Конечно, они моментально поняли, кто там трахается за дверью! С улицы доносился шум трогающейся с места машины. Он удалялся. Значит, Верка и Танечка Рому всё-таки дождались. Вот сейчас, наверное, ржут! Гопники вели себя тихо. Ополоснувшись под душем, Рита легла и сразу уснула.

Глава пятнадцатая

Разбудил её звонок Танечки. Впрочем, если б не он, Рита бы проснулась в ближайшие полчаса, потому что выспалась замечательно. И проснулась бы с удовольствием – ведь в окно, как и накануне, светило солнце, столь драгоценное в разгар осени. Со двора доносился весёлый шум – малышня, собаки, пивной галдёж пятнадцатилетних. Но у тридцатилетней Танечки настроение было скверное, даже очень.

– Ритка, тебя в инете травят по страшному, – сообщила она, – целый шквал угроз в соцсетях и на разных сайтах! Ты в курсе?

– Нет, – ответила Рита, сев на постели и закурив, – да мне наплевать. Кстати, с Днём рождения, дорогая! Желаю счастья.

– Спасибо. Плевать на это нельзя, потому что сайты – патриотические, националистические и православные. Вполне могут и покалечить, а то и грохнуть. И это ещё не всё. На тебя, по-моему, шьётся дело по двести восемьдесят второй. А эта статейка предполагает тюремный срок от двух до пяти. С одной почкой выдержишь?

– Знаю, слышала! Ты звонишь испортить мне настроение?

– Идиотка! Слушай внимательно. Ты должна конкретно залечь на дно, пока тебя не уведомили о том, что дело заведено. Тебя ведь за экстремизм могут моментально под стражу взять! Пока ты будешь в бегах, мы поднимем шум, и этот маразм, даст Бог, рассосётся. Короче, делаем так. В "Праге" собираемся в семь. Водитель за тобой приедет к шести. Ты за полтора часа успеешь почистить зубы после минета, который сделала Ромочке?

– Что ты, дура, городишь? Не было никакого минета!

– Это не повод для гордости. Если у тебя рот не был занят – стало быть, ты