Дым осенних костров - Линда Летэр

преданность.

* * *

Прошло некоторое время с тех пор, как Лейтар терпеливо напоил больного, и тот будто бы задремал. Впрочем, слишком неровным было дыхание, напряженным лицо Наля, однако хмурое лицо Лейтара, напротив, немного разгладилось. Теперь противоядие должно было подействовать — во всяком случае, в той мере, в какой это возможно спустя несколько часов после отравления.

Наль тихо застонал, приходя в себя. Открыл мутные глаза и попросил воды. На сей раз лекарь ответил благосклонно, и Бирк дал господину напиться в волю. Струйки проливались, текли по подбородку. Кружка опустела. Наль вытянулся на постели, глядя в потолок; синие губы дрогнули.

— Каскад…

— Господин? — неуверенно переспросил слуга.

— Каскад, — повторил Наль уже более четко, на лице его отразилось отчаяние. — Где мой конь?

— Не знаю, господин Нальдерон, — озадачился Бирк. — Я не видал его с тех пор, как вы отправились вчера к леди Амаранте…

Наль закрыл глаза, словно их резанул яркий свет.

— Мы поищем его, господин, — убеждал Бирк, — если нужно, снарядим отряд, я сообщу отцу… вот прямо сейчас…

Наль повернул голову к стене. Меж бровями залегла глубокая складка. В своих страданиях он позабыл о верном друге, в последний раз спасшем его от смерти прошлой ночью. Несчастный, обезумевший от страха конь мог сорваться в ущелье, забрести глубоко в горы и стать добычей пещерного медведя или тролля, заблудиться в лесу, переломать тонкие ноги, свалившись в неприметную под валежником яму.

Дверь спальни распахнулась без стука. Бирк чуть не подпрыгнул от неожиданности. Лейтар, похоже, предполагавший дальнейшее развитие событий, невозмутимо поднялся.

— Леди Айслин, — наклонил голову он.

Та окинула встревоженным взглядом превратившуюся в лазарет комнату и, едва кивнув лекарю, бросилась к Налю.

Он внезапно понял, что не сможет скрывать правду.

— Небо и звезды! — дрогнувшим голосом воскликнула мать, услышав о линдорме. — Лучше ли тебе теперь? Магистр Лейтар, что скажете вы, сын мой вне опасности?

— Все это неважно, мама! — в голосе Наля засквозила тщетно сдерживаемая мука. — Моя помолвка с Амарантой расторгнута; она выходит за принца Алуина.

Что испытала Айслин в тот момент, он никогда не узнал. Мог только догадаться, но мать, не давая заглянуть в себя, поспешно наклонилась над ним и обняла за плечи, бережно, но крепко.

— Прости меня, — смог только выговорить Наль, закрывая глаза.

— Мой милый, дорогой мальчик, — шептала Айслин, слегка покачивая его и гладя по голове, как ребенка. — Я не спрошу ничего, если ты того не желаешь. Знай только, как я люблю тебя, и что ты в любое время можешь говорить со мной, спросить совета или просто помолчать рядом. А сейчас самое важное — это твое выздоровление…

Никто не видел ее глаз, устремленных в пространство сквозь стену. Так же бережно она качала его, когда он разбивал коленки, научившись ходить.

Бирк застыл на месте, не веря своим ушам. Леди Амаранта оставила господина? Разве такое возможно? Отвергнуть живого возлюбленного, да еще чтобы обратиться к другому, немыслимо, как не может зимой зацвести в лесу земляничная поляна. Лейтар деликатно покинул покои, когда Айслин обняла сына, а Бирк все стоял, изумленный и огорченный, и не знал, что делать и думать теперь, когда разве что небо не упало на землю.

Наконец мать разжала объятия, заглянула Налю в лицо.

— Спи. Ни о чем не заботься.

Он опустил ресницы.

— Я принял решение. Я должен явиться во дворец и сообщить Его Величеству, что приступлю к работе позже из-за болезни. Затем полностью отдамся лечению.

— Но… Наль… Ты едва дышишь… Невозможно идти сейчас во дворец. Кто угодно может сообщить королю…

Он горько качнул головой.

— Я обесчещен. Если новость о свадьбе пройдет в ближайшие дни, и меня не увидят при дворе, станут говорить, что королевский оружейник бежал от позора, малодушно скрылся — неслыханная трусось, признание вины. Тень падет на весь род.

Он был прав. Айслин замолчала. Она могла говорить, увещевать, плакать, и возможно, сын даже дрогнул бы, примени она все доступные способы настоять на своем. Однако слишком ясно прочла ответ на его лице. Долгие отчаянные уговоры лишили бы его необходимых к выздоровлению сил, а забота о чести рода подкосила бы окончательно. Кроме того, Наль был главой семьи. Он так решил, и никто не мог противоречить его решению. Проглотив слезы, мать кивнула и, поцеловав его в лоб, вышла.

Вернулся Лейтар.

— Что, магистр, — криво усмехнулся молодой эльф, — станете лечить обесчещенного?

— Врачебная присяга обязует лечить в беде любого, лорд Нальдерон, — спокойно проговорил лекарь, — будь то даже чужак… — его скулы дрогнули.

— Или орк, — с невеселой усмешкой закончил Наль. — Превосходно, ибо теперь мне понадобится вся возможная помощь. — Он помолчал, набираясь сил для следующей фразы. — Примерно на час мне необходимо отлучиться во дворец. Дайте самого сильного болеутоляющего, снимающего жар, и того напитка, что даже находящемуся при смерти прибавляет сил. Когда вернусь, лечите, как сочтете нужным; весь я ваш.

— Это безумие, лорд, — покачал головой Лейтар.

— Отчего же; я знаю, что снадобье Обновленной Жизни давало воинам со смертельными ранами повторно выходить в бой, и именно так отстояли Сульгварет, который иначе пал бы под штурмом орочьей сволочи.

— Способны ли вы вообразить себе запрошенную вами лекарственную смесь?

— Еще нет, — в слабом голосе сквознула ирония.

— Все тело ваше испытало сильнейшее потрясение. Быть может, это даже хуже боевых травм.

— Лишь один час, магистр.

— Вы, видно, не близки к врачебному делу, лорд Нальдерон, и вправду не ведаете, сколь опасной затеи требуете от меня. Раны ваши необходимо наблюдать постоянно. Элексир Обновленной Жизни дают лишь в самых безнадежных случаях, когда встать необходимо, несмотря ни на что…

— Это как раз мой случай, — перебил Наль.

— …так безнадежно раненный может подняться для подвига, сразить врагов, а после, быть может, дойти до лечебницы, где получит — обратите внимание — надежду. Однако жизненная сила, наполнившая его тело, не берется из ниоткуда. С сокрушительной безжалостностью выжимается она из всего существа, и может статься, что никакое врачебство не способно уже будет ее восполнить.

Молодой глава семьи прикрыл глаза. Разговор истощил его.

— Я прошу. Деньгами вас не подкупить, сжальтесь же над моим положением, над моей ни в чем неповинной матерью… Весть о свадьбе моей, — его скулы мучительно напряглись, — бывшей невесты прозвучит вот-вот. Если я исчезну, стало быть, вправду не смею смотреть честным эльнарай в глаза… Хотя виновен я лишь тем, что безоговорочно верил…

Непроницаемое лицо Лейтара снова дрогнуло, совсем чуть-чуть. Наль ухватился за эту соломинку.

— Прошу вас, магистр! Мне необходимо защитить Дом.

— Вы вынуждаете