Рассказы о необычайном - Пу Сунлин

закончила женщина.

Ма спросил еще, почему же она так скоро заговорила о прощании.

– Ходить к тебе по ночам, – отвечала она, – с луной в головах и кутаясь в звезды – это не дело: нет прочного в этом постоянства. Если, как поется, «милый сам жену имеет», то к чему мне-то тут быть затычкой?

Начало светать, и она ушла, вручив ему дозу желтого порошку и сказав при этом, что, чего доброго, он еще захворает после разлуки с ней, так пускай примет порошок и тогда поправится.

На следующий день и в самом деле пришла какая-то сваха. Ма сразу же стал расспрашивать о том, какова собой невеста. Сваха отвечала, что она ни красавица, ни урод – а так, средняя. Спросил также насчет свадебных денег, сколько с него потребуется. Оказалось, четыре или пять ланов. Ма не возражал против цифры, но настаивал на своем желании хоть раз лично взглянуть на эту особу. Сваха выразила опасение, что девица из порядочной семьи не согласится, вероятно, сама высватываться и показываться. Однако кончили на том, что условились направиться вместе, а затем действовать сообразно тому, как продиктуют обстоятельства и удобный случай. Когда подошли к селу, сваха ушла вперед и велела Ма ждать ее за околицей. Ушла – и долго не приходила. Потом явилась и сказала:

– Готово, слажено. Мои родственники живут с ней на одном дворе. Я только что, проходя, видела, что девица наша сидит у них в комнате. Пойдем, пожалуйста, сейчас туда. Ты сделаешь вид, что проходишь через комнату, чтобы повидаться с моими родственниками, и можешь увидеть ее на расстоянии, скажем, фута.

Ма пошел за ней и действительно увидел в комнате девицу, прилегшую на кровать для того, чтобы ей почесали спину. Ма быстро прошел мимо, окинув ее косым и беглым взглядом: она действительно была такая, как говорила сваха. Затем речь зашла о брачных расходах, причем с ним не стали спорить и только просили дать один-два лана на то, чтобы одеть девицу при ее выходе из дома. Ма еще более остался доволен этой скромной цифрой, вынул деньги, расплатился со свахой и писцом, изготовившим брачный контракт: вышло, в общем, всего ровно три лана, и ни на медяк больше.

Ма дал погадать и выбрать счастливый день для встречи девицы, идущей к нему. Когда ее ввели в двери, то Ма увидел, что у ней был горб и на груди и на спине и шея скорчилась, словно у черепахи. Посмотрел под юбку – лотосовые лодочки были в добрых пол-аршина. Ма понял тогда, что значили слова лисы.

Послесловие рассказчика

«Являемся и превращаемся смотря по человеку», – кажется, лиса этим сама пошла навстречу насмешке и сама все объяснила, однако ее словам о счастье и милостях судьбы можно верить, и даже очень глубоко. Я всегда думал, что если в нескольких поколениях твоих предков не было благородных дел, то ты не достигнешь высокого и сановного поста. Если же и сам ты в поколениях своего потомства не дашь прекрасных дел – им не иметь красивой жены. Те, кто верит в то, что всякое дело есть следствие своей причины, наверное, не сочтут эти мои слова за туманности Небесной Реки.

Лиса-наложница

Лю Дун-цзю из Лайу провинции Шаньдун был правителем Фэнь-чжоу (в Шэньси). Раз он сидит один в канцелярии и вдруг слышит смех и говор, приближающиеся к нему со двора. Когда смеющиеся вошли, они оказались четырьмя женщинами, из которых одной было за сорок, другой лет тридцать, третьей около двадцати четырех – двадцати пяти, а самая последняя еще носила челочку. Все они встали перед столом, глядя на Лю, и смеялись. Лю отлично знал, что в его дворе много лисиц, и поэтому оставил их без внимания. Так прошло несколько минут. Затем девушка с челкой вытащила красный платок и шутливо бросила Лю в лицо. Тот схватил платок и выбросил в окно, продолжая не обращать на деву никакого внимания. Они все захохотали и ушли.

В один прекрасный день к Лю явилась та, что была постарше, и сказала ему следующее:

– Моя сестренка имеет с вами свою судьбу. Я хотела бы, чтобы вы не погнушались ею и не выбросили бы как негодную траву.

Лю вяло обещал, и та ушла, чтобы сейчас же явиться со служанкой, причем обе они вели под руку девушку с челкой. Затем они усадили ее плечо к плечу с Лю, и старшая сказала:

– Чудесная вы, право, пара жар-птиц! Сегодняшней ночью устройте себе получше узорную брачную свечу, ты же, милая, постарайся услужить господину Лю. А теперь – мы ушли.

Лю стал рассматривать девушку пристально: красота сияющая, второй такой, конечно, нет, – и давай с ней миловаться. Затем стал расспрашивать, откуда она.

– Я, конечно, не человек, – сказала она, – но в то же время все-таки человек. Дело в том, что я дочь твоего предшественника по службе, меня стала губить лиса, и я скоро умерла, а затем была похоронена здесь в саду. Однако другие лисы собрались и оживили меня, после чего мне сообщилась лисья летучая подвижность.

Лю после этих ее слов стал щупать у ней в конце спины. Почувствовав это, девица улыбнулась и спросила:

– Ты уж не думаешь ли, что у лисицы есть хвост?

Повернулась и сказала:

– Пожалуйста, пощупай.

С этих пор она так и осталась у него жить.

Лю стал теперь проводить со своей маленькой метрессой все время: ходил ли, сидел ли – все с ней. Домашние отнеслись к ней как к малой госпоже. Когда служанки явились к ней на поклон, она их одарила очень щедро.

Тут подошел день рождения Лю. Явилась масса гостей. Пришлось накрыть на тридцать персон, понадобилось очень много поваров. Еще до этого дня Лю дал приказ набрать их, но пришли один-два, и он не знал, куда деваться от раздражения. Дева, узнав об этом, велела ему не беспокоиться.

– Если поваров все равно не хватает, – сказала она, – то не лучше ль будет отпустить и тех, что пришли. Я, конечно, не из очень-то способных, но на тридцать человек приготовить нетрудно.

Лю был очень доволен и отдал распоряжение, чтобы всю рыбу, мясо, специи – одним словом, все перетащили в помещение госпожи. Затем весь дом в течение целого дня только и слышал что дробный стук ножей, не прекращавшийся ни на минуту.

Во дворе накрыли стол и только что поставили подносы, глядь – а они уже полны самыми разнообразными кушаньями.

Десять, даже больше, человек суетились по дороге к столу