Черный Город - Элизабет

Папа качает головой.

 - У меня есть Эш. Он лучшая часть Анноры. Забирай ее сердце; оно принадлежит тебе. И всегда принадлежало.

Сигур слабо улыбается и прижимает урну к груди.

Дверь открывается и серебристый свет падает прямо на алтарь, в то время как Эвангелина выскальзывает из помещения. Папа с Сигуром заняты беседой между собой; они не замечают, как я ухожу несколькими минутами спустя. Мне просто нужно выйти на свежий воздух.

Я обнаруживаю Эвангелину рядом с пустой обезьяньей клеткой. Мы прогуливаемся по зоопарку, проходя вдоль клеток. В какой-то момент, Эвангелина берет меня за руку, и я переплетаю её пальцы со своими, нуждаясь в утешении. Несмотря на то, что эти ощущения приятны и естественны, мне все еще хочется, чтобы здесь прямо сейчас была Натали.

- Церемония не была затяжной. Аннора была бы довольна. - Эвангелина смахнула слезы со своих глаз. - Не могу поверить, что её больше нет.

Я не знаю что сказать, чтобы её утешить.

- Знаешь, а ведь именно я привела твою маму к вам домой, - говорит она.

- Спасибо, - говорю я.

- Это было самое меньшее, что я могла для неё сделать. Она столько лет присматривала за мной. Я её любила.

- Почему ты никогда не говорила Сигуру, что мама была больна? - спрашиваю её.

Она опускает ресницы: - Боялась, что он меня во всем обвинит.

- Почему? Как её укусили? - спрашиваю. Этот вопрос мучил меня последние несколько недель.

- Это был один из Разъяренных в больнице. Я работала в палате, а она зашла, чтобы попрощаться, после того, как у неё вышел спор с Сигуром. На неё напал Разъяренный... Все произошло так быстро. Это всём я виновата. Она не должна была приходить, чтобы попрощаться.

- Ты не виновата. Кроме того, в конце концов, не это её убило, - говорю я, и у меня внутри закипает ярость, когда я вспоминаю о Грегори. - Что они теперь сделают с её телом?

- Они вынесут её тело наружу перед самым рассветом. Солнце сожжет её останки.

От этой мысли мне становится не по себе.

- Она сейчас в Небытие, в лучшем месте, - говорит Эвангелина.

- Ты и в самом деле в это веришь?

Она кивает.

Над головой пролетает птица, которая напоминает мне о том дне, когда мы с Натали сидели на крыше штаб-квартиры Стражей, а над нами пролетел ворон. Мое сердце ноет от боли, когда я думаю о том дне, о том, что я чувствовал, обнимая её, как она целовала меня.

- Что ты теперь собираешься делать? - спрашивает Эвангелина.

- Что ты имеешь в виду? - спрашиваю.

- Ты вернешься обратно или останешься с нами?

Я даже не думал о том, чтобы остаться в Легионе. Но почему бы мне не остаться? Что меня удерживает на людской стороне стены? Моя мама умерла, папе будет безопаснее без меня, и Жук все поймет. Есть только одна причина, по которой мне стоит вернуться. Натали.

- Ты ведь думаешь о ней, не так ли? - спрашивает Эвангелина.

- Это так очевидно?

- Для меня - да. - Глаза Эвангелины сужаются в щелочки. - Разве ты не понимаешь, что она предательница? Она знала о яде Бастетов, но не рассказала тебе.

- Натали сказала, что у неё не было возможности...

- Не будь наивным, Эш. Она просто защищает свою мать. Натали - Страж. Снаружи и внутри. Не забывай об этом, - отвечает Эвангелина.

- Не правда. Она не такая, как они.

- Не ведись на её ложь. Она играла с тобой, как с дурачком.

- Я в это не верю, - упрямлюсь я.

- Как ты можешь все еще хотеть быть с ней? - спрашивает Эвангелина.

- Потому что я все еще люблю её, - говорю я.

- Ты не любишь её. Тебе только кажется, что любишь, потому что у неё моё сердце.

- Может у неё твое сердце, но я люблю её не из-за этого, - говорю. - Это не только физическая связь. Это нечто глубже. Может ты и моя Кровная половинка, но она моя Душевная половинка. А это гораздо сильнее.

Эвангелина прикасается к моей груди.

 - У нас могла бы быть такая связь, Эш, если бы та просто дал мне шанс. Я никогда не лгала тебе и не предавала. Ей нельзя доверять - она опасна.

Она смотрит на меня широко раскрытыми, выжидающими глаз. Её чернильно-черные волосы струятся волнами вокруг её бледного красивого лица.

Я убираю её руку.

 - А ты не опасна? Ты убила человека или забыла? Его звали Малкольм.

Она издает раздражительный возглас.

 - Он был просто куском мяса.

- Вот видишь, в чем разница между тобой и Натали. Она бы никогда не позволила Дарклингу пострадать, если бы у неё была возможность это предотвратить, в то время как ты совсем не сожалеешь о том, что убила человека.

- Может быть, если бы она вырвала твое сердце точно так же, как моё, то у тебя бы тоже не было такого теплого и трепетного отношения к людям, - говорит она.

Я вздыхаю. Мы сидим на каменной лавочке возле заброшенного львиного логова. Вокруг наших ног цветут белые цветы. Их лепестки такого же цвета, что и переливчатая кожа Эвангелины.

- Значит, ты собираешься остаться с нами? - спрашивает она и в её глазах загорается надежда.

Я смотрю на Пограничную стену, которая выситься вдалеке. И впервые за все время, мне тоскливо. Мне хочется оказаться по другую сторону стены.

- Нет, - говорю.

Эвангелина отворачивается, но я знаю, что она плачет.

- Прости. Я никогда не хотел причинить тебе боль, - говорю я.

Она снова смотрит на меня.

 - Ну, тем не менее, причинил. Наверное, мне повезло, что у меня нет сердца, потому что ты не можешь его разбить.

Я тянусь к ней, но она отталкивает мою руку.

- Я не собираюсь тебя ждать, Эш.

- Я никогда не просил тебя об этом, - говорю я.

Она вздыхает, плечи поникли. Она сдалась. Эвангелина поднимает взгляд на луну, её темные глаза блестят серебристым светом. По щеке стекает одинокая слезинка, но она её не стирает.

- Я просто подумала, если бы ты узнал бы меня получше, то захотел бы быть со мной, а не с ней. Но этого не произойдет, не так ли? - тихо говорит она.

- Нет. Думаю, нет.

Она судорожно вздыхает, и я чувствую себя просто ужасно из-за того, что раню её чувства, но я не могу лгать. Иначе, дальше может стать только хуже.

- Эвангелина, ты когда-нибудь находила меня привлекательным? - спрашиваю я.

- Да, - говорит она. - Ты очень привлекателен...

- Нет, я имею в виду не внешность. Я на самом деле тебе нравился?

Она пожимает плечами.

 - Не знаю. Меня влечет к тебе, но это… физическое влечение. Словно ты моя потребность. Жажда. Но я едва тебя знаю, Эш.

Я, понимающе, киваю. Между мной и Эвангелиной определенно существует притяжение, но нет той эмоциональной связи, как между мной и Натали.

- Мне кажется, это серьезное давление, что мы должны испытывать друг другу определенные чувства, потому что мы - Кровные половинки. Но, на самом деле, ты не испытываешь этого ко мне, а я к тебе, - говорю я.