Шаман - Кристофер Сташеф

Вдруг Лукойо резко повернул голову и встретился взглядом с Огерном.

— Парни говорят мне, что ты сбрендил, Огерн. — Лицо полуэльфа стало участливым. — Что случилось? Что мучает тебя?

Непривычно тронутый такой заботой, Огерн мягко улыбнулся и ответил другу:

— Они так говорят, Лукойо, только потому, что я отказываюсь от прелестей здешних женщин.

— Ну, тогда они правы — ты действительно сбрендил! — Взгляд Лукойо стал еще более сочувственным. — Может быть, их жрица подскажет нам, как излечить этот твой недуг, пока дело не зашло слишком далеко.

Огерн почувствовал искушение посмеяться над неожиданной серьезностью своего товарища, но он только прикрыл глаза и покачал головой.

— Я всего лишь тоскую. Тоскую по моей покойной жене, Лукойо. Я думал, что сумею развеять тоску во время налета на Байлео, потом искал забытья в схватке с клайя, потом — в обороне Кашало, но теперь вижу, что все же не до конца избавился от своей печали.

— Что ж, все равно это своего рода сумасшествие, — заключил полуэльф. — Правда, твои чувства по силе сродни переполняющей меня ненависти, поэтому я способен понять тебя. Но женщины говорили мне, Огерн, будто бы их богиня — прекрасная целительница. Она исцеляет и тело, и душу. Честное слово, я уже готов поверить, что последовательницы ее культа способны даже меня исцелить от сжигающей мою душу желчности!

Огерн изумленно смотрел на Лукойо.

— О, надеюсь, что это так и будет! Буду молиться об этом!

— Помолись, и скажу тебе «спасибо», — без тени насмешки проговорил Лукойо. — Так что… если боги предлагают тебе исцеление, соглашайся, Огерн. Отказываться дурно, очень дурно!

Довольно долго Огерн пристально смотрел в глаза товарища, потом медленно кивнул:

— Ты прав, Лукойо, это было бы действительно дурно. Да, если эта богиня действительно способна утешить мое сердце, я приму ее услуги.

Лукойо облегченно улыбнулся и хлопнул друга по плечу.

— Ну ладно, что-то мы с тобой рассерьезничались! Нужно повеселиться! — Он обернулся, в руке его тут же оказался наполненный до краев кубок, который он незамедлительно передал Огерну. — Выпей! Давай радоваться, ведь мы живы!

Огерн расслабился — вполне достаточно для того, чтобы выпить вместе с Лукойо. Он не напился допьяна, но как бы помягчел душой. Он отведал понемногу каждого блюда, с удовольствием полюбовался быстрыми, легкими танцами мужчин и женщин. Как только ужин закончился, к Огерну тут же устремилось с десяток женщин, жаждущих отвести его в свой храм, но кузнец вежливо отказался и отправился в небольшую хижину, отведенную гостям. Он не отказался от веселья, он не отказался от радостей жизни, но пока что он все же не мог погрузиться в эти радости с головой.

Так что… богиня умудрилась застать его врасплох, явившись ему во сне.

Глава 22

Огерну снился сон — и как ни странно, он понимал это.

Ему снилась вспышка солнечного света, яркая и безмолвная. А потом на фоне этой вспышки возникла фигура женщины такой удивительной красоты, что любая земная женщина рядом с ней смотрелась бы дурнушкой. Тело женщины покрывали развевающиеся легкие одежды, не скрывающие изящных изгибов бедер и выпуклостей грудей. Женщина была одновременно близкой и далекой, утонченной и хищной, сострадающей и соблазнительной. Она была совершенной, идеальной, она была воплощением женственности, чувственности — и это при том, что Огерн видел только ее очертания. Долго сдерживаемое желание проснулось в нем с новой силой, наполнило его жилы, и он содрогнулся.

— Огерн!

Голос женщины прозвучал внутри Огерна и наполнил собой пространство, но не приходилось сомневаться, откуда он исходит. Кузнец понял всей своей сутью, что к нему явилась богиня.

— Огерн! — повелела она. — Подойди ко мне!

Воспоминание о Рил пронзило сознание Огерна, но он вспомнил обещание, данное им Лукойо: если богиня явится для того, чтобы утешить его, он не будет отталкивать ее. Ноги и руки не слушали Огерна. Ему казалось, будто бы он бредет по горло в трясине. Как он ни старался, продвигался он с чудовищным трудом. Он бы опустил глаза и посмотрел, что же это мешает ему, что его сдерживает, но не в силах был оторвать взгляда от богини. Будто бы у него не стало тела, или то, есть у него тело или нет, перестало иметь значение — казалось, будто бы желание пронизывает только душу.

— Иду, госпожа! — задыхаясь, вымолвил Огерн. — Иду!

— Слишком медленно, — отозвалась богиня и взмахнула рукой — не то сняла с Огерна чужое заклятие, не то поманила к себе.

И внезапно Огерн как бы освободился и бросился к богине легко — так легко, словно был птицей в полете. Нет, не «словно»! Он именно летел, он почему-то знал, что летит!

Но как бы быстро он ни летел, еще быстрее отступала от него богиня.

— Ну, что же ты не торопишься, охотник? — дразнила она Огерна. — Так ты меня никогда не поймаешь!

— Тогда скажи, молю тебя, как это сделать! — выдавил Огерн.

— Долгим служением мне ты можешь этого добиться. Ты должен стремиться ко мне, невзирая на опасности и угрозы, тяготы и смятение, но если ты будешь упорен, то, завершив сражение, ты придешь ко мне.

— Значит, я должен завоевать путь к тебе?

— А ты боишься? — вызывающе бросила богиня. Или тебе кажется, что это будет слишком трудно?

— Я не боюсь ни опасностей, ни трудов! — воскликнул во сне Огерн. — С кем я должен сразиться?

— С Улаганом, ибо он мой враг. Уничтожь его, и увидишь: я жду тебя.

— Я сделаю это, пусть даже мне придется погибнуть!

— Но и тогда ты найдешь меня, но только тогда, когда твоя гибель случится в схватке с Улаганом. — Богиня шевельнулась, и даже это едва заметное движение взволновало Огерна. — Но прежде, чем ты сразишься с Улаганом, ты должен сразиться с двуликой богиней!

— Что? С богиней, которой поклоняются здесь, в деревне? — в страхе вскричал Огерн. — Разве ты — не она?

Прогремел гром, полыхнула молния, рассекла небо позади богини.

— Нет, не она, и своим вопросом ты оскорбил меня так же, как оскорбился бы сам, если бы у тебя спросили, не клайя ли ты.

Огерн в ужасе задрожал. Его обуял страх — страх потерять этот совершенный предмет вожделения.

— Прости меня, госпожа! Я не знал!

— Тогда знай и никогда не забывай об этом. Вот тебе загадка: почему богиня, которой поклоняются в деревне, сначала любовница, потом мать, но больше никто?

— Как почему? Потому что в другом качестве она крестьянам не нужна?

— Хороший ответ, — похвалила Огерна богиня. — Потому что богиня этой деревни — всего лишь игрушка разума, выдумка, навеянная жителям деревни Улаганом. Но если ты начнешь расспрашивать их, они тебе скажут, что Алика еще и старуха. Но ты спроси, почему они не почитают также и ее внуков, и тогда узнаешь.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});