Белое Рождество. Книга 1 - Маргарет Пембертон

На смуглом лице Там появился легкий румянец.

– Вы не знаете. Вы не можете знать.

Льюис провел пальцами по своим густым вьющимся волосам.

– Я знаю, – терпеливо повторил он. – Я знаю, что ты изучаешь английский, чтобы помогать Вьетконгу. Я знал об этом с самого начала.

Вызов и любопытство в ее взгляде уступили место удивлению.

– И все равно продолжаете меня учить?

Льюис кивнул, чувствуя, как в ответ на недоверие и изумление Там в его душе поднимается волна нежности.

Девушка нахмурилась, и на мгновение Льюису показалось, что она вот-вот, по своему обыкновению, наденет маску безразличного равнодушия, однако Там вдруг сказала:

– Я просить прощение, дай ю, но я вас не понимай.

Впервые за прошедшее время она обратилась к Льюису по званию, не вкладывая в свои слова саркастического смысла. Жесткую линию его губ тронула едва заметная улыбка. Если Там снизойдет до бесед с ним, она очень скоро будет считать его своим другом.

– Я знаю, что ты не понимаешь, Там, – мягко произнес Льюис, испытывая облегчение оттого, что наконец сумел разрушить стену, которой девушка отгораживалась от него. Он сложил руки на столе и чуть подался к девушке. – Давай-ка я тебе все объясню.

– Я вам не верить, – ровным голосом произнесла Там, когда Льюис рассказал ей о жестокости вьетконговцев по отношению к деревенским старостам, которые отказывались сотрудничать с ними. – Такой вещи никогда не происходили в наша деревня.

– Только потому, что в Ваньбинь находятся американцы, – сухо отозвался Льюис.

– И все равно я вам не верить. – Там сжала кулаки. – Вьетконг – они борцы за свободу. Они воюют, чтобы освободить Вьетнам.

– Они борются за коммунистический Вьетнам, – ответил Льюис, чувствуя, как его покидает терпение. – И если тебе придется жить при коммунистах, поверь мне, тебе это не понравится!

– А вам какой дело? – выпалила Там с прежней неприязнью. – Вы не вьетнамец! Какой вам забота, что делаем мы, вьетнамцы? Если вам так хочется здесь находиться, подождите немного – может, вы станете вьетнамцем в следующей своей жизни!

Ее миндалевидные глаза сердито блестели, длинные, по пояс, черные волосы струились по спине, и в эту минуту она была так хороша собой, что Льюис забыл о раздражении и его, что бывало нечасто, охватил приступ смеха.

– Бывают судьбы и пострашнее, – заметил он, и в то же мгновение в комнату вошел лейтенант Грейнгер, окидывая Там и Льюиса озадаченным взглядом.

Впервые за время знакомства Льюис увидел на губах девушки хотя бы тень улыбки.

– Может, и бывают, но, по-моему, не для американца, – пренебрежительно заявила Там. В ее глазах блеснули искорки света, она выбралась из шаткого деревянного кресла и, не обращая внимания на Грейнгера, вышла из штаба и грациозной походкой направилась к своей лохани и грязному белью.

– Что случилось? – спросил Грейнгер. – Маленькая ледышка наконец начинает таять?

– Возможно, – уклончиво отозвался Льюис. Замечание помощника и его тон внушали Льюису непонятное раздражение. Если Там действительно начинает смягчаться, то, уж конечно, не ради Грейнгера. – Нам пора отправляться в Тэйфонг. Староста и его приятели уже пришли?

Тэйфонг была самой удаленной от Ваньбинь деревушкой района, которым управлял Льюис. Она считалась наиболее уязвимой точкой, поскольку находилась в опасной близости к запутанной сети каналов, которыми вьетконговцы пользовались для доставки припасов из-за камбоджийской границы. Льюис установил со старостой Тэйфонг добрые отношения и стремился поддерживать их. Если его деревня переметнется на сторону врага, их группе больше не удастся перехватывать вьетконговские караваны.

– Хоан уже идет сюда, – ответил Грейнгер, имея в виду старосту Ваньбинь, который собирался вместе с ними ехать в Тэйфонг. Он взял автомат и направился к двери, гадая, что такого могла сказать милашка Там, чтобы заставить серьезного и сдержанного капитана залиться хохотом.

Льюис надел кобуру с пистолетом и двинулся следом. Солнце показалось ему необычайно ярким, и, шагая навстречу Хоану и двум помощникам, которые его повсюду сопровождали, он неловко хлопал ресницами.

– Хао, дай ю, – оживленно приветствовал его старик.

– Хао, эм, – отозвался Льюис. Хоан нравился ему. Это был незаурядный человек – неподкупный и безукоризненно честный. Однако Льюис отметил, что сегодня Хоан держится неофициально, как будто собирается ехать с ним в Тэйфонг только для того, чтобы навестить живущего там брата. Поездка со всеми удобствами в речном такси сулила ему возможность поболтать по-семейному.

Направляясь к деревне и потрепанному сооружению, служившему пристанью, Льюис повернул голову и посмотрел назад в сторону лагеря. Там бросила стирку и, выпрямившись, глядела ему вслед. Он улыбнулся, довольный взаимопониманием, которое внезапно возникло между ними, и жалея лишь о том, что не может остаться в штабе и поговорить с девушкой, вместо того чтобы плыть с Грейнгером и Хоаном в Тэйфонг.

Речное такси, маленький моторный сампан с пассажирским отделением под навесом, представляло собой обычное в этих краях средство передвижения от одной деревни к другой. Ступив на борт, Льюис вдруг почувствовал, что у него начинает болеть голова.

Он устроился в тени, еще раз подумав, что зря назначил встречу со старостой Тэйфонг и инспекцию местных сил ополчения. В нагрудном кармане его тигрово-полосатой куртки лежало письмо Эббры, и Льюис, вынув его, вновь перечитал. Его жесткое худощавое лицо несколько смягчилось.

Письмо в общем-то было ни о чем. Эббра провела несколько дней в Бостоне и с восторгом рассказывала о белках на Коммон-плейс, о сияющем на солнце куполе Стейт-Хауса, о старинных извилистых улочках Бикон-Хиллз. Льюису оставалось лишь гадать, зачем Эббра поехала на Восточное побережье в Бостон, когда вполне могла бы отправиться в Монтеррей или Кармел.

Головная боль все усиливалась. Льюис сложил письмо и сунул его обратно в карман, чуть заметно содрогаясь. Уже близок тот день, когда он вернется домой к Эббре, и тогда они смогут отдохнуть вместе. Пожалуй, лучше всего в Мексике. Они поедут в Акапулько и Оахаку.

– Похоже, нас ждет не очень-то приятная поездка, дай ю, – мрачно заметил Грейнгер, когда такси приблизилось к следующей деревне.

Нестерпимо яркий свет заставил Льюиса прищуриться. На импровизированном пирсе лодку поджидала группа людей – одетые в черное старухи с корзинами, набитыми дарами земли, и крестьяне, у ног которых примостились клетки с живой птицей. Льюис издал стон. Путешествовать по каналам в компании крестьян всегда было неприятно, но сегодня их соседство представлялось ему просто невыносимым.