Я охочусь на тебя (СИ) - Mazurenko

человек в своём уме не стал бы рисковать собственной жизнью ради глупого женского каприза. — Отчеканила Агата.

Сделав пару хрипящих вдохов, Ева стиснула зубы:

— Агата, какого хрена?! Что ты делаешь?!

Темнокожий мужчина нахмурил брови, а Агата подалась вперёд, давя девушку взором.

— Тебе есть что поведать мне, Ева?

— Я… я тебе помогала! И своей бабке! Ты ведь всё знаешь!

— Всё ли ты сообщила, Ева?

Чьё-то дыхание — Агата уже не разбирала, чьë — еле продиралось через вязкую тишину.

Глаза Евы заскользили по гостиной, и она вынула пистолет откуда-то из-за пояса:

— Клянусь, я проделаю в тебе столько дыр, сколько здесь пуль!

Откинувшись назад, Агата бесстрастно наблюдала за волной паники в глазах девушки:

— Если застрелишь меня — яд прикончит тебя быстрее, нежели ты доедешь до клиники.

Пальцы Евы пару раз сжались и разжались на рукояти оружия. Скулы заметно стали белыми под слоем косметики.

— Где противоядие? — спросила она.

— Пока не имею понятия. — Ответила Агата.

Тихо взвыв, Ева положила оружие на стол:

— Да нет никакого огромного секрета!

— Значит, нет и причин не сказать. — Парировала Агата.

— Это Аня! Она попросила меня завязать с тобой отношения! Ей нужен бизнес Аннет!

— Будь добра… подробнее.

— Но яд… — начала Ева.

— Не затягивай. Пускай история будет увлекательной, подробной, и не шибко длинной. Ведь парням тоже есть, чем поделиться, правда? — Агата слабо улыбнулась хмурому Эллиа и бесстрастному Эдварду.

Сцепив руки перед собой, Ева затараторила.

Ева бледными руками припечатала к столу документ, и измяв и даже немного надорвав его середину.

— Я не верю тебе. — Сказала она своей бабушке в еë кабинете.

— Мне не нужно твоё доверие. Лишь послушание. — Ответила голубоглазая женщина. — Будь хорошей девушкой и поезжай в Англию.

— Тогда будь хорошей бабулей и толком объясни, в чëм дело.

Старушка в нетерпении постучала пальцами по столу:

— Сильвер-Харрис — мой крупный партнёр. Еë смерть сильно нарушает наши… планы.

— Можно подумать, у тебя в Англии больше нет партнёров.

— Таких, как Аннет? Нет. Она была самой бесшабашной. С ней можно было проворачивать любые схемы. — Поглядев в окно, Анна обняла свои плечи. — Подобные ей не умирают своей смертью.

— Насильственная смерть — это твоя тема, Аня.

Глаза той будто подëрнулись плëнкой и стали непроницаемыми:

— Половина наших транзакций проходила через Аннет. Она делала нам чистую кассу. Мы поставляли ей древесину, она нам — премиальную мебель. Это для таможни. На деле две трети древесины являлись трухой, а три четверти мебели — потасканные стулья. А оборот денег как за элитные комоды из красного дерева.

— И на таможне дураки сидят, да?

— Поверь мне, девочка, “восстановленный антиквариат продаётся в России как горячие пирожки”.

Искривив рот, Ева уселась на край стола, бедром спихнув какие-то документы на пол.

Анна не моргнула глазами и беззаботно взбила волосы лёгким движением руки:

— Схема не безупречна, зато очень близка к этому. Недавно мне позвонили из Швеции, и знаешь что? Они безуспешно роют под Аннет уже второй год. Этот Густав предлагал мне поделиться секретами. Сама понимаешь, их нет, всë законно. — Усмехнувшись, Анна тут же стала серьёзной. — Мы не имеем права лишиться этого канала. Бизнес наследует еë племянница. У меня нет уверенности, что она сходу одобрит наши методы. Нужно действовать тонко.

— Вот и поручила бы это моей мамаше.

— Она сейчас… не в состоянии.

На скулах Евы стали видны желваки, ноздри немного расширились от вдоха.

— Твоя миссия: установить близкие отношения, склонить еë на нашу сторону и удостовериться, что она получит бизнес.

— Я тебе что, нотариус? Документы ей оформлять буду?

— Всё чуточку сложнее. В завещании имеются некоторые условия…

Анна сложила руки перед собой, молча глядя сверху вниз на икающую внучку:

— Позорница.

— Шуруй зна…ик… ешь куда? — Голова Евы дëрнулась в сторону, еле не врезавшись в стену.

Анна поморщилась, потерев саднящую ладошку и тихо процедила:

— Твой папаша — худшее, что могло произойти с моей семьёй.

Хрипящее дыхание Евы участилось, руки сжались в кулаки.

— Приведи себя в порядок, пока Харрис тебя не увидела. — Нахмурилась Анна. — И если ты посмеешь завалить это дело… — Замолчав на полуслове, женщина распрямила плечи и отстранилась.

Дверь туалетной комнаты на балу за ней притворилась, еле слышно щëлкнув.

Какое-то время в помещении было абсолютно тихо. Что-то зашуршало. Пробка выскочила из бутылки с хлюпающим звуком. Сухой и хриплый всхлип Евы прервался длинным глотком. Затем снова и снова… Минуты тянулись смолой со вкусом и цветом коньяка. Ева откинулась на бак унитаза, бесцельно глядя в потолок.

“Ещё полчаса, и меня станут искать… нужно спускаться, наверное… ”

По щелчку замка двери плечи девушки сжались, будто ожидая удар. Встав на ноги, Ева сцепила зубы, пихнула дверь кабинки рукой, уставившись в спину мисс Харрис.

Носком ботинка Ева в задумчивости пинала ножку стула.

— И что же ты предлагаешь мне делать? — спросила она в сотовый.

— Продолжать работать, Ева. А ты уже намереваешься удрать? — ответил в трубке голос Анны.

— Я вообще не желаю принимать участие в этой твоей авантюре.

— Ты прямо как отец. Постоянно ноешь вместе того, чтобы делать дело.

— Поэтому ты грохнула его, так? Чтобы поменьше ныл?

С десяток секунд в мобильном было тяжёлое молчание.

Затем спокойный голос Анны Попович отчеканил:

— Я не трогала твоего папашу, Ева. Я не имею понятия, где он.

Задохнувшись, Ева вытянулась вверх, будто насаженная на кол.

— Но если ты пообещаешь быть хорошей девушкой и завершить это дело… Тогда я дам тебе слово, что мы будем его искать.

Встрепав своë каре, Ева нервозно перебрала пальцами тонкие пряди. Агата ощутила, как пульс убыстрился, выдавая еë волнение жилкой на лбу. Перед глазами встало старое фото: мама на папиных руках, еë руки вскинуты вверх, отец целует шею мамы…

“Этой девушке пришлось через многое пройти… а я… — В носу защипало. Прищуря глаза, Агата спрятала всхлип за громким вздохом. — А я умру, если не выясню, кто ведëт охоту на меня. — Слëзы медленно отступали под натиском приступа отчаянного страха. — Пускай говорят, что я злодейка. А я… просто делаю всë, чтобы выжить.” — Выходит, я для тебя — миссия?..

— А я для тебя? — спросила Ева.

Агата замолкла, застигнутая врасплох.

— Я мало что знала о тебе до того бала. Как и ты обо мне. Но сейчас я чётко понимаю свои чувства. А ты?

— И я… тоже что-то чувствую к тебе. — Задержав дыхание, Агата прикусила губу. — “Вот глупая преглупая! Зачем ты произнесла это?”

Ева кивнула.

На еë губах появилась странная улыбка:

— Ты чокнутая истеричка.