Белое Рождество. Книга 1 - Маргарет Пембертон

– И что же? – с нетерпением спросила Габриэль, гадая, когда же Мишель наконец перейдет к сути.

– А то, что вокалистка оставила их с носом. Выскочила замуж за южноафриканского дельца и укатила с ним в Йоханнесбург. Рэдфорду срочно требуется певица, причем не похожая ни на одну из тех, что нынче обретаются на эстраде. На мой взгляд, ему нужна именно ты.

Габриэль покачала головой, и луч солнца, проникавший в окно за ее спиной, чистым золотом вспыхнул на ее тициановских волосах.

– Я слишком привыкла к сольным выступлениям, чтобы стать певицей рок-группы.

– Ошибаешься! – с жаром воскликнул Мишель. – Этот шаг может перевернуть твою жизнь, Габриэль! Я чувствую это всем своим нутром! Уже сейчас группа Рэдфорда на пороге столь же впечатляющего успеха, каким пользуются «Роллинг Стоунз», «Битлз» и Боб Дилан! Встретившись с ним, ты поймешь, почему я считаю его будущей звездой. А когда услышишь его песни, тебе непременно захочется их исполнить.

Взгляд Мишеля был таким пронзительным, а в голосе его звучала такая уверенность, что смех, готовый вырваться из груди Габриэль, застрял у нее в горле и она с изумлением услышала свои собственные слова:

– Так и быть, Мишель. Уж если этот американец так нравится тебе, я с ним встречусь.

Мишель расплылся в улыбке:

– Я знал, что ты согласишься! Знал, что ты не устоишь перед таким соблазном!

Габриэль склонила голову набок, вперив в него пытливый взгляд.

– Никак не пойму, в чем твой интерес, – озадаченно произнесла она. – Ведь если Рэдфорду понравится мой голос и он пригласит меня в свою группу, нашим с тобой выступлениям придет конец. А мы ведь прекрасно сработались, не так ли?

Она не поддразнивала Мишеля, только констатировала факт.

Его улыбка увяла, а в глазах за толстыми линзами очков отразилось смущение.

– Да, – робко заговорил он, – мы отлично работали вместе, Габриэль. Мы и дальше будем успешно сотрудничать, ведь я по-прежнему буду аранжировать музыку для всех написанных тобой песен. Только теперь у меня будет одним удовольствием больше. – Мишель залился румянцем и надолго замолчал. Габриэль уже решила, что он так и не наберется храбрости, но он, раскрасневшись пуще прежнего, все же сказал: – Через несколько лет я буду тешить себя мыслью о том, что ты стала звездой, потому что поверила мне и последовала моему совету. А ты обязательно станешь звездой, Габриэль. Ты будешь мировой знаменитостью. У тебя нет иной судьбы.

Габриэль сомневалась, что Рэдфорд Джеймс захочет взять ее солисткой. Действительно, своим успехом она отчасти была обязана раскованной эротичной манере поведения на сцене, однако главным, что выделяло ее из общей массы, было умение петь любовные песни хрипловатым проникновенным голосом.

– Зачем тогда пытаться? – с удивлением спрашивала Вань. – Тебе нет нужды зарабатывать деньги. Ведь Гэвин распорядился выплачивать часть своего жалованья непосредственно тебе, разве нет?

Габриэль кивнула, перекладывая крошку Гэвина в люльку-корзину.

Деньги, которые Гэвин велел переводить ей, стали причиной их единственной размолвки. Габриэль считала, что ей достается слишком много. Гэвин утверждал обратное, замечая, что в Сайгоне он будет жить на командировочные, а значит, ему не нужна большая часть жалованья. А Габриэль деньги не помешают.

– Я не понимаю, – повторила Вань. Она сидела за кухонным столом, уныло взирая на дочь. – Я надеялась, что ты больше не будешь работать, дорогая, что ты будешь сидеть дома с малышом.

Габриэль отлично знала, что это заветная мечта матери. Знала она и то, что когда-нибудь ее придется разочаровать.

– Я не могу просиживать дома дни напролет, мама, – мягко произнесла она. – И тебе не советую. Ты должна гулять по вечерам. Поболтай с мадам Кастрис. Навести мадам Жарин. Заведи друзей.

Мать пожала плечами, почти как настоящая француженка, и чуть раздраженно ответила:

– В Сайгоне это было просто. Там у нас было много друзей – образованных, состоятельных людей, которые нас уважали. Конечно, теперь, когда папа уже не пользуется былым влиянием...

– Пора тебе забыть о том, как мы жили в Сайгоне, – твердо заявила Габриэль. – Мадам Кастрис и мадам Жарин небогаты, у них нет хорошего образования, но они могут стать тебе отличными подругами, если ты захочешь. – На улице громко загудел клаксон автомобиля Мишеля. – Ты обещаешь мне, что хотя бы попытаешься? – спросила Габриэль, подходя к дверям, открывая их и на мгновение останавливаясь в проеме. – Обещаешь пойти на прогулку, купить«папе газету у мадам Кастрис и провести с ней хотя бы немножко времени? А потом постучаться к мадам Жарин, пригласить ее подняться наверх и угостить чашечкой кофе?

Мишель вновь засигналил, на сей раз более настойчиво, и Вань нехотя отозвалась:

– Так и быть, дорогая. Я попробую. Ради тебя.

Габриэль бросила ей ослепительную улыбку, послала воздушный поцелуй, подхватила люльку с бесценным грузом и торопливо спустилась по каменным ступеням.

Помещение, в котором репетировала группа Рэдфорда Джеймса, располагалось над бистро на одной из улочек в старом районе. Дряхлый «ситроен» Мишеля, кашляя и плюясь дымом, промчался по улице Риволи и едва не столкнулся на углу с новехоньким «мерседесом».

– Почему ты думаешь, что он согласится прослушать меня? – спросила Габриэль и повернулась, желая убедиться, что люльке ничто не угрожает.

Водитель «мерседеса» все еще кричал им вслед что-то непотребное, но Мишель, не обращая внимания на его ругань, самодовольно произнес:

– Потому что Рэдфорд уже слышал, как ты поешь.

– Когда? Где?! – возмущенно воскликнула Габриэль. – Ты не говорил мне об этом!

Угловатое, почти юношеское лицо Мишеля озарилось улыбкой.

– Я утаил от тебя кое-что еще.

– А именно? – В глазах Габриэль вспыхнул грозный огонек. Мишель говорил таким робким голосом, что она заранее поняла: о чем бы ни шла речь, ей это не понравится.

Мишель остановил автомобиль у бистро; из окон второго этажа на улицу вырывались звуки рок-н-ролла.

– Рэдфорд переписал себе все песни, которые ты сочинила, – сказал он, торопливо выбираясь из машины.

– Черт побери! – гневно вскричала Габриэль, открывая свою дверцу, а потом и заднюю и вынимая люльку. – Как ты посмел, Мишель! Какая низость с твоей стороны! Это уж слишком... – Она осеклась, забыв о своем яростном возмущении, как только ее захлестнула волна звука. – Господи! – с изумлением произнесла она. – Сколько же народу в этой группе? Человек пятьдесят?

Мишель рассмеялся и повел ее наверх по деревянной лестнице.

– В настоящий момент семеро. Три гитары, два контрабаса и два фортепиано.