Белое Рождество. Книга 1 - Маргарет Пембертон

С той самой секунды, когда Льюис отдал команду начинать, он видел, что их ждет поражение. Невзирая на яростный огонь крупнокалиберных пулеметов и неумолчный грохот винтовок «М-16», северовьетнамцы продолжали приближаться к засаде, на ходу стреляя от бедра из «Калашниковых». Льюис не мог рассчитывать даже на помощь Грейнгера – тот прокричал по радио, что его группа подверглась жестокой атаке и вынуждена отступить.

Когда Льюис узнал, что в составе каравана от восьми до двенадцати судов, ему показалось, что помощь с воздуха не понадобится. Но теперь он горько сожалел, что не вызвал с самого начала штурмовые вертолеты, упустил драгоценное время и потерял людей. Он обратился за поддержкой в то самое мгновение, когда в полной мере осознал масштабы сражения, в которое они были втянуты, однако вертолеты до сих пор не появились.

– Ну! Где же вы? – бормотал Льюис сквозь зубы. Уже две минуты он не мог связаться с Грейнгером. Это могло означать, что лейтенант лишился рации. А может, погиб.

И тут на помощь подоспели катера. Минометы потопили лодки и подавили ответный огонь с их стороны. Теперь главную опасность представляли северовьетнамцы, которые засели на заболоченных берегах и поливали все движущиеся предметы автоматными очередями. Если они успеют скрыться в джунглях, Льюису уже не удастся настичь мерзавцев.

– Не давайте им уйти с берегов! – рявкнул он Дрейтону и бросился вперед, открыв на бегу огонь. Ему на глаза попался ополченец из Ваньбинь. Вьетнамец стоял в нескольких футах от него и стрелял из пулемета, уперев приклад себе в живот. – Шевелись! – крикнул ему Льюис. – Догоняй этих ублюдков!

Целую минуту темнота была до такой степени пронизана огнем, дымом, воплями и руганью, что Льюис почти ослеп и оглох. И вдруг воцарилась тишина.

Он лежал, распластавшись на животе, наполовину погрузившись в воду, и все стрелял, стрелял в оставшихся противников. Он приподнялся на колене и осторожно осмотрелся. В трех ярдах от него раненый северовьетнамец с трудом готовился к стрельбе.

– Ну нет, этот номер не пройдет, сынок, – пробормотал Льюис. Он молниеносно вскинул автомат и всадил шесть пуль в грудь вьетнамца. В ярком свете луны он увидел, как на лице солдата появилось выражение ужаса, потом его тело обмякло и повалилось в кровавую лужу.

Тишину разорвал грохот винтов приближающихся вертолетов. Они прилетели, но слишком поздно. Теперь два штурмовика были Льюису ни к чему. Ему и его людям скорее пригодились бы «пылесосы».

Из двадцати четырех человек, выступивших в поход из Ваньбинь, шестеро были убиты и четверо ранены. Еще до того, как Льюис, шлепая по воде, перебрался на противоположный берег канала, он понял, что лейтенант Грейнгер погиб, а вместе с ним и все бойцы, занимавшие позицию на том берегу. Они лежали, продолжая сжимать в руках оружие, их лица были обращены в сторону противника.

Льюис был слишком закаленным и подготовленным воином, чтобы терзаться угрызениями совести. Он сделал все, чтобы наилучшим образом подготовить операцию, и с точки зрения командования вышел победителем. Погибли пять вьетнамских ополченцев и один американец, но их судьбу разделили две дюжины солдат Северного Вьетнама. Вдобавок был перехвачен караван с припасами для Вьетконга. Однако смерть Грейнгера тяжким грузом легла на сердце Льюиса.

– Мне очень жаль лейтенанта Грейнгера, – с трогательной искренностью сказала Там и тут же пылко добавила: – Но если судьбе было угодно, чтобы погиб американец, то я счастлива, дай ю, что им оказался Грейнгер, а не ты!

Несмотря на все попытки девушки приободрить его, Льюис продолжал мучительно размышлять о смерти Грейнгера. Как и он сам, Грейнгер почти отслужил свой срок, ему оставалось лишь несколько недель до окончания контракта. И вот теперь он мертв. С каждым новым днем Льюис все больше мрачнел и замыкался в себе. Только теперь он начал считать сутки, оставшиеся до того мгновения, когда он сможет навсегда отряхнуть землю Вьетнама со своих ног.

Через десять дней после гибели Грейнгера поступило сообщение о группе северовьетнамцев, укрывающихся в одной из отдаленных деревень. Льюис не имел ни малейшего представления, были это солдаты, сумевшие скрыться с места схватки на берегах канала, или же это новый отряд, доставивший очередной караван с припасами взамен потерянного. Но кем бы ни оказались эти люди, у Льюиса не было причин полагать, что охота на них будет чем-то отличаться от десятков предыдущих операций подобного рода.

Нежданно-негаданно у Там возникли дурные предчувствия.

– Не ходи туда, дай ю, – настойчиво повторяла она. Льюис ласково улыбался ей, называя глупышкой, но онапродолжала умолять его, и наконец он с легким раздражением сказал:

– Хватит, Там. Ты ведешь себя так, словно я твой муж или отец!

Девушка посмотрела на него так, словно он ее ударил, после чего негромко произнесла:

– Ты не отец мне, дай ю.

В тот миг Льюис укладывал карты в планшет. Он медленно завершил работу, ощущая, как поток крови толчками отдается в ушах. Он был потрясен – потрясен не теми чувствами, которые вспыхнули в глазах девушки, но теми словами, которые сам произнес в ответ на ее мольбы. Ради всего святого, как его угораздило обронить слово «муж»?

– Я пойду, Там, – бросил он самым безразличным тоном, на какой был способен. Господи, неужели он не понимал, к чему может привести та непринужденная фамильярность, что возникла в их отношениях? Нет, Там придется уволить. Девушка не должна оставаться при штабе, после того как он признался себе, насколько велика ее власть над ним.

На столе лежало неоконченное письмо Эббре, и Льюис смахнул его в ящик. Эббра. До сих пор ему и в голову не приходило, что он способен изменить, но теперь он вдруг осознал, что какое-то неуловимое мгновение был неверен Эббре хотя бы в мыслях. Больше подобного нельзя допускать. Как бы ни тосковал он по Там – а ему будет отчаянно не хватать ее, – их близости следует положить конец.

Казалось, девушка читает его мысли.

– Извини, дай ю, – сказала она, неотрывно глядя ему в лицо. А потом с ошеломляющей прямотой добавила: – Но я тебя люблю.

– Ты не можешь меня любить! – Голос Льюиса прервался. Боже, как он мог брякнуть такое? Менее всего ему хотелось причинить ей боль, но именно это он и сделал. – Поговорим позже, Там, – произнес он, вспомнив, что Дэксберри и Дрейтон ждут его на улице.

Там промолчала, но ее глаза сказали ему все: она понимает, о чем он умолчал. Она знает, что больше ей не придется мыть полы в штабе, что Льюис не хочет любить ее и не возьмет с собой, когда отправится в Америку. Она молча с ужасом смотрела, как он торопливо выходит из штаба и шагает к Дэксберри и Дрейтону.