Полнолуние - Mona Lisas Nemo

Анна и хотела возразить ему, но печальный блеск в глазах Вигго остановил её.

— Чего я хочу? Вам сказали я плохой, и вы соответственно относитесь ко мне. — Вигго обернулся к Анне и заглянул ей в глаза. — Но ты ведь не знаешь, какой я. Сегодня ты впервые заговорила со мной!

— И всё же, — Анна попыталась вернуть себе утраченные позиции. — Что вы ему сделаете?! Что вы собираетесь предпринять?

— Я? — Вигго пожал плечами. — Я ничего не собираюсь предпринимать.

— Но ведь вы видели….

— Я и раньше знал о нём. Но ничего не делал, зачем мне сейчас предпринимать какие-либо меры? Позволь заметить, ты лично ни разу не видела, чтобы я поступал дурно. Всё эти злые слухи, которые кое-кто с удовольствием разносит по замку.

— Вы знаете, кто он? — боясь своего вопроса, спросила Анна.

Вигго кивнул:

— Мне об этом сообщили после его прибытия в замок.

— Кто?

— Тот, кто знает в этом толк, — невозмутимо вымолвил Вигго. Стояща перед ним Анна напряглась. — Как жаль, что этот молодой человек ничем нам не поможет. — Протянул он.

— Что вы хотите этим сказать? — Анна приблизилась к нему ещё на несколько шагов.

— Вы и я знаем, кто он и на что способен. Не так ли? — При этих словах Вигго покачал головой. — Но он не оборотень и ему нет смысла применять свои возможности для нашего блага. Более того, скажу тебе по секрету, ему это запрещено. А ведь несколько недель и нам с вами предстоит война, которой ещё не знал этот мир. Скорее всего, мы все погибнем. А я брат господина и знаю побольше о делах замка, чем его непосвящённыё житель. — И он откинулся на спинку кресла. — Насколько мне известно, Южные леса обладают катастрофически большими военными возможностями по сравнению с нами, на их стороне колдовство. А что мы предпримем против него со своими клыками и когтями? Разве что напугаем их до смерти, но и то маловероятно.

Выживут десятки. И то только те, кто обладает огромной силой и сможет защитить себя в битве. Правда и оставшихся в живых затем погубит королева Лария.

— Знаете, почему детей обычно не берут в замок. То есть берут, но с некой неохотой? — Резко поинтересовался Вигго, чем заставил Анну вздрогнуть. — Если будет битва, то участвовать в ней обязаны все. Даже если эти дети в ночь не перевоплотятся в оборотней. Это старинный закон замка.

Услышав это, Анна в ужасе посмотрела на сидящего перед ней мужчину.

— Особо значимых битв ещё не было, а если и были, то в незапамятной древности. Но о них продолжают помнить все повелители замков. Обычно им не хочется проливать детскую кровь.

— Невозможно.

— И тем не менее.

— Этого не может быть.

— Как скажешь. В принципе отрицание — это одна из форм защиты. Ты же боишься стихийных бедствий? Конечно боишься, в тебе ведь осталась часть человека. А они непременно произойдут, если он будет противостоять нам.

— Нам? — Анна начала догадываться, кто стоит за этим человеком. Она обернулась в сторону двери выясняя, не притаился ли там кто или что.

— Когда сталкиваются две могущественные силы, мир не всегда может выдержать это, — пояснил Вигго, — но это не означает, что мы — зло.

— Почему вы это рассказываете мне?

— Но ты же сама спросила? — невинно парировал Вигго.

— Я могу помешать вам, я могу поговорить с господином! — выпалила Анна.

— С господином? — На этот раз Вигго позволил себе усмехнуться. — Он самый отъявленный лжец, не побоюсь этого слова, из всех кого я когда-либо знал. Он ведь может спасти замок, но Джон этого никогда не сделает, во имя сохранения своей власти. Он обладает секретами древности, но боится открыть их остальным оборотням, зная, что те перестанут повиноваться ему. Он мог бы спасти твою сестру, но никогда не сделает этого. Рассказать тебе об этом секрете. Ты и сама должна была догадаться обо всём. Ты же можешь перевоплотить руку, скажем, при желании, так и все могут. И даже больше. Но от незнания их силы ограничены, а для этого ещё нужна тренировка. — Наблюдая за выражением лица Анны, Вигго продолжал говорить, предавая своему голосу некоторые трагические нотки. — Мы бы могли обучить перевоплощению остальных и напасть на Южные леса, когда те этого не ожидают.

— Но почему в таком случае королева не сделает то же?!

— Не может. Ей это невыгодно, да и как-то несолидно. Она хочет растоптать Джона, чтобы все ощутили её могущество и сделать это ей нужно именно в полнолуние. В таком случае её победа будет абсолютной. А вот нам нужно защищаться всеми доступными способами. Мы боремся не за отношение к себе. А за наши жизни и… — Вигго выждал некоторую паузу, предавая своим словам большую значимость. — За жизни близких нам людей.

Именно эти дни, именно это время — наше время, время нашей жизни. Его нельзя тратить на глупую жажду абсолютной власти наших правителей. — Слабость Джона именно в том, что он окружил себя ореолом совершенства. Теперь разум ведьмы постоянно будет точить мысль: если господин лжёт в одном, то вполне в состоянии лгать и во всём остальном. Если бы его воспринимали как простого человека со своими слабостями, способного совершать ошибки, ему бы простили одну маленькую ложь, а так — никогда.

— А ведь как бы нам помогло колдовство, Анна, — не останавливался Вигго. — А наш господин будет продолжать запрещать — колдующий человек, обладающий силой неподвластной ему, для него слишком серьёзная угроза. Колдовства боятся только из-за невежества, не более. У Джона же более эгоистичные мотивы.

— Он ваш брат, — Анна произнесла это как утопающий, хватающийся за последнюю соломинку.

— Я люблю его, — возразил Вигго. — Однако любовь не имеет права останавливать перед целью спасти нас от его скрытой тирании. Эта тирания в сто раз опаснее потому что исходи от благих помыслов. Все считают его, чуть ли не чем-то сверхъестественным и от этого не сомневаются в нем. Это смертельно опасно для всего замка.

Он то и сделал меня омегой, для того чтобы мне никто не доверял, и никто не воспринимал всерьёз мои слова. Поэтому я и обратился к тебе, Анна, ты недавно в замке и ещё не успела принять за истину все местные убеждения. Твой разум пока чист.

— Он даже не уберёг от смерти свою дочь. — Выговорил Вигго. Он спокойно взирал на Анну. — Я хочу жить. Я хочу, чтобы жили все, кого я знаю, и Джон. Он дорог мне, он — моя семья.

— Договаривай! — Воскликнула Анна.

— Диана никогда не будет в безопасности, если мы станем слушать моего брата.

— Пока ещё не слишком поздно. Пока ещё этот молодой человек не разрушил все наши надежды, не зная, против чего именно будет бороться.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});