Я охочусь на тебя (СИ) - Mazurenko

сдвинув брови, Агата состроила щенячьи глаза:

— Пожалуйста, бабушка Бригитта! Мой друг такой бука и никогда ничего не рассказывает. А мне хочется знать.

— Знать хочется?.. Эх, тогда слушай.

— Мы можем накрыть сразу всю банду, если подождём ещё чуть-чуть. — Произнёс голубоглазый мужчина, стоя около обрыва.

Светловолосый мужчина в голубой рубашке и бежевых брюках ответил ему:

— Улле, ты словно первый день на свете живёшь, ей богу! Они удирут из страны, и мы с тобой будем с голой…

— А ну хватит! — Ульрик прищурил глаза, склонил голову набок, сделав змеиный шаг вперёд.

Мужчина подкрался к ближним кустам и резко выкинул руку.

— Так нечестно! — воскликнул мальчишка, прятавшийся там.

— Нечестно подслушивать словно мерзавец-шпион. Ты что здесь забыл? — спросил сына Ульрик. — Разве мама не увела тебя на музыкальный урок?

— Вы здесь дела делаете, а я на пианино должен играть?! — вопросил голубоглазый мальчишка.

— Сынок, мы это обговаривали. Дела копов не касаются гражданских. А ты пока ещё гражданский. — Сказал Ульрик.

— Ненадолго! — сквасился маленький Александр.

— Весь в папашу. — Ухмыляясь, Густав наблюдал за перебранкой друга и его сына.

Ульрик беззлобно отмахнулся:

— Шуруй уже. Алекс, ступай в дом. Либо болтать станем по-другому.

Мигом скиснув, Александр послушно развернулся и пошёл по дорожке обратно.

Мужики в задумчивости смотрели мальчику во след, не спеша возвращаться к беседе.

Спустя минут пять Густав испустил вздох:

— Если ты ошибаешься, мы провалим всю миссию.

— А если я прав — мы накроем целый наркокартель.

Вздохнув, Густав уныло закивал в согласии.

В заброшенном здании с дырявой крышей бегали крысы. Ульрик с тяжёлым дыханием прислонился спиной к бетонному перекрытию.

“Нужно было сразу вызывать подмогу…” — подумал он.

В тёмном углу сбоку зашуршало, и Ульрик напрягся, вскинув пистолет.

— Папуля! Вот твоя рация. — Сказал маленький Александр.

— Чëрт возьми, сынок, какого хуя ты здесь делаешь?! — оскалился отец.

Отпрянув, Александр тут же упрямо стиснул губы.

— Я помогаю тебе! Ты потерял рацию!

— Я грохну твою мамашу, когда мы выберемся отсюда… — Затравленно оглядевшись вокруг, Ульрик выхватил рацию из рук мальчишки. — Сокол — Павлину. Сокол — Павлину. Необходима подмога. Повторяю, необходима подмога. Густав, здесь Александр. Мне необходима помощь.

Рация выплюнула пару шипящих и слившихся в одно, словечек.

— Александр, ты посиди тут. Никуда не сдвигайся и не высовывайся. Это приказ, ясно?

В их уши врезался колючий треск, оглушив и дезориентировав. Из бока колонны посыпалась каменная крошка.

“Тут лишь один выход. Про моего сына они пока не знают. Я сделаю всё, чтобы не узнали.” — Одним коротким рывком Ульрик ринулся под защиту следующей колонны.

Пули с запозданием вгрызлись в пол, и бетонное крошево брызнуло во все стороны, с остервенением впиваясь в стены.

— Вы… вообще не умеете стрелять, ребята. — “Давайте, следите за моим голосом. Я уже здесь, а там никого нет…”

От бетонной пыли царапнуло горло и глаза.

Ульрик развернулся к сыну…

— Александр! — воскликнул он с выпученными глазами.

Тот повернулся как раз вовремя, чтобы нож в руке нападающего соскользнул, вонзаясь в живот мальчика…

— Ааааааааааа! — заорал Ульрик.

Вскочив, мужчина помчался вперёд, на ходу выпуская пули в голову противника.

Александр, стремительно бледнея, оседал на пол, держась руками за живот.

— Папуля! — На голубой толстовке расплывалось кровавое пятно, пачкая бежевые штаны.

Пуля прилетела откуда-то сбоку, откуда еë никто не ждал. Ульрик, прошитый насквозь, упрямо шагнул вперёд… и снова шагнул…

Мужчина практически упал на своего сына и прикрыл его собственным телом. Вдали выли сирены. Опять спешно затрещали пистолеты.

— Ульрик! Ульрик!.. — подоспевший Густав тормошил товарища.

Два тела безвольно распростëрлись на бетонном полу. Если бы не кровавые лужи, можно было бы подумать, что они спят…

— Мой старший сын лекарь, и он первый прибыл с подмогой. Мальчишку они зашили, а рыцаря не успели. Той же ночью и умер. — Сказала Бригитта.

Сжав зубы, Агата сдерживала рвущуюся изнутри волну.

“Так вот оно что… вот почему Александр ничего не рассказывал…” — Спасибо, бабушка Бригитта. Это… ужасная история.

Пожилая дама покивала, грустно и одновременно раздражённо:

— Мужики — идиоты. Им только бы убивать друг друга. — Потом она взяла пустую тарелку, дошла до печи и наложила девушке ещё рагу. — Кушай давай. Не забивай головку глупостями.

Какое-то время они молчали.

Наконец старуха скрипнула:

— Кто же так подсобил тебе? Ночью вода ледяная…

Задумавшись, Агата прикусила кончик ложки:

— Определённо тот, кто не желает мне добра.

Что-то пробубнив себе под нос, старуха стащила со стола кожаный мешочек. Не смотря на девушку, Бригитта бросила на покрывало с десяток деревяшек с выженными на них символами.

— Ты веришь в скандинавские руны, а? — спросила бабулька.

— Нет. Это всё глупые суеверия.

Усмехнувшись, Бригитта не подняла на девушку глаз:

— Зато они верят в тебя.

От тона женщины спина Агаты покрылась мурашками. Покосившись на покрывало, она рассматривала обожжëнные деревяшки.

— Анзус говорит тебе: ты в идиотках, девушка. Кто-то врёт тебе, кто-то злой… а ты и рада попасться на крючок. Что тебе с него, вруна? Ты с него одни слëзы наберёшь, а он с тебя — корзину шерсти. Уруз говорит: будь похитрее, девушка. Измени собственные глаза, гляди на всë как охотник, а не как жертва. Разыскивай слабое звено. Отыщешь, разобьëшь — найдëшь собственные ответы. Феху говорит тебе: будь сильной, девушка. Послушай Уруз, и станешь союзником воли, знания и желания. Не ты будешь осëдлана, но жизнь станет твоим послушным скакуном.

— И это всё? А про любовь? — спросила Агата.

Засмеявшись, Бригитта прикрыла рукой беззубый рот:

— Вам, девушкам, всë только про любовь и парней. Имеются в жизни вещи поважнее этого. — Однако пальцы старушки уже шустро прошлись по рунам, будто нащупывая между ними нить. — Гляди, как мужчина ждёт тебя… как желает дотронуться до твоей руки…

Склонившись над рунами, Агата скептически вглядывалась в незнакомые символы.

— Парень скалится на себя, но скулит внутри. Мужчина кажется злым животным, но приручить его легче, нежели волка. — Бригитта любовно погладила одну из деревяшек. — Я не представляю, кто этот парень, но он трудный для тебя.

— Вы даже не имеете понятия, насколько.

— Однако… вернее, чем он, никого не будет и заботливее, чем он, никого не будет. Подобные ему возводят империи, чтобы у тебя были оловянные солдаты в человеческой коже… И этот мужчина знает, что ты его хочешь.

Закусив губу, Агата немного покраснела. В дверь забарабанили, старуха, не отвечая, поднялась и почапала к двери. Свесив ноги с кровати, Агата насторожилась.

— К тебе гость, девочка. — Сказала Бригитта с порога.

— Агата! О, господи, ты в норме и жива! — провозгласил русоволосый