Мургаш - Добри Джуров

быть, это и неверно…

— Что такое?

— Армия начала блокировать горный район и напала на один партизанский отряд в Литаковском массиве. Произошел крупный бой… Целыми повозками везли убитых солдат и полицейских.

Бай Райко остановился и потер пальцем лоб.

— А что дальше?

— Погибло и несколько партизан… Две партизанки…

Мне до боли в сердце хотелось, чтобы все это не было правдой. Ведь в Литаковском массиве находилась группа бай Стояна, а в ней Сашка и Марийка…

Нас было только пятеро: Васко, Станко, Маке, Сандо и я. Что бы нам сделать такое, что облегчило бы положение наших товарищей там, в горах?

Как бы оттянуть от них часть преследователей, отомстить за погибших?

2

Мы остановились в сосновом леске недалеко от Горна-Малины. До полудня отдыхали, не прекращая наблюдения за селом. Ничто не говорило о присутствии поблизости полиции, и поэтому мы приступили к выполнению задуманного. Станко и Сандо предстояло захватить здание общинной управы, а перед остальными стояла задача создать впечатление, что нас, нападающих, много.

Было 13 декабря. Серый, пасмурный день. Проходившие по улицам села люди подозрительно оглядывали нас. Неожиданно со стороны площади раздалось несколько пистолетных выстрелов. Я сжал в руках винтовку и бросился вперед. Позади меня слышались шаги Васко и Маке.

Около площади мы увидели двух удиравших полицейских. Еще с десяток, преследуемых Станко и Сандо, улепетывали в разные стороны.

Я остановился посредине улицы и изо всех сил крикнул:

— Стой!

Полицейские, увидев нас, побежали еще быстрее. За одним из них бросился вдогонку Маке, за другим — Васко. После первого же выстрела преследуемый Васко полицейский упал. Я крикнул Васко, чтобы он забрал у упавшего пистолет и бежал на помощь Станко и Сандо, а сам бросился к зданию общинной управы.

Вскоре собрался весь «штаб отряда». Командиры отделений доложили, что ранено и убито несколько полицейских, двое спрятались в своих домах, а остальные убежали в сторону Долна-Малины.

Я отдал несколько приказаний взводу тяжелых пулеметов, интендантскому отделению и группе охранения, затем послал Васко провести обыск в управе и найти глашатая, чтобы тот ударил в барабан — собрать жителей села на площадь.

Пока писарь бил в барабан — сельского глашатая не нашли, — Станко мне рассказал, что, когда они вышли на площадь, увидели с десяток полицейских, стоявших перед управой. Оба, и Станко и Сандо, сразу же открыли стрельбу.

Полицейские бросились бежать. Нападение было настолько неожиданным, что они даже не успели разобраться, сколько же нападающих. А их было всего двое.

В течение нескольких минут мы стали полными хозяевами в селе. Полиция сбежала, а сельские богатеи, у которых имелось оружие, заперлись в своих домах на десять замков.

Мы вошли в корчму. Выстрелы напугали людей, но когда мы завели с ними разговор, они понемногу стали приходить в себя. Корчмарь, который поначалу прятался за стойкой, наполнил ракией несколько бутылок и подал нам. Сидевшие в корчме крестьяне с любопытством смотрели на нас.

— Ты в армии служил? — задал я вопрос корчмарю.

— Служил, господин командир.

— А разве на службе ракию пьют?

— Никак нет…

— Так зачем же ты нас сейчас потчуешь?

Корчмарь испугался. А вдруг мы его обвиним, что он умышленно нас спаивает?

— Я, господин командир… только… угостить…

— Ладно! — махнул я рукой. — А теперь все на улицу!

Перед корчмой собрались всего десять человек. Пока Станко выносил из управы на площадь архивные документы, мы поговорили с крестьянами, разъяснили им политику Отечественного фронта и призвали помогать партизанам. Люди стояли, молча бросая взгляды то на следы крови на земле, то на шоссе в сторону Софии: ведь каждую минуту сюда могла нагрянуть моторизованная полиция, которая едва ли пощадила бы наших слушателей, застав их на площади. В это время вернулся Маке, посланный в разведку.

— Товарищ командир, взвод тяжелых пулеметов готов встретить огнем полицейские грузовики, которые идут сюда со стороны села Новоселцы.

После первых же слов Маке всех крестьян как ветром сдуло с площади. Станко поджег архивные документы, и мы направились к западной окраине села.

Уже стали взбираться на холм, как вдруг увидели, что у первых домов остановились грузовики. С них попрыгали на землю полицейские и перебежками начали передвигаться к Горна-Малине.

Пока они добрались до площади, пока сообразили, что мы ушли из села, прошло не меньше получаса. А этого было вполне достаточно, чтобы далеко оторваться от преследователей. К тому же совсем стемнело…

3

Близилась полночь, когда мы добрались до Байлово. В угольной шахте работал техником бай Георгий, давно помогавший нам. Он подготовил для нас укрытие в шахте, где едва ли кто мог догадаться искать партизан. Расположенное в восьми — десяти метрах от входа, близко к потолку, замаскированное толстыми подпорками и балками, оно могло приютить до десяти человек, не очень привередливых.

Вход в шахту находился в нескольких шагах от речушки, и, чтобы замаскировать свои следы, мы еще издали пошли по воде, хотя было холодно — стоял декабрь. Подойдя к мосту, мы спрятались под ним, а Станко послали найти бай Георгия. Когда шаги Станко стихли, мы четверо перебежками добрались до шахты и влезли в нее. Спустя час услышали пароль, а вслед за этим на мосту появились два силуэта. Это были Станко и бай Георгий. Мы рассказали Георгию в нескольких словах о нашем нападении на Горна-Малину.

— Полиция, наверное, блокирует село. Если она нападет на наш след у шахты…

— Вы уйдете через скрытый вход. О нем никто не знает.

— Но сначала они получат от нас подарок…

Бай Георгий знал, какой «подарок» мы приготовили для полиции. К выходу из шахты вела узкоколейка, по ней двигались вагонетки. В одну из них решили положить взрывчатку, которую бай Георгий приготовил в укрытии. У выхода должен был произойти такой взрыв, что его могли услышать в Софии.

— Вам что-нибудь нужно?

— Только воды. Продукты у нас есть.

Бай Георгий быстро вылез наверх и вскоре вернулся с большим глиняным кувшином, наполненным водой, — этого нам должно было хватить на три дня.

Не раз мне приходилось лежать в маленьких и тесных укрытиях, сидеть в карцере по десять и по пятнадцать дней. Но эти три дня, проведенные в шахте, не идут в сравнение ни с чем.

Сюда не проникал ни один луч света! Нельзя было разговаривать, двигаться, даже глубоко вздохнуть, чтобы никто не обнаружил нас. А воздуха не хватало. Нам казалось, что прошло больше недели, хотя уже на третий день пришел бай Георгий и сказал, что опасность миновала. Полиция простояла один день в Байлово, допрашивала жителей, но никого не арестовала