Злодейство Торжествует - Рон Хаббард

Лицо охранника стало сердитым.

— Ну же, Солтен, будь паинькой. А-а-ах, вот так-то лучше. Теперь постой-ка, дай мне сосредоточиться.

Белые газовые занавески слегка подергивались.

Пратия уставилась на потолок, нависавший над вделанной в стенку кроватью.

Грис взглянул на нее сверху вниз с озадаченным видом.

Пратия по-прежнему глядела куда-то вверх.

Грис обернулся, чтобы увидеть, чем она так увлечена.

Это было трехмерное изображение Хеллера! Крупное, в цвете!

Грис истошно заорал.

Потом выскочил из алькова и запутался в занавесках.

Он орал во все горло, борясь на полу с принесенными вдовой шторками, простынями, занавесочками.

В камеру ворвались охранники. Грис был уверен, что это за ним.

Вопли его бились о стены, разносились по коридорам и вырывались из окна в окружающую темень.

А снаружи из тысяч глоток вырвался стон.

Съемочные группы пришли в состояние напряженной готовности.

Машина "скорой помощи" завела мотор.

Во дворе тюрьмы сигнальные гонги забили сигнал тревоги!

Напряженная толпа с тревожной мукой смотрела, как открываются громоздкие двери, как внутрь забежала бригада с носилками.

В темноте двора люди в белом что-то грузили. Один из них был актер: он ловко подбросил под простыню пузырь с кровью, чего никто не видел.

И затем, в ярких огнях ворот в сопровождении людей в белом перед объективами камер показались носилки.

И были встречены стоном тысяч людей.

Послышались вопли ужаса.

На носилках лежала новобрачная. Из-под покрывала виднелась лишь частица ее лица.

А с носилок потоком лилась кровь!

Столпотворение!

Толпа сделала попытку атаковать тюрьму.

Охранники пальнули поверх людских голов из оружия, дающего яркие вспышки.

Чтобы закрыть тюремные ворота, пришлось к ним бросить целый взвод.

Носилки задвинули в "скорую помощь". И та с ревом взлетела!

Мэдисон глядел в задние окна "скорой".

Какой бунт!

И все на экранах хоумвидения по всей Конфедерации!

Он присел у носилок, взял руку Пратии Тейл-Грис и похлопал по ней. Его губы растянулись в широчайшую ухмылку.

— О, ты чудесно сыграла свою роль, — сказал он ей. — Я очень тобой горжусь.

— Надеюсь, что все это сработает, — отвечала самая одержимая нимфоманка на Волтаре. — Просто не дождусь, когда он снова будет в моих руках. Вы знаете, ведь у него теперь огромный…

— О, полагаю, что остальное пойдет как по маслу.

— ССО — замечательная вещь! — похвалила Пратия. — Где ж она раньше-то была?

Глава 5

Вскоре последовало осуществление и остальной части задуманного Мэдисоном дела. Уже на следующий день, не веря своим ушам, лорд Терн, ужасно сожалеющий, что согласился на этот брак, взглянул на коменданта королевской тюрьмы и воскликнул: "Кто?"

— Они просят разрешения приземлиться у нас во дворе, — сказал комендант. — Это аэролимузин, а в удостоверении говорится, что в нем находится королева Крошка. Говорят, что, поскольку владелец его — королевская особа, они имеют право приземлиться.

— Это, наверное, королева-заложница враждебного нам Флистена, — сделал вывод лорд Терн. — Но находящийся в заложниках монарх не имеет доступа в это место!

— Так я им и сказал. Но они отвечали, что королевская особа есть королевская особа и что у них к вашей светлости имеется срочное дело, не терпящее никакого отлагательства.

— Ну, это спорный вопрос, — возразил лорд Терн. — А хоумвизионщики все еще околачиваются возле тюрьмы?

— Нет, ваша светлость.

— Ладно, никто не заметит. Вряд ли тут что-либо важное. Вероятно, она хочет вызволить кого-то, сидящего под замком, и мне придется ей отказать, но лучше я сделаю это лично, а то флистенцы почувствуют себя оскорбленными. Передай им, что они могут садиться.

Лорд надел новую мантию и привел свой стол в порядок.

Немного погодя двое вестников вступили в комнату и остановились по стойке "смирно".

— Ее величество королева Крошка! — хором провозгласили они. — Всем встать!

Двое дюжих лакеев в серебристых ливреях внесли в палату крытый паланкин.

— На колени! — приказали герольды.

Страдая, лорд Терн вышел из-за стола и встал сбоку от него на колени.

Лакеи поставили паланкин на пол.

Рука в синей перчатке отдернула переднюю занавеску паланкина. Молодой голос произнес:

— Встаньте. Можете сесть за стол.

Лорд Терн чувствовал раздражение. У находящихся в заложниках монархов здесь не могло быть никаких дел. Но он поднялся с колен и уселся за стол. Затем взглянул на паланкин с отдернутой занавеской. Крошка сидела в нем с короной на голове, скипетром в руке, в золотом одеянии. Глаза и рот королевы были очень большими, но тем не менее ее вполне можно было назвать красавицей. Затем лорд Терн осознал, что она еще почти ребенок, и не мог удержаться от отеческой улыбки. Ну какой такой неприятности можно ждать от совсем еще юного монарха, находящегося в заложниках? Насколько он мог себе представить — никакой.

— Итак, что я могу сделать для вашего величества? — поинтересовался он, соображая, будет ли учтиво предложить ей конфет.

— Дело не в том, что вы можете сделать для нас, — молвила Крошка Буфер, — а в том, что мы могли бы сделать для вас.

— В самом деле?

— В самом деле, — подтвердила Крошка. — Мы вполне привыкли к судьям, судам и так далее и знаем, в какую большую беду они могут попасть.

— Из-за чего? — спросил Терн, слегка развеселившись.

— Из-за Гриса, — отвечала Крошка.

— Гриса? — вскричал лорд Терн. — О нет! Хватит с меня этого Гриса! — Он уронил седую голову на руки, стиснул ладонями лоб.

— Да, Гриса, — повторила Крошка. — Он самый отвратительный, самый закулисный и беспринципный мерзавец, какие только существуют на свете! Перед тем как стать флистенской королевой-заложницей, я была королевой киноэкрана на планете Земля.

— Земля? В какой стране?

— Мовиола. Но это не имеет значения. Этого Гриса, злодея из злодеев, судили судом моей планеты и приговорили к пожизненному заключению. Но он бежал. Фактически он мой заключенный. Вы избавились бы от больших затруднений, просто передав его мне для отбытия положенного ему срока наказания.

— О, этого я бы сделать не мог. Это не тот судебный округ. Кажется, я знаю, о какой планете вы говорите. Блито-ПЗ. Читал в газетах. Она еще не завоевана. Нет никаких мирных договоров. Но даже если бы мы говорили о Флистене, это не меняло бы дела. Передать вам Гриса я не могу никак.

— Никак-никак?

— Совершенно никак.

— Вы избавили бы себя от больших осложнений, если бы все-таки передумали.

— Извините, — вздохнул лорд Терн, — но это невозможно.

— Ну что ж, — сказала Крошка, — попытались — не вышло. Поэтому, я полагаю, мне придется открыть вам кое-что.

— Дорогая моя… то есть ваше величество, я бы отдал полголовы, чтобы отделаться от Гриса. Но, к несчастью, не могу. Однако, — и он улыбнулся, — просто не понимаю, как он мог причинить еще какие-то неприятности.

— Просто вы не знаете Гриса. Он врет, он мошенничает, он ворует. Но на этот раз он действительно отличился. Он совершил преступление прямо у вас под носом, в вашей собственной тюрьме.

Лорд Терн недоверчиво покачал головой:

— Это невозможно.

— Вы не знаете Гриса, — настаивала Крошка. — На этот раз он действительно добился своего. Вот почему я и решила, что нужна моя помощь. Когда я увидела его по хоумвизору, я сказала себе: "Нет! Не может быть! Но вот он — у меня перед глазами! Грис! Он опять провернул это дело!"

— Дорогая моя… Какое такое дело он провернул опять?

— То же самое, за которое я приговорила его к пожизненному заключению. Двоеженство!

Потрясенный, лорд Терн вытаращил глаза. Двоеженство считалось на Волтаре одним из тяжких видов преступления.

— Нет-нет, это, должно быть, какая-то ошибка. Вы, наверное, говорите о другом человеке. — Он как бы упрашивал свою судьбу: ну пожалуйста, не надо мне больше неприятностей с Грисом.

— Если бы я могла повидаться с ним, — сказала Крошка, — вы бы сразу же убедились, что это правда.

— Надеюсь, что это какая-то ошибка, — молвил лорд Терн. И поспешил добавить: — Знаете, ваше величество, мы можем уладить это немедленно. Если вы позволите, чтобы ваш паланкин перенесли в судебный зал, я велю привести туда Гриса.

Крошка Буфер кивнула, и ее унесли в главный судебный зал. Паланкин поставили перед сиденьем свидетелей, огороженным со всех сторон. Крошка задернула занавески.

После довольно продолжительного ожидания шестеро вооруженных охранников привели Гриса.