Искушение для леди - Дженнифер Хеймор

«Пожалуйста, Господи, помоги также и моим сестрам простить меня. Помоги им пережить потерю сестры во второй раз».

Теперь Серена, Оливия, Феба и Джессика будут снова горевать по ней, на этот раз уже до конца жизни. Все говорили, что Серена так и не смогла оправиться после ее мнимой гибели. А она держалась так отстраненно от своей сестры. Испытывала неловкость в ее присутствии. Она не сумела открыть родным свое сердце, как не смогла открыть его Уиллу.

Мег, закрыв глаза, качалась на морских волнах. Яркое солнце било ей прямо в лицо. Тело ее онемело от холода. Кожа на лице обветрилась и горела под действием ветра и солнца. Наверное, у нее теперь появится масса веснушек... впрочем, какое это имеет значение?

И тут до ее слуха донесся глухой рокот — гул двигателя. Ей довелось слышать его раньше всего несколько раз, но шум паровой машины невозможно было забыть.

Мег поплыла, стараясь поднять голову выше, и ее глазам открылось самое прекрасное зрелище на свете. Пароход, быстро двигавшийся с востока в ее сторону.

Девушка нащупала в чулке свисток, достала его и вытрясла из него воду. У нее была еще масса времени, чтобы рассмотреть и испытать его. Это был серебряный боцманский свисток, такой, каким на кораблях Кавершема матросов извещали о смене вахты.

— Больше терпения. Не трать силы зря, — пробормотала она себе под нос. Корабль был еще слишком далеко — они не могли ее услышать.

Пароход подходил все ближе и ближе, и вот он уже в полумиле от нее, определила Мег. Она начала дуть в свисток. Когда стали видны люди на палубе, девушка принялась размахивать руками, кричать и свистеть.

Пароход все приближался. Вот он уже в четверти мили. Теперь стало заметно, что судно пройдет мимо в нескольких сотнях ярдов от нее, если не повернет.

— Поверните! — закричала Мег. — Пожалуйста! Хоть кто-нибудь, заметьте меня!

Она свистела, размахивала руками, кричала.

Никто ее не увидел. Никто не услышал. Все больше и больше отчаиваясь, захлебываясь слезами, Мег кричала изо всех сил, пока не охрипла. Дула и дула в свисток, пока хватало дыхания. Размахивала руками, пока они не заболели, а ноги едва способны были двигаться, чтобы удерживать ее на плаву.

Судно стремительно двигалось вперед, рассекая волны. Шум машины становился все громче и громче. И вот пароход уже прошел мимо в достаточном отдалении от нее, и Мег видела лишь его корму и дымный хвост, который он оставлял за собой.

— Нет! — закричала она. — Нет! Пожалуйста, не уходите! Вернитесь, прошу вас! Пожалуйста!

Никто ее не услышал. Шум машины был слишком силен. Даже если бы она дула в свисток прямо на палубе, Мег сомневалась, что ее и тогда бы смогли услышать.

О Господи! Почему мимо нее не прошло парусное судно? Почему это оказался шумный пароход? Чтобы подразнить ее? Чтобы дать ей надежду и тут же отнять ее, оставив за собой только облако зловонного дыма?

Этот корабль был ее последней надеждой. И теперь она оставила ее.

Конечно же, никто не услышал ее свистка. Глупо было даже надеяться.

Мег легла на спину, сотрясаясь от дрожи. Апатия охватила ее, густым вязким сиропом растекаясь по жилам.

Она уже слишком долго пробыла в холодной воде. Закрыв глаза, девушка ждала, когда изнеможение одержит над ней верх. И тогда все будет кончено.

Глава 21

Уилл, стоя на носу «Стремительного», с замирающим сердцем всматривался в морскую даль. Ирландское море большое, целый океан. Конечно, не столь огромный, как Атлантический или даже Карибское море. Но все равно чертовски большой. Найти одиночный корабль в водном пространстве шириной в пятьдесят миль между Холихедом и Дублином... Проклятие, он с тем же успехом мог бы пытаться отыскать иглу в стоге сена.

И куда Кавершем задумал увезти Мег и Джейка? Назад на Карибы, где легко укрыться среди множества торговых судов, посещающих эти острова? Где он мог бы продолжать поставки контрабандного рома ради выгоды своего сводного брата?

Или в какое-то другое место? В то, что имеет отношение к набитому взрывчаткой пакгаузу в Лондоне?

— Папа!

Томасу быстро надоело бесконечно вглядываться в море, поэтому Уилл отдал ему свою подзорную трубу, чтобы сын мог «попрактиковаться» в своей будущей роли капитана собственного корабля.

— Да, сынок? Ты увидел еще одну птицу?

Томас был так возбужден, когда впервые разглядел что-то, кроме бесконечно вздымающихся волн, что Уилл на мгновение подумал, не обнаружил ли мальчик судно Кавершема.

Томас опустил трубу и сердито посмотрел на отца.

— Нет, папа. Здесь ничего не видно, кроме волн. Но тебя зовет мистер Холлидей.

Бросив последний взгляд на море, чистое до самого горизонта, Уилл вздохнул и обернулся к корме, где возле штурвала стоял Холлидей, махавший ему рукой, выкрикивая:

— Капитан!

Уилл был так сосредоточен на поиске судна Кавершема, что просто не услышал его. Не говоря уже о том, что он не привык к постоянному шуму паровой машины.

Он взял Томаса за руку, и они отправились на корму, где Томас подошел к поручням и снова принялся смотреть в подзорную трубу, а Уилл обернулся к первому помощнику.

— Ветер поднимается, капитан, — сказал Холлидей. — Я предлагаю заглушить котел и идти под парусами. Скорость у нас останется прежней, зато мы сэкономим уголь.

Уилл колебался, снова взглянув на море. Утро было спокойным, но ветер действительно крепчал, кое-где взвихривая белые барашки на гребнях волн. Вновь обернувшись к Холлидею, Уилл коротко кивнул:

— Согласен.

Холлидей взял под козырек и повернулся, чтобы отдать приказание мичману. Уилл подошел к Томасу и встал рядом, снова впиваясь глазами в горизонт.

— Папа!

— Да, сынок?

— Что-то сверкнуло вон там. — Не отнимая подзорную трубу от глаза, Томас указал назад чуть к северу.

Уилл оторвал взгляд от горизонта и мгновение спустя узрел вдали нечто непонятное. Серебряную вспышку. Может, летучая рыба?

— Ты видел? — возбужденно воскликнул Томас, поднявшийся теперь на цыпочки, направив трубу все в то же место.

Уилл пристально вглядывался в поверхность моря в том месте, где увидел вспышку. Там ничего не было видно, только слегка что-то белело... может, барашек... или...

— Томас, дай мне подзорную трубу, скорее!

Мальчик отдал отцу бронзовый инструмент, и тот прижал его к правому глазу. И вот оно — снова вспышка. Как будто солнце отразилось от какой-то блестящей поверхности...

— Боже милостивый! — пробормотал Уилл, настроив фокус. — Холлидей! — рявкнул он изо всех сил, не отрывая взгляда от женщины, виднеющейся в воде. Руки ее были раскинуты в стороны, тело безвольно обмякло, одеяние белым облачком вздымалось вокруг нее, плавая на поверхности. Она не двигалась, но что-то сверкнуло опять — видимо, она что-то держала в руке.