Символы распада - Чингиз Абдуллаев

— А с этими упырями что делать? Хочешь освободить?

— Нет. Я верну ему билет, паспорт, деньги и пистолет. Только сначала позвоню в полицию, — улыбнулся Дронго.

В номере люкс были две комнаты, и связанный Ревелли лежал в спальне, тогда как они разговаривали в гостиной. Дронго вошел в спальню, развязал Ревелли, положил на столик паспорт, билет, деньги, все деньги. И пистолет, из которого он вытащил обойму.

— Я свое слово сдержал, Ревелли. Торопитесь в аэропорт. Из ваших денег я взял шесть тысяч триста долларов на билеты и за проживание в отеле. Мы их потратили на ваши розыски. Остальные деньги ваши.

— Спасибо, — улыбнулся Ревелли, разминая руки, — я думал, вы заберете большую часть денег.

— Вы читали Бальзака? — вдруг спросил Дронго.

— Какого Бальзака? — не понял Ревелли.

— Французского писателя девятнадцатого века. Он сказал гениальную фразу: «Гнусное свойство карликовых умов приписывать свое духовное убожество другим». До свидания, Ревелли.

Они вышли, мягко прикрыв дверь. Спустились в холл. Дронго подошел к портье, попросив разрешения позвонить. И почувствовал, что Машков положил свою руку ему на плечо.

— Не нужно звонить в полицию, — попросил полковник.

— Ты же сам говорил, что их не следует отпускать.

— Не звони, — мрачно попросил полковник, — пусть убирается в свою Америку.

— А Полухин?

— И он тоже. Не звони. Ты ведь понимаешь мои мотивы. Если их арестуют, то все раскроется, а мы не можем этого допустить. Черт с ними, пусть убираются отсюда.

Дронго во второй раз за это утро положил трубку на место.

— Я передумал, — мрачно сказал он портье, — мне не нужен телефон. До свидания.

Он первым вышел из отеля, а за ним поспешил полковник.

— Ты ведь должен меня понимать, — смущенно сказал Машков.

— Мы опаздываем на вокзал, — ровным голосом произнес Дронго, — отсюда еще минут десять пешком. А нам нужно взять билеты и найти свой поезд. Пошли быстрее.

Париж. 21 августа

Из поезда они связались с Москвой и узнали, что яхта так и не была перехвачена. Корабли опоздали, и остановить Абделя не удалось. Машков впал в такое мрачное настроение, что Дронго даже пришлось его успокаивать. Приехав в Париж, они узнали, что в город подтянулись дополнительные силы для расследования. Прибыло еще около тридцати сотрудников Службы внешней разведки и Главного разведывательного управления, владевших французским и английским языками. Для координации действий прилетел генерал Потапов. Вместе с ним в Париж прилетел академик Добровольский. Российское посольство в Париже превратилось на эти дни в штаб по розыску исчезнувшего заряда. По всем известным отелям Парижа и его пригородов были посланы сотрудники посольства и спецслужб. Алжирское посольство было взято под особое наблюдение. В аэпропортах Шарль де Голль и Орли каждый самолет, прибывавший из Алжира, встречали сотрудники ФСБ, имевшие фотографии Абделя. Но все было безрезультатно. День двадцать первое августа закончился. Никто не спал и в следующую ночь. Двадцать второго утром прилетело еще пятнадцать человек. Нужно было отыскать заряд до двадцать третьего августа, до того момента, когда Абдель и его спутники предъявят ультиматум властям, заявив на весь мир, что у них есть подобное оружие.

Не спавший всю ночь Дронго приехал днем в российское посольство. В кабинете посла находились осунувшиеся Потапов, Машков, Добровольский и сам посол. Особенно переживал Машков, считавший, что, не позволив Дронго вызвать вертолеты, он фактически помог Абделю. Потапов уже подумывал и о том, чтобы вызвать в Париж арестованного Хорькова.

Дронго подсел к Добровольскому.

— Простите, Игорь Гаврилович, что я вас беспокою, — обратился он к академику. — Я понимаю, что сейчас не время. Но меня очень интересуют некоторые детали. Вы не могли бы в общих чертах объяснить мне, что представляет собой ЯЗОРД? Как конкретно его можно использовать.

— Поздно вы об этом спрашиваете, — — усмехнулся академик.

— Раньше мне это не было нужно, — серьезно ответил Дронго, — а сейчас понадобилось. Поэтому я вас и побеспокоил. Я так понимаю, что это ядерное оружие в миниатюре?

— Не совсем, — улыбнулся Добровольский. — Ядерное оружие — это прежде всего ядерный заряд, который состоит из ядерного боеприпаса, средств доставки этого боеприпаса к цели, различных компьютерных средств управления, которые обеспечивают доставку заряда к месту и его корректировку при наведении на цель.

— Нет, мне это не нужно. Я хочу знать, из чего состоит ЯЗОРД?

— Он состоит из самого заряда, корпуса, который должен предохранять заряд от воздействия внешней среды, в том числе и от попыток его несанкционированного использования. К заряду подключена небольшая компьютерная программа, обеспечивающая его использование. Вот, собственно, и все. Да, еще — за счет значительного облегчения веса ЯЗОРДы более радиоактивны. Поэтому мы используем для защиты от радиации пластины, разработанные в институте академика Архипова.

— Как может произойти взрыв?

— В результате запуска компьютерной программы. Вообще к ядерному взрыву может привести цепная ядерная реакция… Такое оружие использовалось в Хиросиме и Нагасаки. Более совершенное, термоядерное оружие использует принцип термоядерной реакции… Вам рассказывать про цепную реакцию? — поинтересовался Добровольский.

— Нет, — улыбнулся Дронго, — меня интересует другое. Если пластины не сняты, какой фон может быть у ЯЗОРДа?

— Очень небольшой. Практически незаметный, если вы думаете с его помощью найти ЯЗОРДы. Это невозможно.

— Понимаю, — мрачно сказал Дронго. — А какова степень поражения ЯЗОРДа?

— Достаточно мощная. В радиусе нескольких километров могут быть уничтожены все здания. Хотя сама суммарная мощность ЯЗОРДа всего несколько килотонн тротилового эквивалента. Но если произойдет взрыв, то в радиусе пяти-десяти километров будет не только уничтожено все, но и наступят необратимые последствия. Проникающая радиация потока гамма-лучей и нейтронов уничтожит все живое. Мне об этом даже страшно подумать. Сработает эффект проникающей радиации. В общем, никакой разницы нет, что именно взрывают — ЯЗОРД или настоящую водородную бомбу. Просто в первом случае объекты более избирательны, а во втором поражается гораздо большая площадь. Вот и все. Любая мощность ядерного заряда всегда оценивалась тротиловым эквивалентом.

— Значит, заряд должен быть установлен на конкретном месте, а не где попало?

— Для максимального эффекта ЯЗОРДа — да. И хотя это безнравственно обсуждать подобные вещи, но он должен быть установлен на конкретном объекте, чтобы нанести максимальное поражение. Хотя повторяю, что в радиусе нескольких километров возникнет сильная проникающая радиация.

— Спасибо, Игорь Гаврилович, — поднялся Дронго. — Я, кажется, начал что-то понимать после вашей лекции.

К нему подошел мрачный Машков. Он не спал всю ночь и теперь затравленно посмотрел на Дронго.

— Если что-нибудь произойдет, я застрелюсь, — признался он Дронго, — я никогда не прощу себе, что не послушал тебя.

— Какие глупости, — разозлился Дронго, — при чем тут ты? Ты офицер и выполнял свой долг. Кончай валять дурака.

— Тебе легко говорить, — вздохнул Машков, — а мы не смогли ни перехватить яхту, ни найти этого Абделя.

— У нас есть еще сутки, — напомнил Дронго, — что-нибудь придумаем.

— Это только в кино про Джеймса Бонда можно предотвратить взрыв за несколько секунд до того, как он состоится. В жизни так не бывает.

— Все равно не нужно так убиваться. Сначала они предъявят ультиматум, а мы сумеем за это время что-то придумать. Они же не станут сразу взрывать заряд.

— А если взорвут?

— Если, если… — разозлился Дронго. — Выбрось все из головы. Все будет в порядке.

И хотя сам был не уверен в этом, он повернулся и вышел из комнаты. Дронго понимал состояние полковника и впервые подумал, что Машкову сейчас хуже всех остальных. Дронго остановил такси и поехал в «Бел Мон», где все еще оставалась Мария Суровцева со своей спутницей. В общей суматохе о них просто забыли, и две молодые женщины постоянно находились в отеле, изнывая от безделья.

— У вас есть два часа свободного времени, — улыбнулся Дронго, обращаясь к сотруднице, находившейся с Суровцевой. — Я хочу поговорить с арестованной.

— Я не имею права покидать свой пост, — твердо сказала молодая женщина, но по ее загоревшимся глазам Дронго понял, что она очень хочет выйти в город.

— Идите в город, — махнул он рукой, — можете позвонить полковнику Машкову и спросить у него разрешения. Он подтвердит мои полномочия. Вы же первый раз в Париже. Посмотрите, какой это фантастически красивый город.

Поколебавшись, женщина все-таки повернулась и вышла, не забыв захватить свою сумочку. Дронго остался с Суровцевой.