Не делись со мной секретами - Джой Филдинг

— Ваша честь, такие показания со слухов не только наносят вред, но и неуместны.

— Неуместны? — повторила Джесс, услышав, как ее голос эхом отозвался от окружающего стекла. — Это связано с мотивацией, Ваша честь. Конни Девуоно обвинила Рика Фергюсона в том, что он ее изнасиловал и избил…

— Что так и не было доказано в суде, — напомнил ей Дон.

— Потому что Конни Девуоно не дожила до суда. Ее убили до того, как она смогла выступить со своими показаниями.

— Ваша честь, — спросил Дон, — мой клиент неизменно утверждает, что он не виновен в нападении на миссис Девуоно. У него даже имеется стопроцентное алиби относительно времени предполагаемого нападения.

— Я приглашу нескольких полицейских, которые дадут показания, что Конни Девуоно определенно опознала Рика Фергюсона как человека, который избил и изнасиловал ее, — заявила Джесс.

— Досужие слухи, Ваша честь! — категорически заявил Дон. — И поскольку Конни Девуоно сообщила в полицию только через три дня о том, что Рик Фергюсон напал на нее, ее заявление нельзя классифицировать как «высказывание в возбужденном состоянии» и поэтому оно не является исключением из правила о доказательствах, основанных на слухах. Единственный человек, Ваша честь, который мог бы опознать моего клиента как насильника, который мог бы дать показания о том, что он угрожал ее жизни, мертв. Поскольку не было доказано, что мой клиент имел какое бы то ни было отношение к нападению на миссис Девуоно, я вынужден просить вас запретить представление таких в высшей степени подстрекательских и предвзятых показаний против моего клиента.

— Ваша честь, — быстро парировала Джесс, — прокуратура штата утверждает, что такие свидетельские показания, хотя они и относятся к основанным на слухах, несомненно имеют доказательный характер. Они касаются основы дела прокуратуры штата против мистера Фергюсона.

— Но остается фактом, что прокуратура штата никак не может связать моего клиента с погибшей женщиной, если не считать целой серии бездоказательных косвенных утверждений.

— Судья Мак-Магон, — заявила Джесс, заметив, что на щеках судьи выступили широкие полоски румянца, — прокуратура штата намеревается пригласить в качестве свидетелей ближайшую подругу Конни и одну ее коллегу по работе. Обе женщины дадут показания о том, что Конни Девуоно смертельно боялась Рика Фергюсона, что она говорила им о том, что он грозился убить ее, если она начнет давать против него показания…

— Ваша честь, мы начинаем переливать из пустого в порожнее. — От раздражения Дон взмахнул руками.

— Что там происходит? — крикнула миссис Гамбала со свидетельского места. — Я не понимаю.

Каролина Мак-Магон с сочувствием посмотрела на престарелую женщину, которая подалась в ее сторону, сидя на кресле свидетеля.

— Вы можете быть свободны, миссис Гамбала, — мягко сказала она ей, румянец на ее щеках усилился.

— Я не понимаю, — повторила миссис Гамбала.

— Все в порядке, — успокоила ее Джесс, помогая ей спуститься с площадки для свидетелей. — Вы все сделали очень хорошо, миссис Гамбала.

— Вы не собираетесь задавать мне другие вопросы?

— Пока что нет.

— И этот мужчина не собирается спрашивать меня? — дрожащим пальцем она показала на Дона.

— Нет, — спокойно ответила Джесс, заметив на лице Тома Олински выражение поражения, пока Нейл Стрейхорн провожал миссис Гамбала из зала.

— Теперь я готова вынести решение по вашему предложению, мистер Шоу, — заявила судья.

Дон и Джесс подошли ближе к столу судьи.

— Я склоняюсь встать на сторону защиты по этому вопросу, миссис Костэр, — начала она.

— Но, Ваша честь…

— Отрицательное воздействие таких показаний явно перевешивает возможные достоинства, и я не позволю, чтобы прокуратура штата представляла такие свидетельские показания на суде.

— Но без таких свидетельских показаний, Ваша честь, наши руки связаны. Прокуратура штата не сможет доказать мотивацию. Просто-напросто распадается все дело.

— Я склонна согласиться, — заявила судья. — Готовы ли вы согласиться с предложением о снятии обвинения?

Джесс перевела взгляд с судьи на Дона. К его чести надо было сказать, что он воздержался от явного злорадства.

— Слово за тобой, — сказал он ей.

В следующую минуту все обвинения против Рика Фергюсона были сняты.

* * *

— Как ты мог так поступить? — сердито спросила Джесс своего бывшего мужа. Она ходила возле него взад и вперед в наполовину опустевшем теперь коридоре у зала суда. Том Олински возвратился в свой кабинет. Нейл в дальнем конце длинного коридора пытался объяснить миссис Гамбала и другим двум свидетелям, что же все-таки произошло, почему с Рика Фергюсона снимаются обвинения в убийстве. — Как ты можешь позволить этому убийце свободно разгуливать по улицам?

— У тебя не было оформленного дела, Джесс.

— Ты знаешь, что именно он убил ее. Ты же знаешь, что он виновен!

— С каких пор это имеет значение в суде, который руководствуется законами? — строго спросил Дон, но тут же смягчился. — Послушай, Джесс, я знаю, как тебе хочется, чтобы Рика Фергюсона признали виновным. Знаю, каким ты горишь желанием засадить его за решетку. Честно говоря, я бы тоже был не против, чтобы он оказался там, по крайней мере до тех пор, пока мы не выясним, кто тебя терроризирует. Но я отнюдь не убежден, что Рик Фергюсон нам опасен, и я не могу отказаться от своих профессиональных обязательств перед своим клиентом из-за того, что я полюбил тебя. — Он замолчал, выискивая взглядом следы понимания на ее лице. Джесс упрямо не соглашалась. — Послушай, давай заключим перемирие, предложил он. — Разреши мне пригласить тебя на ужин.

— Не нахожу это удачной идеей при сложившихся обстоятельствах.

— Перестань, Джесс, — уговаривал он ее. — Ты же не можешь принимать все это на свой счет.

— Именно так я все это и воспринимаю. Сожалею, если это тебя разочаровывает.

— Ты не можешь разочаровать меня.

Джесс почувствовала, что ее гнев начинает ослабевать. Какой смысл приходить в ярость, когда человек, которым она действительно возмущалась, была она сама?

— Сегодня я не могу, Дон. Вечер у меня уже занят, — сказала она.

— С Адамом?

— С сестрой, — ответила она. — И со своим свояком. А также с отцом и его новой дамой. Подходящее окончание для такого денька. Скоро я дам о себе знать. — Она живо повернулась и оказалась лицом к лицу с Риком Фергюсоном. — Господи Иисусе!

— Ошибаетесь, — отозвался он. — Всего-навсего я. — И улыбнулся. — Я надеялся, что мы куда-нибудь пойдем и отпразднуем это, — обратился он к Дону через голову Джесс.

— Боюсь, что не смогу, — холодно сказал Дон.

— Ах, очень жаль, — воскликнул Рик, хотя его ухмылка говорила об обратном. — А вы, Джесс? Мы бы действительно хорошо провели время.

— Все свое время вы будете проводить как можно дальше от нее. Ныне и присно, — разгорячился Дон. — Понятно?

Рик Фергюсон подался назад, положив руку на сердце, как будто он получил смертельную рану.

— Вы крутой мужчина, мистер Шоу, — сказал он, тут же выпрямляясь, — но, черт подери, если вы этого хотите, то это вы и получите. В данный момент меня просто распирает от хороших чувств и мне хотелось поделиться ими кое с кем из окружающих.

— Отправляйтесь домой, Рик, — посоветовал Дон. Он бесцеремонно схватил Рика за локоть и потянул его к лифтам, один из которых остановился, когда они подошли к площадке. Но как раз в тот момент, когда они собирались войти в лифт, Рик Фергюсон вырвался из руки адвоката и бросился назад к Джесс.

При его приближении Джесс затаила дыхание, решив не двигаться с места. Конечно, сейчас он ничего не сделает такого, чтобы причинить ей боль. Сейчас, когда они находятся в здании суда, когда к ним быстро приближается его адвокат.

— Хотите знать, до чего хорошо я себя чувствую? — спросил он, глядя прямо в глаза Джесс, таким тихим голосом, что она едва расслышала его. — Чувствую себя прямо как кошка, которая скушала канарейку.

Какое-то мгновение Джесс не могла ничего выговорить, едва могла дышать.

— Ублюдок! — прошептала она.

— Еще бы! — отозвался на ее выпад Рик. — И не беспокойтесь, — успел добавить он до того, как к ним подошел Дон. — Вы не увидите даже моей тени возле себя.

Глава 25

В Эванстон Джесс приехала во взятой напрокат машине, и на парковочной площадке возле дома сестры уже была без пяти шесть вечера. Голубой «бьюик» отца уже стоял возле дома.

— Прекрасно, — прошептала она, жалея, что у нее не осталось времени выпить хотя бы одну рюмку до того, как она встретится с дамой отца. — А теперь оставайся спокойной. Улыбайся. Кажись счастливой.

Она повторяла про себя эти слова до тех пор, пока они потеряли всякий первоначальный смысл и приобрели новый: будь любезной. Обходительной. Не скандаль.